— Не удивительно, — вздохнула Собчик и залезла на подоконник напротив двери. — Даже погода сегодня хмурится.

По стеклу монотонно барабанил дождь. Струйки воды суетливо сбегали вниз, размывая печальный серый пейзаж за окном. В небе сдержанно грохотало. Дождь сливался с навязчивыми мыслями и не давал возможности их обуздать.

— Говорят, что дождь во время экзамена к удаче, — зачем-то сказал я.

— Правда? — Нежа удивленно расширила глаза. — Впервые об этом слышу.

— Правда.

— Фух! Ну, значит, все точно будет хорошо, — морщинки на лбу девушки разгладились, и я не решил признаться, что только что все выдумал. Лучше так, чем повышать уровень волнения, который и так чуть ли не искрился в воздухе.

Скрип петель заставил нас вздрогнуть. Мы перевели взгляды на массивную дверь в проеме которой стояла Вели. Она смотрела на нас, а мы смотрели на нее, боясь даже слово произнести.

— Сдала…

Очень тихо произнесла она, отчего мы сразу не уловили смысл.

— Сдала!

— А-а-а-а! — Нежа первая пришла в себя. Соскочила с подоконника и кинулась обнимать подругу.

Девицы прыгали и кружились вокруг своей оси. А я, словно деревенский дуралей, смотрел на них, широко улыбаясь.

— Поздравляю, Невеличка!

Ведунья резко замерла, будто только сейчас меня заметила. Посмотрела нечитаемым взглядом, а потом все же снизошла для ответной улыбки.

— Спасибо, Бачевский. И раз уж ты тут, то у меня к тебе просьба.

Разве я мог ей хоть в чем-то отказать?

— Это на тебя совершенно не похоже, — хихикала Нежа, сидя со мной в кустах перед корчмой.

— Как раз-таки это именно я, — не согласилась, воздев указательный палец вверх.

— Я просто уже забыла, что ты бываешь такой…

— Какой? — удивилась я. — Сумасшедшей?

— Веселой, — подруга тепло мне улыбнулась. — Ты очень долго не позволяла себе дышать полной грудью.

Хмыкнув, я запрокинула голову и посмотрела в чернильное небо, на котором мерцали мириады звезд. Почему-то от мысли, что я что-то упустила, в уголках глаз стали собираться слезинки, но я поспешила их смахнуть. Сегодня знаменательный день! Нельзя плакать. Нельзя!

— Вели…

— Ты чертовски права, Нежа. Но разве я могла иначе?

Идти против воли отца. Эта мысль изо дня в день посещала мою голову. Казалось бы, что он может сделать собственной дочери. Ведь все родители желают своим детям только лучшей доли. Так ли это?

Именно эта неуверенность и сдерживала мое горячее сердце. Я безумно хотела веселиться и наслаждаться адептской жизнью. Но также я желала доказать отцу, что я лучшая, что заслуживаю его уважения. Что заслуживаю…

— Гляди! Идут!

Двери злачного места «Тартыга» с шумом отворились, и на крыльцо вывалились Богдан и Добрыня. Пьяные до потери сознания. Но это лишь на первый взгляд.

— Ну, актеры! — рассмеялась Нежа.

— Тише ты! — одернула я ее, оглядываясь по сторонам. Несмотря на то, что мы все уже были совершеннолетними, слухов о пьяных адептах из академии нам точно не хватало.

Но нам повезло: улица была пуста, и подозрительных личностей видно не было.

— Пс-с-с, — Добрыня вгляделся в заросли. — Можете выходить. Никого болей не видать тут.

— Уверен? — подала голос Нежа, не решаясь выйти на открытую местность.

Мне вдруг стало так смешно. Я не выдержала и расхохоталась.

— Идем, — потянула за собой подругу. — Если бы где и были глаза и уши, то с нашим умением прятаться уже бы весь Бедрус знал, что адепты Равновесия решили загулять.

— Это, между прочим, твоя идея, Птичка, — подмигнул мне беззлобно Богдан. — Мы еле бутылку упрятали. Корчмарь с нас глаз не спускал.

— Эт ты хорошо придумал, что дал мне подзатыльник, — хохотнул Тышка.

— Он тебя ударил? — девушка подскочила к своему возлюбленному и гневно посмотрела на Бачевского.

— Да я же для вас старался.

— Не взаправду, Нежик, — поспешил успокоить свою девушку парень. — Он пока руками махал, я бутыль ему за пояс засовывал…

— Тут уж без подробностей, — щеки колдуна заалели, и он отвернулся, зашагав по дороге, отчего нам пришлось ускориться, чтобы не отстать.

Так мы весело, шутя и смеясь, шли вперед неведомо куда.

— И где ты решила совершить преступление? — подруга пихнула меня локтем вбок.

— Только не в академии! Где угодно, но только не там. Если Говен прознает…

— Я знаю одно укромное место, — перебил меня Бачевский и без предупреждения свернул с дороги прямо в высокую траву. — Ну же! Чего застыли? Вам какое-то особое приглашение необходимо?

Мне лично не нужно было. Я юркнула следом, и только Нежа с Добрыней мешкали. Но я не переживала. Знала, что подруга не оставит меня одну.

Так мы вчетвером и пробирались через шуршащую растительность, словно выползшая на охоту эфа. И вот наш путь оборвался притоптанной травой и бегущей речушкой.

— Сверчки, ночные птицы и лягушки-подружки. Лепота, — широко улыбаясь, объявил Богдан. — Как вам?

— Великолепно! — воскликнула я, плюхаясь на землю. — Лучше и не придумаешь.

Колдун опустился рядом со мной и, протянув бутыль, спросил:

— Это что, похвала?

Наши взгляды встретились, и я почти утонула в невероятной синеве, в которой отражались звезды. Медленно я наклонилась к самому уху парня, оставляя между нашими лицами всего пару сантиметров.

— Размечтался, — шепнула и, откинувшись на спину, расхохоталась. Звонко и задорно. Богдан зафырчал ворчливым ежом, но Нежа с Добрыней присоединились к моему незамысловатому увеселению.

— Вот лишь бы потешаться надо мной.

— А ей сегодня все дозволено, — поддержала меня Нежана. — Она сегодня прошла через все преграды Нави и вышла из них живой и невредимой.

— Верно, верно, — поддакнула. — А экзамен у меня принимал сам Чернобог.

Новая волна смеха разнеслась по полянке.

Бутыль мы распили очень быстро, и тело мое сразу обрело небывалую легкость. Я бы взлетела, если бы имела крылья. А в таком состоянии они как будто у меня были. Или может, не крылья, а хвост? Да, точно.

— Я плавать!

— Вели!

— И не думай меня останавливать, Нежик! — возмутилась непониманию подруги. — Мне ничего не угрожает!

— Я за ней присмотрю, — вздохнул Бачевский.

— У тебя тоже хвост? — спросила удивленно, окинув конечности юноши внимательным взглядом.

— О-о-о-о, — протянул Богдан, словно что-то понял. — Может, не стоит идти плавать, мавка?

Но ничто не могло меня остановить. Даже насмешки собственной двойки.

— Если я мавка, то ты будешь первым, кого я затяну в свои путы, — снимая с ног обувь, крикнула через плечо. И каково было мое удивление, когда талию мою обвили мужские руки, а уха коснулся горячий воздух.

— А я и не против.

Щекочущие мурашки пробежали по моей шее, а в месте, где Богдан касался моей талии, как будто разгорелось пламя. Но оно не палило, а ласкало, играло со мной, будоражило кровь и нить. Дышать стало трудно, и мне пришлось глубоко вздохнуть, чтобы успокоить накатившее головокружение.

— И раз уж речь зашла про Чернобога, — продолжил колдун шепотом. — То не согласишься ли ты пойти со мной на бал?

— Бал? — я никак не могла ухватиться за суть разговора.

— Просто скажи да.

— Да? — неуверенно произнесла я, продолжая бороться с влиянием Богдана, которое он на меня оказывал.

— Сочту это за положительный ответ. Вот теперь можно и поплавать.

А дальше этот наглец просто пихнул меня в воду и нырнул следом, задорно смеясь.

— Бачевский! — громкий крик, переполненный недовольством, разорвал пространство. — Я никогда не пойду с тобой на бал.

— Поздно, Радзиевская. Поздно.

И такая задорная улыбка расплылась по лицу юноши, что я почему-то ответила тем же.

*Злачное место — любое место, где можно выпить;

Эфа — ядовитая змея;

Мавка — русалка.

Три месяца мы упорно тренировались под бдительным присмотром наказателя Чеслава Шклярского. Помимо этого, Говен самолично являлся на наши занятия, следил за ними, словно озлобленный коршун. И каждый раз он просто молча наблюдал и также, не говоря ни слова, уходил.