Я попятилась назад и пробормотала:

- Я прошу прощения! Я нынче немного не одета… точнее говоря, я как раз хотела одеться, но…

- Твоя горничная срочно отправилась отрезать языки пленным? Ах да, и ещё им нужно было глаза выколоть. Для нашей безопасности? – язвительно поинтересовался Стивен и промаршировал мимо меня в мятой рубашке.

Увидев мой взгляд, он уточнил:

- Что-то не спалось нынче, то ли нервы не в порядке, то ли диван маловат оказался…

Я пробурчала нечто невнятное и поплотнее завязала свой халат. Нет, он был весьма пристоен, но… я отвернулась, когда супруг снял рубашку, небрежно бросил её на пол и стал умываться. После чего зашёл в небольшую комнатку и чертыхнулся. Я выглянула из-за его плеча и широко улыбнулась – комната оказалась гардеробной. То есть, изначально она была гардеробной Стивена. А теперь, так вышло… что стала моей.

Кое-как одевшись, дорогой супруг хмуро предложил мне не затягивать с утренним туалетом, поскольку завтрак скоро подадут, и было бы очень мило, если бы я поприсутствовала на нём.

Я кивнула и заверила, что непременно буду. В конце-то концов, если Брина будет ещё носиться со своей идеей с нортманнами, то я смогу одеться сама. Но, вскоре появилась недовольная кормилица и заявила, что ей не дали заняться членовредительством. Мол, это дело лорда Эйба, что делать с пленными. Я с сожалением покачала головой и спустилась вниз.

Как оказалось, ждали только меня. Леди Грейс лучезарно улыбнулась и сказала, что у них немного иные привычки, нежели у нас, скотлингов. Поэтому в качестве завтрака они предпочли кашу-размазню, а для меня был пирог с почками и неизменный жареный бекон.

Я поблагодарила за внимание и взяла вилку в руку.

- Айлин предпочитает польскую кухню, мама! – холодно сказал супруг и уставился на меня.

- Вот как? Но что же ты промолчала? – казалось, леди Грейс нисколько не огорчилась и принялась с явным интересом выспрашивать у меня, что это за новомодные блюда.

С гастрономической темы мы плавно перешли на сегодняшнюю просьбу кормилицы. Свекровь рассмеялась, когда услышала, какое умозаключение бедная старушка сделала из увиденного.

- Мы не столь беспечны, как тебе подумалось, Айлин – осторожно вставил Чарли – тот мост, через который мы вчера проезжали – единственная переправа на многие мили. И он может быть разрушен во время нападения. Как ты, быть может, заметила, мост хорошо укреплён, и там находится охрана. Да и потом, ты права – мы находимся достаточно далеко от горной части, и разбойники тут – поистине, что-то невозможное.

Лорд Эндрю предпочитал отмалчиваться, только иногда вставляя пару слов да бросая многозначительные взгляды на свою супругу. Странно, у меня вчера сложилось иное мнение о нём.

Он криво улыбался, пока Стивен не спросил грубо:

- Ну, что не так? Мне казалось, что вы должны быть в восторге, не так ли?

На что его отец неуверенно рассмеялся, после чего получил пинок от его жены под столом.

- Прошу прощения, сынок… - замялась леди Грейс – просто рано утром прислуга зашла в твой кабинет для того, чтобы вычистить камин…

- … и они не думали увидеть меня там, не правда ли? – угрюмо перебил мать Стивен и непроизвольно сморщился, вероятно, вспомнив о злополучной царапине.

Все взгляды переместились на меня. А я… зря они решили, что я упаду в обморок от подобной бестактности. Я медленно обвела взглядом присутствующих и сказала:

- Если я всё верно помню, то ваш договор с моим отцом состоял в том, чтобы я вышла замуж за вашего сына?

Леди Грейс залилась краской, но упрямо кивнула.

- Она и вышла! – резко бросил Стивен, после чего встал и вышел из-за стола, не спросив разрешения у присутствующих дам.

- А ты помнишь, дорогая, нашу первую брачную ночь? – с нежностью посмотрев на жену, спросил лорд Эндрю, словно и не заметив возмутительной выходки сына.

Его жена закашлялась, но закивала головой.

- Грейс тогда исполнилось только двадцать лет, когда её родители повелели ей выйти замуж за меня. Впрочем, моего мнения тогда тоже никто не спрашивал… Так вот, она вечером после того же дня, когда мы принесли клятвы в храме Великого, заявила, что сердце её отдано другому, и меня она ненавидит всеми фибрами своей души.

- Помню. Да, думаю, что да… что-то такое припоминаю… - выдавила свекровь.

- И то, как гоняла меня по саду, швыряясь яблоками и всем, что попадётся под руку?

Она просто махнула рукой, из чего я сделала вывод, что и этот позорный факт миледи также помнит, и весьма неплохо. Я смотрела на них во все глаза, силясь представить, как добродушный и невысокий лорд Эндрю уворачивался от разбушевавшейся супруги.

Свёкор посмотрел на меня и сказал, что верит в то, что мы со Стивеном сможем когда-нибудь понять друг друга. Я поднялась из-за стола, леди Грейс кивнула мне, после чего я вышла, едва сдерживая довольную улыбку.

Сейчас весь мой прошлый «демарш непослушания» показался таким мелким и незначительным, просто детство какое-то. Только сейчас я поняла, как по-настоящему сделать плохо своему мужу! И почему меня должны были наталкивать на это свёкры? Когда всё было столь очевидно?

Я шла и улыбалась своим мыслям, изредка кивала на приветствия слуг и вообще, наслаждалась собой и своими мыслями. Возможно, милорд Эндрю не совсем это имел в виду, когда рассказывал о том, какая буря эмоций была между ним и его супругой, но…

Я слишком хорошо припоминаю, как любезный супруг, а тогда ещё просто опасный незнакомец, встретив одинокую девушку рядом с большим трактом, насмехался над нею и предлагал разные мерзости. Помнила я и тот липкий ужас и то, как стучало моё сердце, когда я, не разбирая дороги, сбегала с той злополучной поляны, как желала им провалиться сквозь землю. И то, как я боялась сообщить своему отцу о встрече в лесу. О том, как я тряслась от злобы и бессилия на то, что вынуждена «наступить на горло своей песне» и сказать: «Да!», там, в храме Великого у нас дома. К сожалению, девушка не вольна в своих решениях… и я могла сколь угодно долго упрашивать родителя отказаться от этого брака, он никогда бы на это не пошёл.

Впрочем, говорить об этом бессмысленно. Сделанного не воротишь. Конечно, я пыталась как можно больнее «укусить» Стивена за свой испуг и те унижения, что мне пришлось пережить. Жаль вот только, что он оказался настолько «толстокожим», что и вовсе не замечал мои убогие потуги досадить ему. А я… наверное, я не осознавала в полной мере того, что же я хочу добиться подобным поведением. Что же, мы пойдём другим путём. С детства мне удавалось легко манипулировать людьми. Говорю это без тщеславия и апломба, просто как констатация факта. Люди часто видят только то, что хотят видеть…

Я подошла к окну, которое выходило в сад за домом. В отражении стекла я рассмотрела милую девушку в белом утреннем платье и изящной причёской. Она смотрела меня наивными голубыми глазами в обрамлении тёмных ресниц. Я слегка улыбнулась своему отражению, и оно подарило мне ответную улыбку.

Нда… только вот с милым супругом этот номер так просто не пройдёт. К сожалению, он уже немного знаком со мной, и не купится на милое лицо и губы сердечком. А нужно, чтобы купился…

Потому что я выдумала самую смешную мою шутку – заставить Стивена меня полюбить. Полюбить всем сердцем. Должно же оно у него быть? А потом - вот смеху-то будет – сообщить о том, что… как там заявила его маменька? Будто «ненавижу его всеми фибрами своей души»? Как-то так! Быть может, он не разделит со мной эту радость, но это уже будет неважно.

А то ещё может такое случиться, что… Моё сердце застучало, как бешеное. Точно! Он может согласиться на раздельное проживание! Конечно, просто думать об этом – сама по себе революция, хотя бы потому, что я сама только слышала об этом – когда супруги находятся в браке, поскольку разводы запрещены. Клятвы, произнесённые перед оком Великого, нерушимы, это так. Но есть пару существенных деталей…