— Завтра ваш первый урок будет здесь же, — взяв перо и листы, на которых писала до начала урока, девушка покинула кабинет.

Ученики тоже начали поочередно выходить из класса, обсуждая только что услышанную историю. Кто-то не верил, что даже ещё спустя шесть веков, что-то может измениться, а кто-то, наоборот, полагал, что нужно больше времени, и когда-нибудь настанет время, когда все народы Анлиссии начнут дружить друг с другом.

Бажан тоже обсуждал это с Лином, идя по коридору к лестнице, а шедший сзади Кир, пытался изо всех сил влезть в разговор и помешать говорить Лину, но самого юного господина Аларнона это скорее забавляло, чем злило или раздражало.

— Я думаю, что даже если пройдёт ещё шесть веков, то ничего не изменится, — рассуждал Лин. — Если что-то должно было измениться, то изменилось бы давно.

— Кого интересует, что ты там думаешь? Всё равно ты не прав, так что лучше сдохни от поноса, а не рассуждай, делая вид, что понимаешь, что к чему, — просунув руки между двумя идущими волшебниками, Кир оказался прямо посередине них и посмотрев на Лина, ехидно улыбнулся.

Лин же вернул ему такую же ехидную улыбку.

— Я как посмотрю, в твоём рту слишком много зубов. Быть может, из-за того, что их так много, они мешают тебе говорить умные вещи? Быть может, мне стоит помочь тебе и избавить от нескольких?

Кир не сдержался и покраснев от злости, закричал прямо в лицо Лину.

— Ты кого назвал глупым? Меня что-ли? Поносникам слова не давали!

Услышав последнее предложение, которое мальчик выкрикнул на весь коридор, все находившиеся там ученики, проходив мимо начали шептаться, показывая пальцами на троицу волшебников.

Юных господ Аларнона и Акторона ни сколько не напрягало то, что на них сейчас показывают пальцами и шепчат что-то, сопровождая шепот смехом. А вот, что касалось Бажана, так мальчик просто не знал куда себя деть от стыда.

Это был только его первый день в академии, а он уже чуть не ошибся ступенькой и едва не провалился в подземелье, чуть не опаздал на первый урок, а теперь многие ученики видели, как его двое соклассников, сейчас готовы выбить друг другу зубы и назвать самыми "ласковыми" словами, что только существуют в словаре анлисского языка.

Спрятав половину лица ладонью от стыда, что уже могло посоревноваться с самым ценным кораллом, в том, кто из них более красный, Бажан схватил Кира за рукав и взмолился:

— Да хватит вам уже. Все же смотрят.

Но Кир оттолкнул Бажана и схватив Лина за грудки, но на мгновение повернувшись к Бажану вполоборота, процедил:

— Плевать мне, кто там на меня смотрит! Пусть сначала вытрут свой зад, как следует, а потом уже что-то посмеют мне сказать, — и вернув взгляд к Лину, продолжил. — Ты кого там назвал глупым, Аларнон? Такой важный, что считаешь себя умнее всех?

Но Лина, кажется, совсем не беспокоило, что его держат потому, что он ответил на вопрос настолько лениво, словно это был самый последний вопрос из всех, на который он только хотел бы, когда-нибудь ответить:

— Нет, я не считаю себя умнее всех.

Кира такой ответ порядком начал устраивать так, что он даже не заметил, что Лин не ответил на первый вопрос, но стоило ему услышать, что сказал Лин после, это привело мальчика в такое раздражение, что складывается впечатление, что кто-то, сейчас точно пострадает.

— Я не считаю себя умнее всех, — с ехидством повторил свой ответ Лин. — я считаю себя лишь умнее тебя, ведь так оно и есть, — и произнеся эти слова, Лин вырвался из захвата рук и отошёл в сторону.

— Аларнон, ты!! Ах ты, поносник! Ах ты, выскочка королевская! Да кто сказал, что ты умнее меня? Кто? Покажи мне хоть одного, кто это сказал!

— Он стоит прямо за тобой, — указал Лин на Бажана и слегка усмехнулся.

Бажан же услышав, что и его втянули в эту ссору, уже хотел повернуться, чтобы побежать к лестнице, но было уже слишком поздно.

— Вирлион! Ах ты… — Кир собирался сказать, кем именно считал Бажана, но тут к троице подошли ещё несколько учеников, среди которых оказался тот, кто так "радушно" встретил Бажана вчера, когда тот только переступил за ворота академии.

— Так, так, так, — произнес, смакуя каждое слово светловолосый мальчик и имя его было — Деян Фирлион. — Так значит глаза меня не обманули и со мной в одном классе, и правда, учится этот нищенка?

Бажан сразу же поймал взгляд Деяна так, как кроме него из всех присутствующих учеников на этаже, лишь он один выглядел не так богато, как остальные.

Несмотря на то, что форма у всех была одного оттенка синего цвета, материал отличался потому, что каждый ученик надевал то, что привез из дома, где ему заранее приготовили одежду и вышили на ней цветок камелии.

И, хотя, господин Вирлион потратил не мало денег на то, чтобы купить по-настоящему дорогую ткань, что послужила бы формой для его сына, а госпожа Вирлион провела не один вечер за вышиванием, чтобы вышить на одежде самый прелестный цветок камелии, всё же…

Всё же, всё, что мог себе позволить господин Вирлион так это хлопок или лен, которые хоть и отличались хорошим качеством, но всё же, не могли сравниться с настоящим королевским шелком, который мог позволить себе каждый аристократ Анлиссии, поэтому форма остальных учеников, что являлись детьми аристократов выглядела гораздо богаче, чем одежда Бажана. И, даже, не разбирающийся в материалах ткани и то бы понял, что одежда Бажана не стоила больше пяти серебряных лепестков*.

И даже, вышитый с самой нежной и большой любовью цветок камелии, что вышила госпожа Вирлион, к сожалению, не мог сравниться с цветами, вышитыми лучшими вышивальщицами королевства, которых нанимали аристократы.

Бажан ясно понимал, что он единственный во всем классе, чья одежда не выглядела богато. И чтобы избежать насмешек в свою сторону, он старался казаться незаметным, но двое его соклассников испортили весь его план.

И теперь мальчику либо придется терпеть все слова, что будут обращены к нему, либо же дать отпор, а потом принимать все последствия.

Неизвестно, что из этого было бы лучше, но позавчера вечером, когда Мариус рассказывал Бажану всё, что помнил об академии, в которой, когда-то учился сам, но не смог закончить до конца, мужчина сказал, что, порою, лучше промолчать и не лезть туда, куда потом можешь пожалеть, что влез. И, что, иногда, некоторые создания сами не понимают, что говорят, поэтому не нужно держать зла и сердиться, а только пожелать всего хорошего и отпустить все обиды.

Бажан слушал рассказ о академии и наставления отца, но, несмотря на то, что он запоминал каждое слово, всё же, для себя мальчик всё давно решил. А именно:

Если бьют — бей в ответ.

Если помогают — помоги в ответ.

Если обзывают — обзави в ответ.

Если называют хорошим словом — назови в ответ.

Немного наивно, но именно так для себя всё решил Бажан Вирлион. Вот почему он не хотел вчера терпеть и собирался дать отпор своим обидчикам, но пришедший откуда не возьмись Лин, не позволил ему этого сделать. Но сейчас, в этот самый момент, Бажану вновь подвернулся случай проучить того, кто только вчера издевался над ним и того, по чьему приказу топтали все вещи Бажана, которые его мать так бережно и аккуратно складывала в сумки.

— Фирлион, закрой свой рот, неужели не чувствуешь сам, как из него воняет? — сменил объект для обзываний Кир и встал рядом с Бажаном.

— Кого я вижу, господин Акторон и господин Аларнон, и оба рядом с этим нищенкой, вот так судьба. Кто же мог подумать, что такие богатые волшебники, как мы, будем вынуждены учиться с таким плебеем, как этот…как там тебя? — изобразив наигранный интерес, спросил Деян.

— Бажан Вирлион! — уверенно произнес мальчик и уже хотел подойти ближе к Деяну, как Кир встал прямо перед ним и сделав пару шагов вперёд, ткнул пальцем прямо в грудь Деяна.

— Сказал же, закрой свой рот. Неужели и уши грязные? — Кир старался вложить в эти слова всё ехидство и пренебрежение, каким только был наделён от природы.