- Мирель, тебе ведь уже говорили про диких летунов? Они хитры.

- В его взгляде была жалость... и доброта. Он жалел меня. Жалел, отражая мои сильнейшие удары!

- Прекращай, Мирель!

Она вздрогнула и боязливо уставилась ему в глаза.

- Ты слишком быстро решила, что они тебе друзья, - Бури неодобрительно покачал головой, - Они как раз этого и добиваются.

- Но ты ведь сам говорил...

- Меня там не было. Я всего лишь высказал свою мысль. Добрую мысль, - он виновато опустил взгляд, - Потому что я тоже хочу надеяться, что среди них осталось добро. Извини.

Мирель прижалась лбом к его груди.

- А насчет твоего видения - это всего лишь сон, - продолжил эрт, - Если бы Кейнерт был серым, об этом давно уже узнали. Слишком много раз он дрался, чтобы черная копоть или уголь смогли скрыть его суть. Кейнерт в твоём сне - воплощение переживаний и страхов. Не дай им взять верх.

Она подняла голову выше, ткнулась ему в скулу и лизнула.

- Ты тоже мой страх, Бури.

Зеленый отстранился, насколько мог.

- Не бойся. Перед тем, как умереть, я дождусь, когда ты встретишь своих сородичей.

- Спасибо тебе. Спасибо...

Они умолкли надолго. Мирель дышала все чаще. Кажется, она думала о чем-то волнительном.

- Бури, расскажи мне о ирэль и эртах. Как они образуют пары по Пути Разума? Кроме того, что нужно соблюдать чистоту крови...

Он пустил огонек.

- Ирэль и эрт должны быть зрелы. Если они нравятся друг другу, то объединяются в пару. Что тут еще сказать?

- Пара на время, когда ирэль ищет? Или навсегда? А что, если нескольким эртам нравится одна ирэль, или наоборот?

- Что ж… - Буригерт осекся, увидев в коридоре Гойнера. Кажется, Мирель совсем не заметила его бесшумного явления, - Раньше, до Пути Разума, во время поиска ирэль многие эрты прилетали на запах, а потом дрались за право стать ей парой. Парой на один раз. По Пути Разума ирэль должна выбрать эрта либо сама, либо предложить состязание без кровопролития, чтобы определить пару. Со стороны эрта выбор проходит так же. Пара по Пути Разума образуется навсегда. Таким образом все молодые летуны получают пару.

Она посмотрела ему в глаза.

- Что стало с твоей парой?

- Погибла. Она погибла...

- А если один из пары погибнет в молодости? Неужели оставшемуся приходится жить в одиночестве до конца?

- Ну... Это вопрос уже труднее. Бывают исключения. По Пути Разума ведь всегда можно договориться. Например, если без пары остались один молодой эрт и одна молодая ирэль, но они совсем не нравятся друг другу, то лишившийся пары может получить шанс на новое объединение.

- А ты... неужели ты больше не хочешь получить пару?

- Я уже стар.

- Нет же, я видела, как ты ловко двигаешься! – она подползла ближе, легла сбоку, осторожно положив голову на ребра выше живота, - Я помню, что старость для нас – это тридцать лет, но тебе ведь не столько.

Он вздрогнул и тихо зарычал, ощутив прикосновение её языка. Северная замерла.

- Я тебе не пара, Мирель. Отойди.

- Буригерт, - она надрывно вздохнула, - Из-за этой проклятой раны я долго не смогу сражаться, а значит не увижу своих сородичей до того, как Зов Крови снова даст о себе знать, - северная с мольбой посмотрела ему в глаза, - Ты чтишь Путь Разума, а еще ты очень хороший, добрый ко мне. Если наш Путь позволяет договариваться, почему я не могу выбрать тебя, как пару? Ведь я считаю тебя своим сородичем. Настоящим, живым…

- Мирель, я не могу стать тебе парой, - ответил он мрачно.

- Раз ты стар, мы можем образовать пару ненадолго. Я буду очень рада этому. Ведь ты не выздоравливаешь, а время неумолимо уходит… Мне будет гораздо легче проводить тебя, когда ты…

- Нет, не легче. Это обман, - зеленый покачал головой, - Даже если бы я хотел этого, ничего бы не получилось.

Она вздрогнула.

- Так ты не хочешь… Значит твоя «любовь» ко мне не настоящая. И откуда ты знаешь, что ничего бы не получилось? - Мирель ткнулась носом ему в бедро.

Буригерт ударил её когтистой лапой по затылку, зашипел и отпрянул.

- НАЗАД, МИРЭЛЬ! Назад…

Она вся сжалась и зажмурилась, вздрагивая от прерывистых вдохов, но не сдвинулась с места.

- Не тронь меня, дурная ирэль. Если я сказал, что не могу быть твоей парой, значит так и есть. И не смей оскорблять мои чувства. Я люблю тебя, как дочь, - эрт заговорил спокойнее, - Ясно?

- Да, - обреченно ответила она, - Извини меня. Извини…

- Мирель, тебе принести холодной воды? – подал голос Гойнер.

Северная испуганно повернулась к нему.

- Нет. Я в порядке. Всё… хорошо, Гойнер.

Великая Гряда северных гор. День спустя.

Судя по надвигающимся тучам, погода в скором времени обещала стать совсем скверной. С одной стороны это неплохо - следить за Болли издалека будет невозможно, но с другой – ему самому придется подойти к пещере очень близко и показать разведчикам путь, который десятки лет не поддавался имперцам. Не хотелось бы пересечься с товарищами, помогающими организовать вылазку Кейнерта, либо встретить его самого под наблюдением каких-нибудь эльфов-первопроходцев.

Болли сидел у костра, ел разогретые пшеничные лепешки и с задумчивым видом смотрел на закатное небо. Алый и оранжевый огонь солнца постепенно терял в насыщенности, становился унылым блекло-серым. Тучи затянули небо от горизонта до горизонта, поднялся пронизывающий ветер.

- Может отправить сообщение, что я кого-то встретил сейчас, а после предупредить о засаде Кейнерта? - прошептал он, закрыв лицо капюшоном от проносящихся мимо острых льдинок, - Ведь имперцы и без моего предупреждения что-то затевают. Опасно лететь к ним, тем более в такую погоду, - Болли повернулся к тропе, по которой намеревался вскоре пойти, - Нет... Пусть лучше Великий подскажет мне, как поступать. Он мудр.

Совсем стемнело. Болли рискнул и пошел вверх к той пещере. Нельзя терять времени. Не сейчас.

Порывы ветра то подгоняли первопроходца в спину, то толкали в сторону, то атаковали его глаза оледеневшими снежинками, скорее походившими на безупречно острые иглы. Ветер жутко выл где-то позади, а иногда вверху. Продвигаться становилось всё труднее. Руки соскальзывали, камни под ним срывались и скатывались вниз, больно ударяя по одетым в толстые валенки ступням. Несколько раз Болли терял равновесие, но вовремя успевал закрепиться своим (горным молотком). Падать было очень далеко, а скалы всегда голодны... Растирать и проверять ушибленные пальцы некогда. Не сейчас.

Вскоре подъем стал пологим и Болли смог немного перевести дух. Впереди его ожидала самая трудная часть пути. Скала сотню шагов высотой, где были закреплены два каната. Почти на ощупь он нашел первый и несколько раз потянул его всем своим весом в разные стороны, чтобы убедиться в безопасности пути.

Перед подъемом Болли замер, прислушиваясь к шуму метели. Ему показалось, что неподалеку стучат мелкие камушки, скатившиеся откуда-то сверху. В том месте он не мог потревожить их канатом... Не различив больше ничего подозрительного, он положил клетку с соколом-посыльным у подножья скалы, укутал куском медвежьей шкуры, и начал подъем.

Вновь рядом скатились камни, затем сквозь шум ветра пробился мощный хлопок, от которого скала под первопроходцем дрогнула. Болли прекрасно знал, что это за звук. Так бьет крыльями дракон, когда нужно резко маневрировать, или ускориться.

Внизу, где он оставил клетку, вдруг засияла яркая желто-оранжевая вспышка. Сбоку и вверху от него отчетливо донесся шорох. Повернув голову, Болли увидев темный силуэт, спускающийся к нему по скале. Первопроходец прижался к камням, насколько мог, и спустился на один шаг.

- Привет, дружище, - заговорил летун. Через мгновение Болли увидел его голову, закованную в броню - это был зеленоватый Горонберт, - Тот сокол не полетел бы в нашу страну. Зачем тебе он?

В следующее мгновение совсем рядом прозвучал еще один хлопок крыльев. Со свистом рассекая воздух, второй летун неожиданно появился сбоку, схватил Болли и устремился ввысь - ко входу в пещеру. Юноша даже не успел крикнуть. Сильные пальцы зеленоватого отпрыска сдавили его грудь с такой силой, что он не мог вдохнуть.