Они обнаружили Кельда, играющего в "костяшки" с полудюжиной других. Судя по лицам окружающих, Кельд выигрывал. Он увидел выражение лица Сиг и вышел из игры.

Уединимся где-нибудь", - сказала Сиг, и Кельд повел их в дальний конец псарни, в пустой хлев, который использовался как кладовая. Каллен с тяжелым вздохом опустился на мешок с костями.

'Лучше бы это было хорошее', - сказал он. 'Я наслаждаюсь праздником'.

Кельд прислонился к разделанной туше кабана, и оба они уставились на Сиг.

Она достала из кармана плаща сверток, который дал ей Асгер.

'Это мне сегодня доставил купец из Кергарда', - сказала она. Она открыла его, развернула шерсть черного прядения и обнаружила серебряную плащевую брошь в форме четырехконечной звезды. Каллен и Кельд сразу же узнали в ней одного из членов своего Ордена; они носили такую же, как и Сиг.

Под брошью лежал сложенный листок пергамента. Сиг открыл его и начал читать.

Это послание для глаз Сиг и для Бирн, члена Ордена Яркой Звезды. Если кто-то из вас еще жив. Я - Дрем, сын Олина, который когда-то был воином вашего Ордена. Я узнал об этом совсем недавно, а также о том, что являюсь кровным родственником Бирн. Я пишу, чтобы сообщить вам обоим, что мой отец, Олин, мертв. Я подозреваю, что он был убит, и не знаю, что делать. Странные дела". Сиг сделала паузу, глядя на них сверху. Слово "странные" здесь зачеркнуто и заменено на "зловещие", - сказала она, а затем вернулась к пергаменту.

Происходят зловещие вещи. Мужчины и женщины похищены, связаны и убиты, большой костер. Новоприбывшие с убийством в сердце. Я не знаю, что делать. Я знаю, что мой отец когда-то был членом вашего Ордена, хотя он давно ушел, и он говорил мне о тебе, Бирн, и о тебе, Сиг, с большой любовью. Если это имеет значение после стольких лет, то я прошу вас о помощи. Я хочу попросить вас помочь мне восстановить справедливость. Я думал покинуть Кергард и прийти к вам лично, но мое сердце не позволит мне уйти, пока мой отец не отомщен".

Сиг подняла голову, чувствуя, как будоражит ее кровь, холодный гнев, белое пламя в животе. Тишина заполнила конюшню.

Маленький Дрем, - прошептал Кельд, - племянник Бирн. Бен-Элим хотели взять его в подопечные, а Бирн отказала. Ты сажала его на Камень Героев, чтобы он перестал рубить тебе голени, пока ты учишь владению мечом".

'Да.' Сиг улыбнулась воспоминаниям.

Что ты хочешь делать? спросил Каллен.

'Я собираюсь сделать то, что он просит, - сказал Сиг, - Бирн хочет вернуть своего племянника - мне пришлось отговаривать ее ехать со мной. Она нужна здесь со всем, что происходит. Похоже, Кадошим тоже движутся в Запустение, так что я собираюсь сунуть туда нос и посмотреть, что смогу найти. Более того, я собираюсь восстановить справедливость для моего брата-мечника и друга Олина, и я собираюсь вернуть Дрема в Дан-Серен. Он один из нас. Он родился здесь. Это его дом". Она посмотрела на них обоих. 'Я прошу вас обоих пойти со мной. Вы - моя команда". Она пожала плечами. Не обязательно. Я знаю, что будет после полудня, и не стану думать плохо о каждом из вас, если вы захотите остаться".

'Конечно, я иду', - сказал Кельд, затягивая пояс и ища плащ, как будто собирался выйти и отправиться на север прямо там и сейчас.

Но как же День Середины Зимы? Память? Пир. Питье! сказал Каллен.

'Мы уедем на следующий день, останемся на Наречение, уедем сразу после, задолго до Солнцестояния'.

Но вечерний пир, тост за павших, - сказал Каллен. Он знал, какое значение Сиг придавала чествованию их павших родственников-мечников, но Сиг подозревала, что и сам он с нетерпением ждет вечернего пира по своим собственным причинам.

Почитать мертвых - это хорошо и правильно", - заметила Сиг. Но я не отвернусь от брата, который нуждается в нас".

Вороны поднялись в воздух, когда Рив появилась на городской площади, и закаркали, оставив свой мрачный пир. С губ Рив сорвался сдавленный крик, когда она уставилась на кучу голов. Курган был в два раза выше ее, широкий у основания, от гниющих черепов клубился пар. У большинства были красные дыры вместо глаз, плоть разорвана в клочья, под ней тускло блестели кости. Вонь разложения и гниения вырывалась из кургана, впиваясь в нос и рот Рив, словно гниющие пальцы. Ее вырвало, она отвернулась, и ее вырвало на грязь.

Звук марширующих шагов становился все громче, а где-то над ней и позади нее - порыв воздуха, биение крыльев. Скрежет вынимаемого из ножен меча.

Повернись, медленно, - сказал голос позади нее, спокойный и холодный. Потянись за клинком, и ты умрешь".

Толчок страха, словно яркий солнечный свет, прожег красную дымку, которая сковывала ее ноги и туманила голову. Внезапно похолодев до кончиков пальцев, Рив медленно повернулась, стараясь держать руки подальше от пояса и рукояти кинжала.

Кол смотрел на нее, белые крылья были расправлены, готовые к полету, яркий меч был направлен ей в грудь.

'Рив!' - сказал он, нахмурив свое покрытое шрамами лицо. Тебе не следует быть здесь.

Что я наделала? Думала, что спасу Афру в одиночку. Думала, что я герой каждой истории, - ругала она себя. Я просто идиотка, которой правит ее детский характер. Исрафил никогда не позволит мне пройти испытание воина.

'Что ты здесь делаешь?' - подозрительно спросил Бен-Элим.

'Веду себя как идиотка', - пробормотал Рив. Я волновалась за Афру", - добавила она, прекрасно понимая, как глупо это звучит.

'Тебе отдали приказ', - сказал Кол.

"Да", - сказала Рив. Я нарушила их".

Наступило молчание, взгляд Кола был напряженным, буравящим ее.

Правила не железные, и нарушать их не всегда грех, - сказал он.

Рив моргнула. Это был не тот ответ, которого она ожидала от Бен-Элима.

Шум приближающихся Белокрылых заполнил городскую площадь, и они уже почти настигли их. Кол перевел взгляд с Рив на улицу, по которой приближались белокрылые, затем снова на Рив.

Убирайся отсюда", - сказал Кол, дернув головой в сторону улицы, по которой она бежала, чтобы попасть сюда. Быстро; если тебя увидят, я не смогу тебе помочь".

Рив не нуждалась в дополнительном поощрении. Она бросилась вперед и скрылась из виду как раз в тот момент, когда во двор вошел первый ряд щитовой стены Белокрылых. Прижавшись к стене, она оглянулась и увидела, как Кол взмахнул крыльями и скользнул на двадцать шагов к черепам. Белокрылые распространились по городской площади, разведчики стали обыскивать здания, ища возможную засаду, а с неба спустились другие Бен-Элимы.

Появилась Афра со своей гвардией; были отданы приказы, небольшие отряды из десятков человек отделились, маршируя к окраинам площади, устанавливая надежные периметры, пока Афра, с оружием наизготовку, вела своих воинов мимо кургана с головами, их сапоги стучали по деревянным ступеням пиршественного зала. Затем она скрылась в тени дверей, а Рив напрягла слух, сердце билось тяжело, как барабан.

Будьте осторожны, будьте осторожны, - умоляла Рив, возвращаясь взглядом к куче голов.

Кто бы или что бы ни совершил это, он может быть еще здесь, может ждать в тени этого пиршественного зала.

В дверях появилась Афра, убирая меч в ножны, и подала знак, что здание свободно. Рив испустила вздох, о котором не подозревала.

Послышался топот ног: во двор вошла вторая сотня белокрылых во главе с Гаридасом. Они разделились на небольшие отряды, продолжая обыскивать здания и переулки вокруг двора, продвигаясь к дальнему концу и к тому месту, где скрывалась Рив.

Время идти.

Рив повернулась и побежала туда, где, по ее мнению, находились главные ворота. Приблизившись, она услышала знакомые голоса, увидела Джоста и других помощников, движущихся в город теперь, когда периметр был установлен. Она пробиралась к ним как можно ближе, держась в тени, легко и бесшумно ступая. Когда они прошли мимо нее, она вышла и присоединилась к ним. Джост сделал облегченное лицо.