Аэд закричал, когда белый медведь выскочил из клетки, высоко подняв голову и нюхая воздух. Он зарычал, грозным, вызывающим ревом, от которого зазвенели железные прутья клетки, и огляделся, рассматривая Аэда, Дрема, вернувшегося в седло, и открытое пространство луга, ведущее к лесу и Бонефеллам.

Он не убийца; он доказал это в лесу, когда оставил меня в живых и решил бежать.

Еще один рев, и он затрусил прочь, переходя на задумчивый бег, разбрасывая снежные брызги и устремляясь, как стрела, к деревьям и горам.

Твой дом. подумал Дрем. И я должен делать то же самое.

Тронув поводья и пришпорив коня, он пустил его в галоп по белому лугу, направляясь на северо-восток.

К дому.

Когда он въехал во двор, усталость навалилась на него тяжелым грузом, но он знал, что не может пока отдыхать.

Скоро за мной придут люди из шахты или еще кто похуже. Сегодня, может быть, завтра. У меня нет ни сил, ни желания бежать дальше, и даже если бы я бежал, они бы догнали меня на просторах Дикого леса, где я буду беззащитен. Они не будут ожидать, что я буду сопротивляться, и, кроме того, это мой дом, где я провел последние пять лет со своим отцом. Самое подходящее место, чтобы выстоять.

Он пришпорил лошадь, отвязал скот и посмотрел на небо. Солнце уже давно зашло, близился закат.

Еще достаточно времени.

И он принялся за работу.

Ближе к ночи он наконец рухнул на импровизированную кровать из конопляных мешков, набитых сеном. Его оружие все еще было пристегнуто к поясу: меч, топор, костяная рукоять секиры, еще несколько топоров и ножей в связке на земле, а копье прислонено к стене возле его головы. Было темно, ветер свистел в воздухе над головой, когда усталость окончательно взяла верх над Дремом.

Я сделал все, что мог. Никогда не знаешь, может, я и справлюсь. Зависит от того, сколько человек меня выслеживает.

Последнее, что он запомнил, прежде чем провалиться в черный колодец сна, был звук блеяния козы рядом с его ухом.

Рив с благоговением смотрела на Бледу и дюжину его почетного караула. Они скакали по оружейному полю в строю стрелков, низко склонившись в седлах, с натянутыми луками, с двумя или тремя стрелами, зажатыми в том же кулаке, что и луки. Без всяких видимых признаков, по которым Рив могла бы судить, они дружно натянули луки, и стрелы полетели в соломенные мишени перед ними; в считанные мгновения они натянули и спустили еще одну стрелу, а затем с грохотом пронеслись мимо своих мишеней с мягкими подушками, поворачиваясь в седлах, чтобы выпустить последнюю стрелу в спины соломенных человечков.

На тот случай, если двух стрел в лицо недостаточно, чтобы уложить врага.

Рив одобрительно закричала, когда всадники закружились по полю, замедляя галоп, и еще дюжина поскакала к соломенным мишеням.

'Должен признать, это впечатляющий трюк', - сказал Джост рядом с ней.

Да. Как Бледа все еще может делать это, после пяти лет отсутствия? сказала Рив.

'Это как ездить на лошади', - раздался голос позади нее, и она обернулась, чтобы увидеть Джин, сидящую на своей собственной лошади с изогнутым луком в руке. Однажды научившись этому мастерству, уже никогда не забудешь". Она пожала плечами. Это может занять некоторое время, как счищать ржавчину с неухоженного клинка, но железо и сталь все равно остаются".

'Мудрые слова', - сказал Джост.

'Ха', - хмыкнула Рив. Она не очень любила Джин, всегда считала ее резкой и грубой. А теперь, когда у нее был почетный караул из сотни воинов, в ней появился новый уровень высокомерия, то, как она говорила, даже то, как она ходила, раздражало Рив.

'Все дело в дисциплине, самоконтроле, собранности', - сказала Джин, проезжая мимо них. Она посмотрела вниз и встретилась с глазами Рив. 'То, о чем ты мало что знаешь'.

'И что это значит?' сказала Рив, в ее жилах закипал гнев. Она почувствовала руку Джоста на своей руке, услышала его голос. И проигнорировала его.

Ты прекрасно знаешь, что это значит, - ответила Джин. Я видел твое испытание воина. У тебя нет ни дисциплины, ни контроля". Она фыркнула от смеха. Какой же ты воин? Ответ: совсем никакой. Я сомневаюсь, что ты когда-нибудь пройдешь испытание воина, ты всегда будешь желать, надеяться, мечтать. Как и мечтаешь о других вещах".

Рив открыла рот, но вырвалось лишь придушенное шипение.

'Я вижу, как ты смотришь на моего суженого. Бледа - мой. Обручен со мной. Мы будем править Арконой вместе, пока ты еще полируешь сапоги воинов и мечтаешь стать одним из них".

Джин пришпорила коня. Рив зарычала, сжимая кулаки, и пустилась за ней. Джост держался за нее, умоляя успокоиться, образумиться, хотя она тащила его по траве. Но гнев снова полностью контролировал ситуацию, разжигал огонь в ее руках, и, хотя она знала, что не должна этого делать, должна владеть своими эмоциями, она не могла. Часть ее даже не хотела пытаться, было что-то горько-сладкое в этой сдаче, в отказе от необходимости думать, вместо этого она просто делала.

Порыв ветра, и Бен-Элим оказался между Рив и спиной сжавшейся Джин и ее лошади.

Это был Кол, весь в сверкающей броне, с золотыми волосами и белыми зубами.

Вот, - сказал он, подбрасывая что-то в воздух и бросая Рив.

Инстинктивно она поймала его - это был тренировочный меч. Она подняла голову и увидела, что Кол приближается к ней с высоко поднятым оружием, со свистом проносящимся над ее головой. Не думая, она блокировала удар, повернула запястье и плечо, посылая его в широкую сторону, выбивая противника из равновесия, и уже замахивалась на него своим клинком, вся ярость, которую она чувствовала мгновение назад, все еще была там, проходя через нее, только теперь она была сосредоточена на чем-то другом. С дикой яростью она атаковала Кола, рубя, нанося удары, делая выпады, притворяясь, снова нанося удары. Ее клинок чаще попадал в цель, чем промахивался, сильные удары оставляли синяки, Кол хрипел от боли, но все время ухмылялся.

'Приятные ощущения, не так ли?' - прошептал он, когда она бросилась на него, пытаясь проткнуть его, но он отступил в сторону, и их тела столкнулись.

Что?" - прорычала она.

'Отпускаю', - вздохнул он, толкнул ее пустой рукой и обрушил свой деревянный клинок на ее шею - удар, который обезглавил бы ее, будь он из острой стали.

Если бы он коснулся меня.

Рив увернулась, крутанулась на месте и встала на ноги.

Кол последовал за ней, и их бой возобновился, превратившись в сплошное пятно ударов. Он нанес несколько собственных ударов, хотя и с меньшей силой, чем Рив, просто давая ей понять, что он может. Она отбивала их, атакуя, как сила природы, кружась вокруг Кола, пот застилал ей глаза.

Вдруг Рив заметила, что вокруг них образовался круг: Бен-Элим, крылья с белыми перьями и яркие в лучах зимнего солнца кольчуги. Она не обращала на них внимания, продолжая бить, крутить и рубить Кола, полностью отдавшись эмоциям, которые бурлили в ней, позволив своему гневу получить свободу действий, как жеребцу, несущемуся галопом, и некоторое время гнев вел ее, и она позволила своему телу слепо следовать за ним.

В конце концов, красный туман начал рассеиваться, и она увидела открывающуюся возможность против Кола, низко взмахнула рукой, ее клинок зацепил его за лодыжки, а затем он упал, Рив была готова сделать шаг и приставить свой клинок к его горлу, но он не оказался на земле, вместо этого, взмахнув крыльями, он поднялся, вращаясь в воздухе, и вдруг оказался позади нее, когда она шагнула вперед, потеряв равновесие. Лезвие его меча прижалось к ее горлу, другая рука обхватила ее талию, тело плотно прижалось к ее спине.

'Я победил', - прошептал он ей на ухо, так близко, что Рив не была уверена, было ли это прикосновение его дыхания или губ к ее шее. Но что бы это ни было, по ее коже побежали мурашки, а по телу пробежала дрожь тепла. Затем Кол отошел, оставив ее стоять на месте, тяжело дыша, сердце стучало в голове, как барабан.