И тут раздался звон рогов, и в открытую дверь замка ввалились несколько фигур: сначала вошла горстка великанов с топорами и боевыми молотами на спинах, сверкающие кольчужные рубахи. Джин зашипела, когда великаны отошли в сторону, открывая взору сурового человека с бритым лицом и длинной темной воинской косой, вьющейся через плечо, и серой бородой на лице. На нем была тонкая одежда небесно-голубого цвета, отделанная золотой нитью, подпоясанная ремнем из мягкой кожи, бриджи были затянуты от щиколотки до колена и мешковаты сверху. Его глаза встретились с глазами Джин, и суровое лицо смягчилось, а глаза скривились в намеке на улыбку.

Отец, - прошептала Джин, наполовину приподнявшись.

Останься, дитя, - пробормотал Кол сзади них, и Джин села обратно.

А затем все остальное в комнате померкло для Бледы.

Его мать, Эрдене, королева Сирака, прошла через дверной проем.

Она постарела, на ее коричневом, обветренном лице появились морщины, которых не было, когда он видел ее в последний раз, а в толстой косе воина появились седые полосы. На бритой голове выделялся белый шрам.

Она выглядела так хорошо, как никогда не выглядела владычица Сирака, одетая в богатую тунику из белого дэла, воротник и подолы оторочены лисьим мехом, на талии толстый кожаный пояс, украшенный цепями из серебра и золота, и его сердце заколотилось от гордости, когда он увидел, как она идет к нему. Он почувствовал, как его лицо меняется, а рот растягивается в улыбке.

Ее глаза заглянули в его, увидели его улыбку, но он ничего не получил в ответ, только ее холодное лицо, плоское и бесстрастное. Он стиснул зубы и усилием воли стер все эмоции со своего лица.

Позади Ульдина и Эрдене шла небольшая свита их придворных. Бледа увидел, что на него смотрит старое лицо.

Старый Эллак!

Сердце Бледы слегка подпрыгнуло от радости при виде еще одного знакомого лица. Старый воин пристально смотрел на Бледу, но и он не выказал ни искры эмоций.

Добро пожаловать в Драссил", - сказал Исрафил, когда все расселись за столом. Принесли еду и налили напитки, а Исрафил продолжал свое приветствие, рассказывая о путешествии из Арконы и новом мире в Земле Верных. Его голос превратился в сплошное звуковое пятно, которого Бледа не слышал, все его внимание было сосредоточено на матери и на сохранении необходимого фасада безучастности.

Она стыдится меня? Пять лет прошло с тех пор, как я видел ее в последний раз, а она даже не кивнула головой. Он вдруг с болью осознал свою внешность, то, как мало он сейчас похож на сиракского принца. Особенно его волосы, которые должны были вырасти достаточно длинными для воинской косы, остальная часть головы была бы обрита, а длинная коса заплетена по завершении испытания воина и Долгой ночи. Вместо этого его волосы были коротко острижены, так же, как носили волосы другие обучающиеся воины в Драссиле.

Для нее это должно выглядеть так, словно я стал одним из них. Неужели она думает, что я предал свой клан?

Бледа чувствовал, как все это бушует в нем, вздымается и бьет копытами, как дикий жеребец. Бусинка пота скатилась по его лбу от усилия скрыть все это.

Я не опозорю ее больше, чем уже опозорил.

Затем голос Исрафила затих, и Бледа осознал, что за столом воцарилась тишина.

Благодарю за вежливый прием, - сказал Ульдин из Черена, его голос был теплым и сильным. Мне очень приятно оказаться в легендарном Драссиле. Воистину, это место великолепных чудес, даже больше, чем мы могли себе представить, и у меня остается только вопрос, почему я не ездил сюда раньше. Почему я оставлял это так...

'Ульдин пытается сказать, - прервала его Эрдене, ее голос был спокойным и ровным, как безветренное море, - почему мы здесь? Зачем вы вызвали нас?

Исрафил склонил голову к Эрдене.

'Пять лет прошло с тех пор, как два ваших клана вступили в войну, - сказал Исрафил, - нарушив мир Верных. Нарушив Предание Элиона. И за эти пять лет ваши кланы познали нерушимый мир, не так ли?

'Это правда', - сказал Ульдин, взглянув на Эрдене, которая лишь коротко кивнула.

Мы, Бен-Элим, здесь по одной причине: защитить творение Элиона. Все народы этих Изгнанных земель". Асрот привел свои легионы Падших, Кадошимов, в этот мир, и мы последовали за ними, чтобы защитить вас как можно лучше. Война с Кадошим была жестокой и кровавой, и многие из моих сородичей пали в бою в тот роковой день. И все же мы выиграли ту битву, спасли человечество от страшной участи, но война еще не окончена. Асрот остался, заключенный в кожу из железного звездного камня, и многие из его Кадошим выжили, укрывшись, чтобы сражаться дальше скрытно и хитро. Поэтому мы остались, чтобы охранять тело Асрота, и мы продолжаем сражаться против Кадошим".

"Эту историю мы все слышали", - сказала Эрдене. Ты созвал нас за сто лиг не для того, чтобы рассказать нам это".

"Нет, не для того, - сказал Исрафил, ничем не выдавая раздражения по поводу того, что Эрдене прервала его. Я получил известие о передвижениях Кадошим в ваших землях, о смертях от их рук".

Да, это правда, - сказал Ульдин. Было совершено какое-то нечестивое жертвоприношение".

'Мы найдем этих чудовищ и искореним их', - сказал Исрафил, в его голосе прозвучали нотки рычания и железа - самое близкое к эмоциям, что Бледа когда-либо видел в Лорде-Протекторе. Но мы очень растянуты, Изгнанные земли огромны, поэтому мы благословлены теми союзниками, которые у нас есть. Великаны, а также воины со всей Земли Верных; они - десятина благодарности, чтобы помочь нам в делах войны, которую мы ведем".

Исрафил остановился, давая своим словам осмыслиться.

'Что вы хотите сказать?' проворчал Ульдин, его голос стал менее теплым, чем прежде.

'Он говорит, что хочет, чтобы мы сражались с Кадошим', - категорично заявила Эрдене.

'Да, и даже больше', - сказал Исрафил. Пришло время показать свою благодарность Верным, время доказать свою приверженность как миру друг с другом, так и великой войне. Пришло время, чтобы вы отдали десятину воинов на это дело, как и другие народы, живущие в границах Земли Верных".

'Ну, теперь мы выложили все на стол и выложили для всеобщего обозрения', - сказал Ульдин.

'Если это все,' сказал Эрдене.

'Это все, - сказал Исрафил, - хотя есть еще кое-что. Мы хотим получить десятину воинов в ближайшее время, а после этого - ежегодную десятину вашей молодежи, которая будет обучаться здесь, в Драссиле".

Бледа почувствовал, как его лицо дернулось при этом, на мгновение с него слетело холодное выражение.

Они украдут сердце у нашего народа и лишат нашу культуру каждого нового поколения. Он сдержал усмешку, которая грозила исказить его лицо. Они сделают из всех нас марионеток, превратят нас в них, благочестивых, бескрылых пешек.

Ульдин и Эрдене просто уставились на Исрафила, не выдавая своей внутренней реакции.

"И чтобы скрепить ваш мир друг с другом и вашу приверженность делу, - сказал Исрафил, - символический акт, который свяжет ваши кланы в дальнейшем мире, два ваших наследника также должны посвятить себя друг другу".

Впервые на лице Эрдене промелькнула дрожь.

'Что он имеет в виду?' Джин прошептала Бледе.

'Я . . .' сказал Бледа, его голос не работал правильно, его голова кружилась, потому что он был уверен, что точно знает, что сказал Исрафил.

'Бледа и Джин должны пожениться', - объявил Лорд-Протектор.

Мужчины и женщины в плащах с капюшонами набросились на Сиг, железо сверкало красным в мерцающем свете костра, а из-за ее спины выскочили волчьи псы Кельда и врезались в набегающую толпу, извергая кровь, крики и оскал, злобное рычание. Сиг стремительно шла вперед, Кельд и Каллен - следом, Элгин выкрикивал боевой клич и вел своих людей от входа в туннель.

Сиг вонзила меч в живот первого бросившегося на нее человека и, вырвав клинок, ударила его ногой в грудь, отбрасывая в сторону тех, кто стоял позади, - они падали, скрежеща от боли конечностями. Каллен вскочил на ноги и ударил копьем, увернувшись от удара меча человека, который знал свое мастерство немного лучше, но это ему не слишком помогло, так как топор Кельда врезался в его череп, и он вырвался на свободу в брызгах костей и мозгов.