Дрем уклонился от дикого удара последнего, вогнал копье в грудь мужчины, оставил его там, когда оно зацепилось за кость, и вытащил меч отца одной рукой, а в другой - короткий топор.

Уходи, - рявкнула на него Сиг, - туда. Она дернула головой в сторону теней и стены, а в следующее мгновение уже бежала, крича от ярости на новую волну врагов, петляющим взмахом меча расшвыривая их, один пригнулся под ее мечом и встал на защиту, слишком близко для ее меча. Импульс удара рассек ей правый бок, оставив ее уязвимой, и она поняла, что ничего не может сделать. Аколит усмехнулся, нанося удар длинным ножом.

Раздался влажный стук, и аколит упал на колени. Дрем подбежал к нему и ударил мечом по голове, от чего разлетелись осколки кости. Он потянулся вниз и вытащил свой короткий топор из его груди.

Он должен был уходить, а не рубить последователей Кадошима на мелкие кусочки!

Сиг продолжала наступать, зная, что замедлиться против такого количества - значит умереть. Она врезалась в других аколитов, сотрясающий удар заставил тела кружиться в воздухе. Она спотыкалась, но держалась на ногах, продолжая без устали наносить колющие, рубящие удары и выпады, ее руки были залиты их кровью, а враги умирали вокруг нее, падая с криками или молча, окровавленные и изломанные. Но их становилось все больше. Удары сыпались на нее, цепная рубашка разрывалась, по щиту раздавался звонкий стук, на руках и ногах открывались порезы, тупой удар по плечу, что-то более серьезное по бедру, вспышка боли, а затем покалывающее онемение.

Нет времени на боль. Нет времени умирать. Где Гулла?

Это был водоворот крови и хаоса, и она была центром этой бури, вырывая конечности из тел, оставляя за собой алые дуги крови, оставляя за собой мертвых. Но их было слишком много. Она пыталась двигаться дальше, быть олицетворением бури, но вокруг нее нагромождались тела, спотыкались, хватались за руки, цеплялись за нее, вонзались клинки, и постепенно она почувствовала, как силы утекают из нее вместе с кровью.

Удар по ноге заставил ее опуститься на колено, на нее посыпались люди, и она ударила одного из них кулаком, отчего аколит рухнул на землю с разбитым носом и меньшим количеством зубов, чем было у него несколько ударов сердца назад. Резкая боль в спине - кто-то пытался ударить ее ножом, но, похоже, ее рубашка выдержала. Она блокировала удар меча своим клинком, перевернула запястья и полоснула острием по горлу. Аколит, на этот раз женщина, с бульканьем отшатнулась, упала на колени, тщетно пытаясь остановить кровь, хлынувшую сквозь пальцы.

Хруст в голове, перед глазами вспыхнули белые огни, и она упала вперед в снежную кашу, захлебываясь кровью и грязью, потеряв хватку меча. Она подняла голову, кровь затекала в один глаз, рука слепо тянулась к рукояти меча.

На нее снизошло спокойствие: вокруг нее были ноги, фигуры, казалось, замедлились в своем стремлении убить ее, как будто они пробирались по воде.

Это мой конец, подумала она, понимая, что число людей слишком велико, даже для нее и ее команды, и она отдала приказ Каллену и Кельду держаться отдельно, вывести Дрема и вернуться в Дан Серен, пока она не отдаст приказ, сигнал к бою. И она не дала. Их было слишком много в одиночку, без одичавших человекозверей и того, чем в потустороннем мире стала Гулла и чем заражала других.

Надеюсь, они вытащили Дрема, подумала она, пытаясь подняться на колени.

Рив остановилась перед дверями башни Исрафила, на мгновение прислонившись к стене. Свет мерцал в закрытых ставнями окнах высоко наверху. Глубокий вдох и покачивание головой, и она побежала дальше, распахнув двери и спотыкаясь.

Где все? Его охранники? Бен-Элим, Белокрылые?

Она поспешила вверх по пустой лестнице, тащась все выше и выше, пока не увидела отблеск света в дверях покоев. Неохраняемые покои Исрафила. Рив услышала голоса, приглушенные дубовыми дверями.

На плечо Рив легла рука, и она повернулась.

'Что ты делаешь?' шипели на нее Афра и ее мать.

'Это должно закончиться', - сказала Рив. Кол. Он - яд".

Ее сестра уставилась на нее, ее лицо подергивалось от множества эмоций.

Исрафил должен знать, - сказала Рив.

'Нет!' - прорычала ее мать. Ты больна, твой разум помутился. Ты не понимаешь, что говоришь".

Я точно знаю, что я делаю, - сказала Рив. Я знаю, что правильно, а что нет", - и она собиралась продолжить.

Ее мама схватила ее.

'Ты не пойдешь туда', - сказала она, ее глаза пылали.

Я пойду", - пробурчала Рив, вырываясь, но хватка матери была крепкой.

В стену между ними с грохотом вонзилась стрела.

Бледа стоял в нескольких шагах от лестницы, вокруг него стояла горстка его почетного караула, включая старика, лишенного руки.

Отпусти ее, - сказал Бледа.

Далме крепче сжала руку Рива, а другая ее рука потянулась к короткому мечу.

'Пойдем со мной', - сказала Далме. Это для твоего же блага".

Я не могу, - ответила Рив.

Следующая стрела пронзит твое бедро. Я не задену кость, и ты сможешь снова ходить, если я задену артерию. Но ты всегда будешь хромать".

Мама, - тихо сказала Рив. Пожалуйста. Кол - это яд".

"Но я так боюсь за тебя и Афру", - сказала ее мама, дрожь коснулась ее голоса, такого сильного и решительного до сих пор.

Посмотри, что он заставляет нас всех делать. Ты убила Гаридаса".

Стыд наполнил глаза ее матери, и она со вздохом опустила голову и отпустила запястье Рив.

Спасибо", - сказала Рив и побежала дальше. Она достигла дверей в покои Исрафила, увидела фигуру в капюшоне, стоящую в тени алькова, но громкие голоса внутри покоев привлекли ее. Она бросилась в двери Исрафила, голоса стали громче, отчетливее. Пошатываясь, она прошла через приемную и ворвалась в его покои, двери широко распахнулись и врезались в стены, все внутри повернули изумленные головы и уставились на нее.

"Это Кол", - крикнула Рив, - "Кол - тот самый".

Она споткнулась и остановилась.

Исрафил стоял перед темной рамой своего открытого окна, руки сцеплены за спиной, на лице смесь ярости и отвращения. По бокам от него стоял другой Бен-Элим, Кушиэль, которого Рив узнала - один из членов высшего совета Исрафила. Другие Бен-Элимы расположились по комнате свободным кругом, а в центре комнаты стоял Кол, по бокам от него - Бен-Элимы, каждый из которых сжимал одну из рук Кола. По бокам от них стояли Белокрылые - дюжина людей Гаридаса, предположила Рив.

Это Кол, - прошептала Рив.

Исрафил долго смотрел на нее, его лицо было полно осуждения и скорби.

Я знаю, что это Кол, - сказал Исрафил Рив. Его выражение лица на мгновение смягчилось, когда он посмотрел на нее.

Садись, Рив. У тебя такой вид, будто ты вот-вот упадешь".

"Но это еще не все", - сказала Рив.

Да, есть, гораздо больше, чем я когда-либо могла подумать. Кол только что во всем признался".

Рив покачнулась на ногах, ей хотелось рассказать Исрафилу все, что она знала, во всяком случае, на случай, если Кол что-то утаил. Но тут на нее накатила волна головокружения, комната накренилась и закружилась. Она протянула руку, нашла стул и опустилась на него.

Итак, Кол из Бен-Элима, - сказал Исрафил, глядя на покрытое шрамами лицо Бен-Элима, и все остатки сострадания или доброты исчезли вместе с отвращением, которое наполняло его сейчас. Ты признаешься в неподобающих отношениях со смертными, и не с одним, на протяжении многих лет".

"Да", - сказал Кол.

'Ты знаешь наказание за это преступление?' сказал Исрафил.

'Преступления', - поправил Кол. 'Не один раз, с более чем одним смертным. Много больше. И да, я знаю наказание, хотя я думаю, что мы должны поговорить о еще одном шансе".

Исрафил разразился шокированным смехом.

'Тебе не дадут второго шанса. Ты будешь казнен на Высоком Солнце, твоя голова будет снята с плеч перед всеми, кто живет в этих стенах".