Конечно, я должен, - пробормотал Бледа. Моя мать там, внизу, возглавляет наш клан. Мой брат скачет по одну сторону от нее, сестра - по другую".

Но отца нет.

Да, но им всем больше десяти лет", - заметил Эллак.

'Ну и что?' огрызнулся Бледа. 'Я умею сражаться, я лучше владею луком, чем многие. Даже лучше, чем ты".

'В наше время это несложно'. Эллак фыркнул и одной рукой дал Бледе подзатыльник по голове.

Бледа сразу же почувствовал стыд за свое замечание, более болезненный, чем пощечина. Он знал, что никто из них не хочет сидеть на этом холме, пока их сородичи сражаются и проливают кровь на поле внизу.

Язык острее меча, говорил ему отец.

Смотри, - сказал Эллак, указывая своим обрубком. Алтан.

На равнине внизу от их клана отделился одинокий всадник, в котором Бледа сразу узнала своего старшего брата, Алтана.

Семнадцать лет - не так уж много, чтобы быть старше меня. Но он достаточно взрослый, чтобы сражаться, а я - нет. Бледа нахмурился от такой несправедливости, хотя весь его гнев не был направлен на Алтана. Он горячо любил своего брата.

Алтан мчался тяжелым галопом, приближаясь к вражескому отряду. Навстречу ему выехал всадник, скачущий так же быстро. Оба воина опустились в седла, вытянули руки и натянули луки.

Бледа почувствовал прилив гордости, а также холодный кулак страха, сжавший его сердце.

Целься верно, Алтан. Я не могу потерять и тебя.

Мир словно замедлился, звук стал глуше, пока Бледа смотрел на двух чемпионов.

А потом Алтан покатился прочь, второй всадник покачнулся в седле, перевернулся набок, упал на землю, зацепившись одной ногой за стремя. Эллак издал возглас восхищения, а Бледа ударил кулаком по воздуху, крича и выкрикивая слова гордости. Он почувствовал неодобрение Эллака за всплеск эмоций: воины его клана должны были носить холодное лицо как щит, но там, внизу, был Алтан, и он только что сразил чемпиона их древних соперников.

Раздались радостные возгласы, перешедшие в боевые крики, когда две боевые группы сошлись с сотрясающим грохотом. Бледа сглотнул, в животе у него зашевелилось беспокойство. Он и раньше видел смерть, держал холодную, восково-гладкую руку отца, слышал рассказы о воинах, вернувшихся из набегов, даже помогал зашивать их раны - но это...

Предсмертные крики людей и лошадей эхом донеслись до них, и через несколько мгновений равнина превратилась в удушливую, кипящую массу тел, брызг крови, резкого лязга стали.

'Что это?' сказал Эллак позади него, указывая на небо. 'Твои глаза лучше моих'.

'Грифы и вороны', - сказал Бледа, вглядываясь в синеву и разглядывая силуэты крыльев.

'Слишком большие', - пробормотал Эллак.

Бледа оторвал взгляд от битвы и уставился. В небе появлялось все больше и больше крылатых фигур, они стремительно приближались к полю боя, увеличиваясь в размерах по мере приближения. Огромные белые крылья били по воздуху, а затем Бледа увидел блеск солнечного света на стали.

'Бен-Элим', - прошептал он.

Крылатые воины, закутанные в сверкающую броню, спускались на поле боя, проносясь над головами людей, нанося беспорядочные удары копьем и мечом, поднимая людей в воздух, круто взлетая вверх и бросая их, кричащих, бьющихся конечностями.

'Нет!' зашипел Бледа, потянувшись рукой к стрелам в своем колчане на поясе, когда он стоял, собираясь броситься бегом вниз по склону. Эллак схватил его за запястье.

'Мы должны помочь', - крикнул Бледа. Это не битва Бен-Элима; они не должны вмешиваться".

'Они сказали, что придут, не позволят кланам начать войну', - сказал Эллак. И независимо от того, их это битва или нет, они сейчас здесь. Смотри.

К западу от битвы царство Арконы простиралось до горизонта, бесконечное море травы, обширные равнины, пронизанные то тут, то там грядами низменных холмов. Из-за ближайшего холма Бледа увидел стену пыли, поднимающуюся вверх, и понял, что такое облако могло быть взбудоражено только топотом множества ног. Приближалось огромное войско.

Священная армия Бен-Элима. Великаны на своих огромных медведях и со своими стенами щитов.

Затем Эллак потащил его обратно на холм, к их привязанным лошадям.

'Что ты делаешь? Мы должны помочь моей матери", - крикнул Бледа, но Эллак не обратил на него внимания, водрузил его в седло, а затем, проворно для человека с одной рукой, схватил поводья Бледы. Щелкнув языком и прикоснувшись пятками к бокам лошади, они понеслись галопом вверх по холму.

"Пожалуйста", - крикнул Бледа. Как принцу Сирака, это слово редко касалось его губ.

Эллак смотрел между Бледой и битвой.

Я не могу позволить тебе спуститься туда, - сказал старый воин. Твоя мать отнимет у меня вторую руку, а заодно и глаза". Он пришпорил своего коня, поднялся на холм и пошел прочь от битвы. Бледа оглянулся назад, когда они достигли вершины холма, и его сердце заколотилось в груди. На поле внизу царили хаос и кровь, крылатые воины пикировали и проносились, убивая всех, кто попадался под руку. Потом поле боя исчезло, и они поскакали к своему лагерю.

Бледа смотрел на горизонт, прокладывая дорожку в траве перед их лагерем, все еще сжимая в руке свой лук с двойным изгибом. Его брат Алтан сделал его для него, и прошло несколько лун, прежде чем он был закончен, а Бледа зачарованно смотрел и учился.

Он слишком велик для тебя, - сказал ему Алтан, взъерошив его черные волосы. Это мужской лук, натяжение слишком сильное для тебя, но как еще ты станешь крепким, а?

Это было больше года назад, и теперь Бледа мог выпустить третью стрелу, прежде чем первая достигнет цели.

В воздухе висело напряжение, все ждали, позади него собралась толпа молодых, старых и немощных; все, кто мог сесть на коня и натянуть лук, ушли сражаться. Геры и повозки стояли пустые и неухоженные, собаки лаяли, козы блеяли.

"Там", - раздался голос позади Бледы, и все посмотрели на небо. Появились крылатые фигуры. А на земле под ними появилось темное пятно - приближались всадники.

Мать, - прошептал Бледа, узнав ее раньше всех.

Эрдене, королева Сирака, въехала в их военный лагерь. Ее шлем был снят, голова склонилась, на бритой голове красовался длинный порез. Толстая коса воина, которая была аккуратно переплетена и намотана на плечо, как спящая змея, теперь была разорвана и потрепана, в крови. Утром ее рубашка из кольчуги сверкала в лучах солнца, но теперь она потускнела и покрылась вмятинами. То, что осталось от ее почетного караула, скакало вокруг нее, молчаливое и избитое, а позади и вокруг них простиралось зрелище, от которого у Бледы перехватило дыхание.

Огромные медведи, огромные бродячие чудовища с зубами и когтями, а на них сидели великаны: мужчины и женщины, закутанные в кожу, сталь и мех, с топорами и боевыми молотами на спинах. По их рукам вились татуировки из лозы и колючек.

Эрдене пришпорила коня, и ее воины остановились.

Где Алтан? Где Хекса? подумал Бледа, оглядывая всадников в поисках брата и сестры, и тут его ноги зашевелились, и он побежал к матери, Эллак спотыкался позади него, стараясь и не пытаясь поймать его.

Эрдене увидела его и покачала головой, но было уже слишком поздно, и через несколько мгновений Бледа был рядом с ней, глядя на свою мать, а вокруг него возвышались медведи и великаны.

Алтан и Хекса? позвал Бледа свою мать, схватившись за ее сапог.

Эрдене посмотрела на него сверху вниз с выражением, которого Бледа никогда раньше не видела.

Стыд.

Она моргнула, как бы не узнавая Бледу, затем глаза Эрдене сфокусировались.

Беги", - сказала ему мать.

Бледа не знал, что делать; его разум и сердце были заполнены железным кодексом Сирака, который велел ему носить свою храбрость как плащ, жить свободно и сражаться до последнего вздоха за свой клан. Не показывать слабости или страха и никогда, никогда не сдаваться. Но его мать сказала свое слово. Она также была его королевой, и она велела ему бежать.