Нет!

Бледа потянулся к своему колчану, в котором осталась только одна стрела, и нацелил ее. В плече, куда его укусил дикарь, раздался взрыв боли.

Из меча с шипением повалил черный дым.

Бледа стиснул зубы, прицелился и отпустил, надеясь, что прицел у него хороший.

На мгновение он задержал дыхание.

Стрела попала человеку в плечо, он пошатнулся и выронил меч.

Бледа усмехнулся.

Рядом с бритоволосым мужчиной приземлился кадошим, этот выделялся среди других, он был больше, в нем чувствовалась угроза и сила. Он поднял воина, которого Бледа подстрелил, на ноги, и они вместе взялись за рукоять черного меча и прикоснулись лезвием к звездному камню, в который были заключены Асрот и Мейкал. Затем они начали скандировать.

"Cumhacht cloch star, a rugadh ar an domhan eile, a leagtar aingeal dorcha saor in aisce. Хотя Бледа не понимал их слов, они леденили его кровь. Скандирование продолжалось, нарастая в грохоте битвы, одна и та же фраза, снова и снова.

И тут черный меч начал светиться, красные жилы спиралью протянулись сквозь него, вверх, просачиваясь в металл звездного камня, в который были заключены Асрот и Мейкал.

'AINGEAL DUBH', - раздался голос, и Этлинн ворвалась в комнату с копьем в руке. 'Ar ais go dtí an dorchadas, cumhacht réalta cloiche', - вскричала Королева Великанов, и Бледа поклялся, что на мгновение ее глаза сверкнули яркой вспышкой.

Кадошим и бритоволосый аколит покачнулись, красные швы на гробнице Асрота отступили, сжимаясь обратно в чёрный меч.

Они удвоили свои песнопения, и красные прожилки выросли снова.

Исрафил влетел в комнату и приземлился рядом с Этлинн, подхватив ее песнопение, сила исходила от них, как тепловая дымка. Красные нити уменьшились.

Кадошим зарычал, выпустил меч, повернулся и метнул копье в Исрафил. Этлинн отразила его своим копьем и послала его по камню.

Аколит с черным мечом огляделся, увидел, что их отряд уменьшается, а Этлинн и Исрафил идут к ним.

Они побеждены, и они это знают.

Бледа увидел, как что-то пронеслось по его лицу, выкрикнул слово Кадошим, который вскочил в воздух, мощные крылья подняли его ввысь. Аколит взял черный меч в обе руки и высоко поднял его. И опустил его на руку Асрота.

На мгновение показалось, что из комнаты высосали все звуки, как при задержке дыхания, а затем раздался огромный шум, похожий на треск дерева, за которым немедленно последовала детонация воздуха, вырвавшегося с помоста в виде все расширяющегося кольца, сбивая все на своем пути. Бледа на мгновение почувствовал страх, а затем стена воздуха врезалась в него, сбив с ног, и он врезался спиной в камень. Он увидел, как Джин упала на пол от взрыва, услышал ворчание Алкиона где-то дальше по лестнице.

Он опустился на колени и уставился на помост.

Облако пыли медленно осело, и две статуи из черного железа остались на месте, хотя кое-что изменилось. Красные прожилки проступили сквозь железо, словно золотые швы, и на мгновение показалось, что железный корпус дрогнул и вздулся. Бледе показалось, что он увидел, как Асрот шевельнулся. Взмах головы, вспышка света в глазах. Затем красные прожилки потускнели, втягиваясь в фигуры, сходясь в одну точку. Правый кулак Асрота. Точнее, там, где был его правый кулак. Теперь там был обрубок, а яркое кузнечное сияние вокруг него быстро угасало.

Бритоволосый воин с черным мечом снова был на ногах, обломанное древко стрелы Бледы все еще торчало из его спины. Он нагнулся и поднял что-то черное и тяжелое, положил в кожаный мешок.

Другие поднимались на ноги, великаны и белокрылые, полукровки, Фералы и Темноплащники. Кадошим с визгом сорвался с крыши палаты, пронесся низко, проносясь над головами. Человек на помосте поднял руку, и кадошим схватил его, развернул так, что он оказался у него на спине между крыльями, а потом отскочил влево, сделал круг, взмахнул крыльями и устремился к дверям палаты; другие кадошим и полукровки падали за ним, другие хватали выживших Темноплащников и Фералов, а потом они вылетели из дверей палаты, как северный ветер. Этлинн метнула копье в одного, пронзила его грудь и швырнула в одну из дверей зала - лезвие глубоко вошло в дерево, раздался треск, и кадошим повалился, прижатый к стене. Бен-Элим пронесся за исчезающим кадошимом, взмахнув крыльями.

Бледа оглянулась на статуи, пол зала был завален и усыпан мертвыми и умирающими, крики, стоны отдавались эхом, выжившие медленно поднимались на ноги.

Асрот и Мейкал находились в тех же позах, что и раньше: Мейкал стоял на коленях, ухватившись за Асрота, чьи крылья были расправлены, пытаясь освободиться, одна рука обхватила горло Мейкала, другая сжалась в кулак.

Вот только кулака уже не было.

Не было и отблеска огня, только обрубок у запястья, черное железо стало таким же матово-тусклым, каким было всегда. В глазах Асрота не было и намека на жизнь.

Дрем прошел в центр двора и достал меч своего отца.

Мой меч, напомнил он себе. Отец отдал его мне перед смертью.

Он поднял его над головой, держа его двумя руками.

Сокол, - повторял он про себя, застывая в позе, считая удары сердца, чувствуя медленное жжение в запястьях, в согнутых бедрах.

Девяносто девять, сто, и вот он уже рубит, справа налево, одним плавным, текучим движением, с шипением воздуха, когда лезвие проходит сквозь него. "Удар молнии", - пробормотал он и продержал его еще сто секунд, затем нанес мощный удар клыком кабана в живот воображаемого противника, продержал его, затем медленно, методично перешел к танцу с мечом, которому научил его отец, мышцы и сухожилия постепенно переходили от жжения к дрожи и изнеможению, пот бисером струился по его лбу среди снега и льда, дыхание окутывало его туманом.

Закончив, он потренировался в одном движении убирать меч в ножны - пока что это оказалось сложнее, чем большинство танцевальных форм. Он поклялся, что снова порезал большой палец, и, оглянувшись, увидел, что не только две козы, но и куры стоят во дворе и смотрят на него.

Не смешно, - пробормотал он им вслед, а затем, услышав стук копыт, перевел взгляд на ворота своего холда и увидел приближающихся по дорожке всадников.

Мы убьем этого белого медведя", - сказал Ульф, глядя на Дрема со спины своего коня. С ней были Хильдит и несколько ее парней.

Если ты хочешь отомстить за своего отца, то можешь присоединиться к нам", - сказала она ему, и сочувствие в ее глазах смягчило твердость ее лица.

Дрем потер подбородок, удивляясь тому, насколько длинной стала его борода. Он уже ходил к Ульфу и сказал ему, что белый медведь не убивал его отца, что это был другой медведь.

Ульф ему не поверил.

Мы все видели медведя, парень. Мы сражались с ним на той поляне", - сказал ему Ульф. Многие не ушли с поляны, не дождавшись ответа. Конечно, это был белый медведь, который убил твоего отца".

Дрем рассказал Ульфу свои доводы, но Ульф отказался от идеи выкопать тело Олина и осмотреть его раны.

'Неуважительно', - сказал он, глядя на Дрема с легким ужасом и большим отвращением в глазах. 'Не стоит раскапывать труп, который был похоронен десять ночей назад. Подумай об этом. Удар другой лапой, под другим углом, чем ты помнишь в своем воображении". Ульф пожал плечами. 'Это было быстро, запутано, и у тебя была трещина на голове, Дрем. Легко ошибиться. А теперь перестань излагать свою вздорную теорию, как будто это факт, и иди точи копье. Скоро мы выследим этого белого медведя".

Дрем знал, что лучше не спорить, зная, как мужчины смотрят в глаза и наклоняют голову, когда обсуждение переходит за рамки фактов и превращается в вопрос о том, кто умнее, мудрее, сильнее, искуснее и так далее.

Поэтому Дрем просто вздохнул и ушел.

Дрем, мы говорим с тобой, - сказал ему Ульф.

Дрем моргнул и снова сосредоточился на Ульфе и Хильдит.