Остаток пути, которые мы продолжили не скоро, Эсвель не прекращала задавать мне вопросы, на которые я отвечал односложными фразами, не в силах составить предложение сложнее. Мне выпала участь плестись за ней искалеченным осколком самого себя, с трудом шествующим как последняя презренная тварь. На внешней оболочке остались следы ее когтей, раны и порезы, приносящие боль от одного только своего существования, следы губ, слизанная острым языком плоть, все это горело и жгло, подобно яду. Казалось, что ей удалось оставить свой след… Даже несмотря на то, как давно была разорвана и поделена моя душа. Наверное, Эсвель удалось с концами уничтожить то, что долгое время я считал остатками самого себя. Она смогла сломить то немногое, что осталось от того Руфи, что не был виновен в десятках смертей невинных. Того, который жил как смертный… Кто жил для себя, пусть это было и так давно. И что никогда уже не сможет повториться.
Мне пришлось рассказать Эсвель о всей своей жизни, которая продолжалась после нашей последней встречи, около восьми лет назад. Жрица никак не реагировала, но вопросы не заканчивались, становясь все более точными, болезненными, проникновенными. Ей было глубоко плевать, она желала лишь моих страданий, но боль закрепила в моем новообретенном сознании одну простую истину. Страдания нескончаемы, боль вечна, и нет никакого резона бороться с ней, нет смысла противиться тому, что составляло всю суть моего нового облика. Напротив, приняв в себе эту идеологему, ты обретешь то состояние, которое живыми зовется спокойствием… Я же считал это не более, чем смирением с болью, со страданиями, с жизнью. Кажется… Все яснее я понимал мотивацию Конрада, и тем страшнее мне становилось, понимая, что сейчас… Я отличался от него лишь тем, что Араун даже не дал мне выбора, все молитвы к Ним, прошли мимо, либо еще не достигли меня. Я был обречен страдать в своей смертности… Пока Араун не даст мне шанс на смерть. Если вообще я смогу его получить… И не останусь одним из тысяч, просто пустышкой, бродячим в имматериуме смертным сознанием.
И несмотря на мои паникерские думы, вокруг было истинно прекрасное пространство, созданное легким взмахом руки Эсвель. Имматериум мог быть красивым, когда хотел этого… Или же, когда ему не оставляли выбора. В хаосе действительно могло быть великолепие, о котором так упорно твердили жрицы Эсвель, и о котором слагали легенды пророки, безумцы и сноходцы. Не все сны были порочны, не все желания извращены, не всякая мысль ужасна, не все эмоции болью. Не знаю, сделала ли то Эсвель намеренно, или же само Сияние пыталось вернуть мне веру, но наш путь был словно рай, среди богомерзкой тьмы, состоящей из соддома. Вокруг светило теплое солнце, что впрочем, лишь обжигала истерзанную суть одного мертвого детектива, но которому он был рад. Над головой плыли пышные, объемные облака, чуть розоватого оттенка, разных форм и запахов, я перестал чувствовать смерть извне, теперь она исходила лишь от меня. Среди тропы росли странные, причудливые цветы абсолютно случайных оттенков и раскраски, зеленая, свежая трава, иногда прерываемая кустами с брусникой или малиной. Птичье щебетание отзывалось в сознании гулким скрежетом, редкие кузнечики и лягушки пропадали перед моим тяжелым взглядом, растворяясь. Но что-то здесь было не так… В душе родилась мысль, надеждой вдохнувшая в меня силы и заставив улыбнуться не горечью, а предчувствием. Сжав за спиной руки, я представил себе тьму, абсолютную, непроглядную, в которой я мог затеряться, отдохнуть, в которой мог спастись.
- Дорогой… - Мир дрогнул, на секунду словно погаснув, потеряв всякий свет. На моем лице выступил жестокий оскал, заставивший вскинуть голову, впервые поднимая взгляд на замершую на месте жрицу, которая опешила, сжимая пальцы и начиная готовить копье. - У нас был уговор… Ты же не хочешь…
- Не хочу, ты права. Но я тут подумал… Что было бы неплохо немного разнообразить наш маршрут, тебе так не кажется? - Я впустил в себя всю ненависть, направленную на Эсвель, все отчаяние что отравили мой разум, всю живую боль. Мир резко дрогнул, изображение идеального места начало стремительно таять, рассыпаясь на ошметки мяса, ползущие в нашу сторону и принимая облики псов, ворон, искалеченных волков или змей. Это были создания хаоса… Похожие на тех, которых натравил на меня Прометей, с тем лишь различием, что я не контролировал и не направлял их, они сами избрали себе цель, получив свободу от гнета жрицы. - Смотри какие милые, очаровательные создания, Эсвель, разве я не прав? Мне они напоминают тебя
- Ты… Ты хочешь их смерти!? - Эсвель резко повернулась, ограждая нас от медленно растущей армии рожденной от всей моей болью. Они начали клыками и когтями рваться через барьер, хлопанье вороньих крыл, вой псов и волков, скрежет их гниющих костей. Я улыбался, наслаждаясь кошмаром, который сейчас встал на мою сторону. Рядом с жрицей вновь вспыхнуло око, показывающее мне троицу моих напарников, уже почти дошедшую до конца. И тут, я рассмеялась, падая на колени.
Мое тело словно пронзила чужая власть, чужая сила, наполнявшая опустевшую душу и открывающая мне нечто, что было скрыто под занавесом изнанки. Сила переполнила мое тело, заставила вены кипеть а глаза залиться кровью, на несколько секунд полностью ослепив. Оковы лопнули на моих руках, ошейник пал, с глаз текла чистая энергия, которая постепенно возращала меня в настоящее. - Не двигайся, дорогой… Иначе они умрут… Ты знаешь, я не блефую.
- Так ли это? - Черные капли крови медленно стекали по вздувшимся венам, которые покрылись тонкими, аккуратными ранами, похожими на следы от когтей. Мое тело резко собралось воедино, уже не имея той призрачной беззащитности. Тонкие швы смерти сшили воедино раздробленные осколки, смешав всю глубину моей ненависти, моей усталости, с некротической энергией самой смерти. Так вот оно что, Араун решил наконец в открытую помочь мне. Я был признателен за то, что он откликнулся на мои отчаянные, жалкие молитвы, в душе тлело так много трухи, так много пепла, готового взметнуться, с помощью лишь одного моего движения, и которое сгорало, подпитывая изнутри, бьющееся с помощью смерти, сердце. - Смотри-ка, моя хорошая… Наконец, и мои покровители тоже решили вступить в игру. Думаю теперь, мы можем развлечься по настоящему. - С моих пальцев сорвался всплеск энергии, похожий на паучью сеть, которая захлопнула портал Эсвель, сокрыв от ее взора напарников. Взрыв, что вырывался из души вихрем смертных душ, отобранных мною, разбил вдребезги купол вокруг нас. Некротическая энергия иссоших глаз пронзила первородный хаос имматериума, начиная разъедать его плоть и подчинять моей воле, вместе с тем рухнули замертво звери, начиная дрожать, наполняясь новой силой и связывая себя со мной. - Прости… Но наш договор временно приостановлен.
- Глупец… Твой жалкий бог только что погубил и тебя… И жалких смертных, ради которых ты сполна отстрадал по пути сюда. - Эсвель резко материализовала в своих руках светящееся кольцо, попутно уничтожая ближайших к себе созданий хаоса, одной лишь силой мысли. Сделав круг и отступив на шаг, она очистила черным пламенем пространство вокруг, но из остатков животных, тут же вырвались новые твари, искаженные мною и лишенные всякого самосознания. - С тобой было весело… Когда ты стонал и слушался. Но бешеных псов нужно уничтожать.
- Полагаю… Ты даже не представляешь, наско эта фраза подходит к тебе, шавка гиены… - Я ухмыльнулся, ощущая как тело наполненное мертвой энергией смерти дрожит, желая наконец умертвить ненавистную фанатичку. Так пьяняще освежающий лишь недавно истерзанную душу, хаос слился во мне с властью Арауна, позволив окончательно создать себе искусственную оболочку, в которой где-то глубоко остался прошлый Я, еще способный выбраться в мир живых. Да… власть над смертью, жизнью, как над своей… так и чужой, я чувствовал биение сердца самого мира, его вздохи и пульс. Вокруг меня начали вырваться остатки мертвых, похороненных внутри изнанки, сознаний сотен тысяч существ. По одному велению мысли воплощались кошмары, страхи… На мою сторону поднималась целая армада, в то время как Эсвель лишь разжигала в себе ненависть, разрезая собственное естество и проливая все больше и больше своей грязной крови, доводя до исступление сознание и чувства.
