Разумеется, прям сразу меня в головушку Прометея не отправило, да и вообще какого-либо эффекта кровь на бренное тело титана не оказала. Даже напротив, оно стало еще бледнее и куда более безжизненным, но оно и понятно. Около тридцати миллиграмм крови высшего вампира… уму непостижимо, насколько же много силы и безумства сейчас приняло в себя сознание Прометея, и как быстро истощалось под этим безумным весельем. Та эйфория, что пронзила разум титана, была сравнима с самым худшим психическим ударом. Но разумеется, внешние факторы это изменило лишь в худшую сторону, заставив большую часть крови переместится в сознание, вызвав раздражающее покалывание и возродив головную боль.

Что же, самая легкая часть закончена, я аккуратно отбросил пустую ампулу в сторону, готовясь к дальнейшему кошмару, ожидающему меня где-то в глубины его головы, среди спутанных в клубок мыслей сумасшедшего бессмертеного. Пальцы невольно сжались от страха, но быстро подавив свои эмоции и чувства, я смог протянуть руку вперед, готовясь раскрыть для себя сознание титана и наконец узнать, что же готовила для меня “Она”.

Это было не так просто, учитывая, что подобным я никогда не занимался прежде, но о чем читал. Коснувшись центра лба, я вложил в кончики пальцев силу, стараясь не использовать смерть. Фильтрация магии тоже отнимала силы, возможно… смерть могла бы помочь мне уничтожить болезнь без личного присутствия, но я жаждал знаний и ответов и не хотел лишний раз рисковать в подобных технических вопросах. Мне нужно было узнать, чьей волей был разработан и воплощен в жизнь этот план, и во имя чего погибли столь многие невинные. Простое убийство не могло дать мне этих волнующих ответов… А вот слияние разумов - вполне. Душа последний раз, возможно во всей своей жизни, испытала страх, сравнимый разве что с моим недавним шествием до Надежды и появлением Серафима, после чего, я наконец смог прорезать истощенную защиту Прометея, оставляя на ней тонкую брешь, в в которую незамедлительно послал собственную силу, раздирающие остатки психического щита. От лба Прометея резко отскочили десятки молний, ударная волна смела в сторону тела и мусор, оставив меня посреди идеально ровного круга, на который аккуратно опускались медленно текущие в пространстве капельки крови и дождя, почему-то не закончившегося с потерей руководителя.

Незамелительно, пространство вокруг меня, с ужасающим треском, глумливым плачем и задиристым стоном, надломилось, рисуя напротив меня и около ног дрожащую от напряжения дорогу из стали, покрытую золотистым цветом и поросшую каким-то мхом, ведущую прямо к разрушенным золотым вратам, так похожим на те, что стояли перед Олимпом. И немного придя в себя, я понял, что они ими и являлись. Вот, каким было сознание Прометея, обнаженным воспоминанием о предательстве и гибели… надеюсь, меня эта участь здесь не постигнет.

Как вы могли понять, я уже оказался в сознании титана, это радовало лишь тем, что мое сознание не приняло заражения и не чувствовало на себе влияния крови Люсиль, но вот атмосфера, полная отчаянной ненависти и злобой, напополам с завистливым вожделением, что властвовали вокруг, оставляла желать лучшего. Я боязно оглядывался по сторонам, замечая как в пространстве вокруг, в темном небе, затянутом тяжелыми, пепельно серебристыми облаками, появлялись и исчезали распахнутые, безумные от боли, страха или эйфории, глаза, чьи зрачки преследовали меня, въедаясь взглядами в спину, залезая ими под ребра (разумеется фигурально) и пожирая своим желаньем. Дорога под ногами, несмотря на характерный звук стали от шагов, ощущалась влажным картоном, а при продвижении вперед отпадала ступень позади, с характерным звуком влажной бумаги стремясь куда-то далеко вниз. Но ладно бы это, я никогда не боялся высоты, ворота Олимпа, которые росли в размерах пропорционально тому, как я приближался к ним, наконец раскрыли для меня истинную сущность грибов, которые были ничем иным, как скоплениями некой… испорченной, можно даже сказать гнусной магии. Магии весьма темной, в какой-то мере даже ужасающей, но в тоже время, такой родной для некроманта, ведь она состояла из мертвых мыслей, слипшихся в разноцветные, тусклые кристаллы, хаотично торчащие в разные стороны. Казалось, что где-то я читал об этом, видел схожее… возможно, когда сам практиковался с магией, либо же находил осколки в лаборатории Конрада, но память подвела, я так и не нашел исходную точку своих подозрений. Стало ясно лишь две вещи, родина “грибов” это имматериум, а их внешний вид - лишь больная, и при этом весьма странная, интерпретация Прометея, что видел их как живой организм… но на деле, они были скорее болезнью. Болезнь, что действительно уничтожила разум бессмертного существа, сломила его и подчинила себе, и ведь это просто мысли, просто миллионы мыслей смертных что сокрушили безупречное творение Геи. И теперь, осознавая, какую силу они представляли, во мне не осталось иных желаний, кроме как изучить эти причудливые, загадочные кристаллы и полноценные конструкции из “грибов”, которые открывались моему взгляду с каждым шагом в разрушенный рай греческих богов, распростертый прямо передо мной в свое наиболее мрачной, несколько хтонической обстановке.

Бесчисленные храмы оказались резко переделаны, намерено изуродованы и извращенно унижены, но при этом оставлены функционирующими. От белого камня не осталось ничего, багрово-алая болезнь поразила их россыпью жил и вкраплений, что постепенно сжирали в себе не просто образ Олимпа, они уничтожали память о нем, изменяя и вживляя в сознание Прометея. Эти здания имели яркий свет, бьющий из темных окон, порой замененных тонким полотном белесых кристаллов. Вместо песен и воздаяний - слышались крики, слезы и мольбы, стоны боли и вздохи наслаждения, с порогов текла кровь, вино и еще многие жидкости, на некоторые взирать было крайне мерзостно и неприятно. Конструкции стояли криво, иногда настолько, что просто цеплялись за подстилку земли хлесткими путами проклятья, держащими здания на весу, иные полностью сменили свои координаты, стоя параллельно земле, иногда вверх тормашками, иногда оторванные верхушки парили над нижними этажами по орбите. Все лики Олимпийских богов, что должны были встречать прихожан, оказались заменены, изуродованным даже на фресках, ликом Прометея, одна часть лица которого облезла до кости, покрылась тем же разноцветным проклятьем, имеющим уже свой истинный облик прорезающих кости образований, и которая яростно скалилась, проливая собственную кровь. Вторая половина была мертва, закрытый глаз, спокойное положение губ, расслабленный лик. Неужели именно об этом мечтал Прометей? О поклонении как ненавистному тирану? Герой всего человечества, как же сильно проклятье исказило его сущность, перевернув все ровно наоборот и сделав… жадным до власти ублюдком. Забавно, что многие жрецы ортодоксы и попросту последователи старого мира ставили в оппозицию Высших богов именно титанов, а сейчас… он стал хуже каждого, чей храм был осквернен и изуродован проклятьем, да что там, он был хуже даже тех, кто оказался выпотрошен и сброшен в Тартар.

Божественные сады подверглись не меньшему, но куда более интересному кощунству, чем храмы. Все деревья оказались мертвыми дриадами, чьи лица остались изуродованным останками, в которых неизменно виднелся один глаз, остатки очертаний лиц и искривленный в ужасе рот, заросшие корой и лозами. Тела летних нимф оказались жестоко изрублены, почти что превращены в щепки, а потому по ним вперемешку текли сок, кровь и смола. Пруды и реки, что некогда пронзали и делили между собой большую часть территории Олимпа, либо повернули свое течение вспять, начав течь к хмурым небесам, алыми полотнами простираясь в пространстве, либо иссохли, оставив лишь грязь и траншеи, блестящие от болотного цвета кристаллов. В какой-то момент, текущие к небесам реки выгибались, начинали корчиться, словно от боли, меняя свое направление к отражению главного храма, к иллюзии Пантеона, что находилась над разрушенным оригиналом, от которого Промтеей оставил лишь трон Зевса, возвышенным над всем Олимпом и от того видимый даже с противоположной стороны. На своем законном месте сидел и бывший глава Олимпийцев, лишенный рук, ног, чье сердце и плоть сжирали налетевшие вороны, а глаза давно склевали черноперые орлы, кружившие в вечной драке между собой. И все это на руинах, поросших багровыми, сумеречными, темно-зеленым и бронзовыми и черными кристаллами и странными растениями, тоже сотканными из болезни, что возвышались корявыми выродками.

Я смотрел на это с неким трепетом, постепенно все ближе приближаясь к засилью алых кристаллов, что находились около ворот и цвели там, подобно настоящим растениям. Я обязан осмотреть их… чего-то бы мне это не стоило, я должен был узнать, что есть болезнь в своей основе, и как именно разрозненные, уничтоженные имматериумом воспоминания вплетались в суть магии. Сейчас, любая информация могла оказаться решающей, невероятно важной и даже ключевой. Сердце бешено билось в груди, ожидая нападения, чего угодно, но не спокойной прогулке…Что мне вообще здесь делать? Неужели, путь ведет к отражению Пантеона? Но что тогда ждет внутри? Прометей? Столько вопросов, ответы на которые можно получить исключительно практическим путем… Но какие здесь могут быть враги? Разве что, само проклятье попытается остановить меня, но какие шансы на подобное? Как мне казалось, весьма мизерные… Обладает ли оно самосознанием? Я хотел узнать каждый аспект этого вопроса, и разобраться, насколько разумно предполагать, что оно является полноценной сущностью с своей силой и личностью. Мог ли именно проклятию служить Серафим? Или есть что-то большее, за этими кристаллами? Болезнь спокойной могла быть Ею, и даже более того, оно могло быть продолжением Ее. Как же тяжело мыслить в подобной обстановке, просто невыносимо.

Я наконец оказался около искореженных врат, полностью лишившись пути назад. Вокруг меня шептались между собой и смеялись десятки кристаллов и крупных построек из болезни, что собой заменили разрушенные части открытых ворот, что тускло отражали мрачные отголоски ложного Пантеона. Казалось, среди кристаллов не было понятия жизни и смерти, ибо все имело рассудок и сознание, сливалось воедино, перемешивалось между собой и вновь оживало. Медленно шагая среди этих тихих разговоров или громогласных речей я вглядывался в сами кристаллы, видя в них каждый раз свою, уникальную картину. Это мог быть целый мир, скрытый под разноцветным отблеском и хрупкой оболочкой. Я уже не мог назвать это болезнью, казалось, что в каждом из этих фрагментов имматериума заключена если не собственная жизнь, то по крайней мере самостоятельно рожденные мысли и мечты. На многих были глаза, на некоторых рты, иные почти стали похожи на людей, имея странные отростки, почти что конечности, выщербленные в стальных остатках. Но при этом, никакого эффекта на меня они не оказывали, я не чувствовал боли, какого-то дискомфорта или наоборот, радости, эйфории, что могла быть ловушкой. Даже напротив… Мои эмоции и чувства были столь чисты и оригинальны, что невольно, я вообще потерял ощущение неправильности. Казалось, что все как и должно быть, и эти кристаллы… чуть ли не безобидны, чуть ли не полезны.

В моем сознании родилась интересная идея, связанная с вышеупомянутыми особенностями кристаллов. Что будет, если их расколоть? Идея быстро сыграла на моем природном интересе и любопытстве, буквально овладевая каждой мыслей и развивая их дальше, заставляя работать над проблемой сущности этих неизвестных доселе организмов и их предназначением. Тело в это время в весьма бодром темпе искала что-нибудь тяжелое но не слишком, я планировал кинуть объект в кристалл, и вскоре мои пальцы сжимали небольшую, но увесистую палку из золота, которая раньше была частью ворот. Взгляд быстро пробежался по множественным кристаллам, выбирая по собственному мнению наиболее хрупкий, после чего, с уверенностью достойной куда более благородной цели, я метнул в него палку, наблюдая, как в крошки рассыпается его структура, изображение внутри тает, а пространство вокруг захлестывает вой ужаса, исходящий из его отверстий.

На секунду я оглох, но быстро оклемался, пытаясь убедить себя, что они не были живыми, но казалось, что я убил вполне себе мыслящее и крайне уязвимое к боли существо, способное на то, чтобы страдать и умирать. Предсмертный крик весьма явно намекал на это, как и лужица жидкости, оставшаяся среди осколков, видимо выступившая в качестве крови или магии. Еще больший ужас навело то, что как только умер собрат, остальные конструкции как одна замолчали, переставая шептать и разговаривать, вместо этого, блики на их поверхности словно имитировали быстрые взгляды, направленные на меня. Все затихло, оставив вашего покорного слугу среди потенциально нового вида существ, и при этом, в абсолютном ужасе. Не бывать мне естествоиспытателем… Но вот нормальным специалистам, думаю, пригодится немного материала. Поэтому недолго думая, я взял осколок себе, в спешке уходя в глубь Олимпа. Не исключено, что это пригодится мне.

- Зачем ты разбил его? - Голос из пустоты заставил меня остановиться, не пройдя и десяти минут, стараясь не двигаться и даже на секунду перестав дышать, я подумал, что вот так и встречу конец, во гневе неизвестного и неизведанного. За несколько минут крайне быстрой ходьбы, я скрылся от места преступления и углубился в Олимп лишь на несколько десятков метров, бежать до Пантеона было слишком далеко… Значит, придется столкнуться с чем-то, что завело этот разговор. - Руфус Рисс… Зачем ты сломал мое творение?

Голос был крайне уставший, почти что жалобный, определенно женский и даже похож на девичий. Возможно, остатки Надежды… или чего-то в этом роде. Быть может, даже сама Пандора… Оглядываясь по сторонам и пытаясь выследить фигуру на неясных крышах или среди увядших садов, я так никого и не увидел, не решаясь при этом ответить, но продолжая делать аккуратные шаги из стороны в сторону, не желая лишний раз оставаться на месте. Возможно, это мне поможет.

- Они не желают тебе зла… никак не мешают. Почему ты решили сделать это, Руфус Рисс? - Внезапно я почувствовал колыхание в реальности, что-то медленно проникали вовнутрь сознания Прометея, и оглядываясь, я смог краем глаза уловить силуэт невысокой, даже низкой, девушки, что тут же исчез. Сердце стало биться еще чаще, в голову ударила кровь, предчувствуя опасность я возвел вокруг себя щит. - Серафим уже проиграл… нам было велено отступать, но я не могу не посмотреть на тебя, Руфус Рисс… почему же ты сломал его?

Прямо передо мной, даже не дав времени среагировать на заявление, которое по хорошему кардинально меняло всю ситуацию, появилась девушка, на вид лет пятнадцати-шестнадцати, с соответствующим ростом и внешним видом. Она была облачена в мантию темно-голубого цвета, с яркими белыми пятнышками и рисунком полумесяца, тянущегося от правого верхнего плеча до таза. Ее светло-русые волосы падали вплоть до шеи и чуть скрывали лицо, оставляя на рассмотрение кончик носа и бледные губы. Впрочем, посох за спиной, пронзенный насквозь множеством красных кристаллов, уже достаточно красноречиво говорил, что рядом со мной далеко не безобидная маленькая девочка, которая как-то попала в башку к титану, не исключено, что она и была центром проклятья.

Мое тело напряглось, щит засверкал белым пламенем, сгоняя с пола пыль, кровь и прочие прелести. Сознание отчаянно перебирало заклинания, которые могли бы помочь мне, но в голову так ничего и не пришло. Воевать с девчонкой, которая по хорошему не закончила даже старшую школу... Какой абсурд! И я прекрасно понимаю, что это не более чем образ, скорее намерено выполненный именно так, чтобы сбивать с толку и вызывать ложное, абсолютно неправильное чувство жалости и опеки. И если это действительно было так, то мои поздравления, удалось, я не мог нормально воспринимать ее как противника, коей та безусловно являлась, и одна мысль о сражения с ней казалась попросту дикой, не заслуживающей какого-либо внимания или одобрения.

- Мне нужно было понять, что они из себя представляют. - Слабое оправдание, в особенности против ребенка. Почему-то, я был абсолютно уверен, что даже несмотря на то, что силой скорее всего девушка не обделена, ее разум по-прежнему был на уровне развития тела. Наивно? Бесспорно и скорее всего крайне высокомерно. Действительно стоящему магу не нужно было быть два метра ростом и с мускулами, чтобы размазать меня по полу. А здесь нечто, способное выживать в разуме Титана... Определенно, это далеко не обычная девочка, но тогда что это? - Кто ты?

- Разве мое имя что-то тебе даст? - Хихикнула незнакомка, после чего опустила голову, облокотившись на посох, что уткнувшись грубо заточенным концом в землю, стал порождать целые россыпи сияющех кристаллов проклятья. - Узнал ли ты что-то, убив моего друга? Или подобная жестокость... Была излишне?

- Нет, по крайней мере не совсем то, что могу использовать прямо здесь и сейчас. - Я сделал аккуратный шаг назад, чем вызвал еще один детский смешок у девушки. Боже мой, я же просто пытаюсь не умереть! Наверно несколько позорно воспринимать близко к сердцу смех пятнадцатилетней, но что поделать, я личность ранимая. - Ты такая же слуга Ее как и Серафим? Выглядишь более... Нормальной, если конечно не считать этой палки.

- Бесспорно, я Ее слуга, но нас мало что связывает с Серафим, кроме служения Ей. Ты боишься меня… хотя я просто пришла посмотреть на то, чем является Руфус Рисс. - Девочка проведя концом посоха по земле, оставляя на ней рану, из которой стали вытекать все новые и новые кристальные сгустки, постепенно смешивающиеся между собой воедино, или утекая прочь. - Не все мы страждем войны и разрушения… лично я просто хочу творить, создавать, лелеять их... - Девочка обвела рукой все пространство вокруг, будто бы гордясь этим. Под взмахом ее руки засияли множественные искры огня, что наделяли бесформенные кучи кристаллов глазами и подобием ртов. Я решил чуть подыграть, изобразив восторг, что оказалось куда проще, чем я думал, учитывая сюрреализм всего происходящего вокруг. - Видишь, какой прекрасный мир… И это я создала его. Одна, но с Ее помощью, и ее благословением

- Выглядит он конечно… экзотически…

- Можешь ничего не говорить, ты пришел сюда для того, чтобы его разрушить… это твоя цель. - Сжав руку в кулак, девушка разбила на части недавно выращенные кристаллы, после чего, словно вода, они утекли в рану, которую девочка, так изящно, как раскрыла, так и смогла сшить, проведя посохом по земле. - Больно, смотреть издалека, на гибель этих созданий, их смерти.

- И ты будешь мешать мне? - Я не желал драться, хотел избежать этого любой ценой, но и пресмыкаться было нельзя я был обязан довести дело до конца, неважно, будут у меня в противниках павшие Серафимы, или девочки... Как бы ужасно, глупо или попросту смешно, подобное не звучало.

- Прометей уже проиграл… - Абсолютно безэмоционально, даже несколько с облегчением, констатировала этот факт девочка, после чего, медленно указал посохом на ложный Пантеон, открыто намекая на то, где находится Титан. - Я просто составлю тебе компанию, Руфус Рисс. Или же… могу я звать тебя так, как ты хочешь этого при знакомстве... Руфи?