Зато Красный Камень находился всего лишь в нескольких минутах полета от Златослеза.

Я и в самом деле увидела искомую достопримечательность издалека — густой лес расступался, открывая взгляду клочок совершенно голой земли, и посреди него возвышался пятиметровый, сужающийся к верху обелиск, четырехгранный, отполированный ветрами и временем. В солнечном свете Камень отливал неоднородным багрянцем с темными разводами. С высоты было не так заметно — он оттягивал внимание на себя, да и тень отбрасывал немаленькую, — но когда я приземлилась, мы увидели, что и почва под ним тоже красная, словно покрытая ржавчиной. И отчетливо теплая, — это ощущалось даже сквозь подошвы ботинок. Пахло нагретым металлом… и жгучей ненавистью. Агонией существ, знающих, что они будут использованы для создания мерзости и останутся неотмщенными.

Я дождалась, пока мои враз притихшие и посуровевшие пассажиры отойдут подальше, превратилась и присела на корточки, изучая землю под ногами. От эманаций защипало в носу и горле, на глаза навернулись слезы. В ушах тонко, по-комариному зазвенело.

Что и требовалось доказать — пролитая в процессе изуверского некромантского ритуала драконья кровь. В огромном количестве. А Камень, получается, и есть узловая точка фильтрационного артефакта… хотя я запросто могу ошибаться. И не может же быть Гигроссул настолько самоуверенным, чтобы оставлять слабое место на виду! Или может?.. Чужеяд его знает (что тоже далеко не факт).

Дамьен и Мира обошли обелиск по кругу, выводя изящные магические жесты — предусмотрительно прощупывали на предмет ловушек. Попаданка, явственно побледнев, топталась поодаль. Нене беспокойно озиралась, словно в любой момент ожидала нападения, и ее многослойные бусы перестукивались при малейшем движении.

— Ужасающий агрегат, — пробормотала Мира, осторожно прикоснулась к Камню и тут же отдернула руку. — Ой!

— Что такое?— встревожился Дамьен, бросившись к ней, но Мира знаком остановила его.

— Ничего страшного. Просто он… горячий. Я не ожидала.

— Обожглась?

Эльфийка покачала головой, повела руками, очерчивая в воздухе круг, и начала торопливо зачитывать какое-то заклинание. Дамьен присоединился к речитативу мгновением позже. Два мелодичных голоса слились в один, вызывая заметную энергетическую рябь вокруг Камня. Алина попятилась. Нене напротив — подалась вперед, готовая оказать магическую помощь.

Я тоже потрогала обелиск. Не обжигающий, но ощутимо горячий, пульсирующий внутренним жаром как живой теплокровный организм. После долгого удерживания ладони на одной точке начало казаться, что под гладким каменным слоем медленно сокращаются мышцы.

До чего омерзительный суррогат одушевленного существа.

Эльфы умолкли, и рябь рассеялась.

— Аметист, ты готова? — окликнул Дамьен, доставая нож, одолженный у Эрро.

— Что мне нужно будет сделать?

— Просто смазать кровью небольшой участок поверхности. Чтобы получилась страница, с которой можно читать.

Я протянула руки.

Эльф аккуратно и сноровисто сделал надрезы, и я поспешно, пока не начался процесс регенерации, прижала ладони к Камню, повела вниз, оставляя влажный след.

И обелиск ожил.

Глубоко внутри что-то пришло в движение — словно начало биться огромное сердце. Пульсация отозвалась и в моих внутренностях. Судя по тому, как вздрогнули эльфы и пошатнулась Нене, они тоже это почувствовали.

Камень (а камень ли?) практически раскалился, быстро впитывая мою кровь. Взамен начали проступать рельефные витиеватые символы неизвестного мне языка.

Мира бросилась вперед и повела кончиками пальцев по изгибам и завитушкам, подбирая смыслы. Я видела, как ее губы беззвучно шевелятся; взгляд метался туда-сюда, стараясь ничего не упустить.

Смысловеры-лингвисты читают не только глазами, но и через все остальные органы восприятия. Нельзя ожидать, что пророчество будет верно постигнуто любым сознанием, поскольку одни и те же слова в разных языках могут обладать полярно разным значением. В этом и состоит задача смысловера-лингвиста — обработать текст до правильного понимания всеми. Малейшая ошибка в таких делах может стоить сохранности целого мира.

Поэтому я терпеть не могу пророчества, особенно исторгнутые самой Тайной Магией. Они размыты и в то же время предельно ясны, но если ты, будучи частью пророчества, чего-то не понял и сделал ложное движение, все полетит… опять на Демоновы Рожищи. Самое забавное во всем этом то, что я никогда не работала с пророчествами — все мое предубеждение относится к полученным от других смысловеров сведениям. Теперь к этому добавилась личная неприязнь — а с чего это я должна свою кровь (драгоценную не только потому, что она моя!) на какие-то непонятные закорючки переводить⁈

Когда Мира заговорила — медленно, протяжно, процеживая каждый звук, — ее голос слился со странным эхом, произносящим другие слова, на ином языке.

По позвоночнику мягкими лапками пробежала дрожь.

Конец и начало означены кровью.

Нож ритуальный не знает покоя.

Злодейство рождает всегда злодеянье,

Боль повлечёт за собою страданье.

На мир изрешеченный, ждущий героя,

Рыцарей Белых приходится трое —

Принцессе принадлежит вереница,

Лишь одному доведётся явиться

Из Света и Мрака, кипящего яду.

Голову срубит он злобному Гаду

Клинком, что выкован был погорельцем

И закалён в кровотоке из сердца;

Взялся за неблагодарное дело

Меч, извлечённый из мертвого тела.

В баталии Рыцари сходятся — трое,

Но бесконечность драконов укроет.

Молчание громче окажется хора.

Вырвется тьма из змеиного горла.

В лес, что окутан зелёным туманом,

Рыцарь спешит на охоту за камнем,

Кожу с проклятия снимет принцесса,

Плотно сомкнётся чужая завеса,

В небе раскроются чёрные крылья.

Чёрной рассеются демоны пылью.

Пламя драконово в ключ переплавит

Крови напившийся нож ритуальный.

Истинное пророчество. Причем истинное не потому, что это рифмованный и довольно-таки туманный текст, а потому, что оно опирается на определенные условия, при этом подгоняя под себя факты. И это значит, что результат в конечном итоге будет тем, который озвучен — ритуальный нож станет ключом.

Мать моя драконица, это ж надо так умудриться пересказывать текст, чтобы от него оставались рожки да ножки! Фигурантов-то в деле навалом. Принцесса напрямую участвует в действе, и становится понятно, зачем она понадобилась Гигроссулу и почему так рвалась с нами к Камню. Она либо что-то выяснила во время пребывания в Изнутрин, либо тоже догадалась о собственной значимости для некроманта. В любом случае — в сообразительности Ее Высочеству не откажешь… Рыцари, оказывается, присутствуют аж в трех экземплярах (но, я так понимаю, именно наш убьет Гада), где носит остальных — неизвестно. Черные крылья… Буквальное выражение или фигуральное? В первом случае можно было бы предположить, что речь идет о моем участии (мама сюда точно не прилетит, а других черных драконов здесь не наблюдалось), во втором же… все усложнялось. Подумать только: я заявила Суданскому, что у него одна-единственная задача — обезглавливание, а на деле целый список! Еще и Камень какой-то искать. Вот будет смеху, если вот этот самый, возле которого мы топчемся. Если, опять-таки, речь идет именно об Артеме. Подтверждений было более чем достаточно, но нельзя исключать неизвестные переменные.

Хотя при этом о смысловерах ни слова, ни даже намека. Жаль. Я надеялась получить ответ на мотивы Гигроссула или хотя бы причину предательство Лайзы.

— И что теперь? — выдохнула Мира.

— Я и не знала, насколько подлинник отличается от всех этих слухов. Но записать пророчество не получится, — сказала Нене. — Нужно его выучить.