— Ничего не понимаю. Ты же тоже помнишь про то, как он искусно всему удивлялся?

— Конечно! И баба Дуся тоже! Почему они выдают себя за болванов? При том, что местные знают! Их сын пропал!

— Может, это слишком личное…

— Может. Значит это всё точно из-за старшего сына.

— Да. И история, связанная с ним покрыта тайной. Но я вот вспоминаю, что профессор еще в городе обмолвился, что его сын тоже видел видение на кладбище, Катеньку.

— Реально? Значит, он тоже ее пленник.

— Судя по всему да. И, возможно, ему удалось вернуться. А значит, он одержимый.

— Если вернулся, то где он тогда? В доме кроме нас и стариков никого нет. В бане тоже. Да и в старом сарае только куры.

Митя пожал плечами.

— Не знаю. Но неплохо было бы тоже это выяснить.

Ева растеряно посмотрела на него, закусив губы.

Голова гудела от переизбытка новой информации, вопросов, на которые не находилось ответов. И гложило поджимающее время. У нее так мало времени, чтобы всё решить…

— Как ты? — Митя дотронулся до ее щеки, убрал прядь волос за ухо. — Не грусти, все поправим. Я же рядом.

Она благодарно улыбнулась, посмотрев ему в глаза. Дыхание перехватило, а сердце забилось часто-часто. Нестерпимо захотелось прикоснуться пальцами к его темным волосам, провести по чуть торчащей вверх челке. Он, видимо, испытывал те же самые чувства, по отношению к ней, потому как ловко перехватил ее запястье и поцеловал ладонь.

Ева смущенно откашлялась, когда его поцелуи стали жарче, а губы заскользили по ее руке.

— Сходим к тому парню? — порывисто предложила она, отнимая руку. — Надо бы узнать по максимуму у него все, что он знает.

— Сходим, — согласился Митя, вздохнув.

— Особенно про портал. А вот это возьмем с собой.

Она встала и положила в сумку бутылку со святой водой и серебряный крест.

Завалинка представляла из себя вымирающее село с двумя перпендикулярными друг другу улицами и с парой десятков покосившихся и явно уже давно не жилых домов.

Мавка, выглядящая сегодня как-то по особенному паршиво — все такая же худая, но сгорбленная и скрюченная, с тонкими ногами и торчащими вперед коленками как у кузнечика скакала по задним дворам, сопровождая их путь. Близко не подходила, но и не отставала. Отчего-то делала вид что занята, словно мимо пробегала. Ева всю дорогу удивлялась, почему та не подбежала к ней с объятиями и расспросами, и это пока что так и осталось тайной.

Нужный дом отыскался не сразу.

Жилых на первый взгляд было всего три, в двух горел свет, а вот в третьем стояла полнейшая темнота, но из трубы валил сизый дымок, а значит, печку кто-то да протопил.

— Там, там! — сдала хозяев с потрохами мавка и, ни говоря больше ни слова, скрылась в кустах.

Ева постучала в ворота и нервно закусила губы. Митя закурил.

Принялись ждать, но на их стук никто не выходил. Тогда Ева подошла к зарослям одичавшей малины и, протянув руку через узкий палисадник, постучала по оконному стеклу. Спустя какое-то время за воротами лязгнул замок, со скрипом отворилась дверь, прошаркали ноги по двору и дверь в воротах открылась. К ним вышла худая женщина с уставшим лицом.

— Зачем пожаловали? — спросила она, подозрительно сузив глаза.

— Поговорить. — Отозвалась Ева. — С вашим сыном.

— Он не может.

Ева кивнула:

— Нам нужен тот, кто в нем.

— Много радости с бесами говорить! Да и не станут они!

Ева согласно кивнула, сложила ладони перед собой:

— Мы попробуем, можно? Мы хотим помочь вашему сыну и все тем, кто еще вернется!

— Помочь — вряд ли. — Женщина усмехнулась. — А с бесом говорить — это всегда, пожалуйста, если он отзовётся. Хотя он всегда здесь, он ни на секунду его не оставляет. Проходите.

Ева и Митя вошли во двор и калитка за ними со скрипом захлопнулась. Лязгнул за спиной металлический замок и сделалось даже как-то не по себе. Словно пути отступления отрезаны и они в ловушке.

— Куда дальше? — растеряно спросила Ева у женщины, что остановилась у крыльца и замерла, словно запоздало раздумывала действительно ли впускать их в дом. — В дом?

Та вздрогнула и, посмотрев на них хмурым взглядом маленьких черных глаз, поправила на голове замасленную косынку. Кивнула и первой вошла в сени.

В маленькой веранде пахло квашеной капустой, тестом и квасом. На окнах — узких и грязных — криво висела видавшая виды шторка. Дом старый: скрипучий пол и низкие потолки. Чтобы пройти в гостиную пришлось отворить массивную дверь и пригнуть голову. И уже в доме Еву поразил запах. Животного. Больного. Как минимум со свалявшейся шерстью и гнило пахнущей пастью.

— Он там! — шепнула женщина и устало опустилась на диванчик, стоявший в углу у стола.

Свет в доме не горел, но несколько свечей трещали в высоких подсвечниках.

Как она живет в такой атмосфере? Так можно и умом тронуться. С бесами под одной крышей при свете свечей…

Еву передернуло, и она сжала пальцы в кулаки. Тяжело вздохнула. Митя приобнял ее за плечи, поддерживая. И пошел первым.

— Где? — спросил он хрипло.

Свет свечи мазнул по его красиво очерченному лицу, и Ева в очередной раз поблагодарила Бога за то, что он вновь появился в ее жизни. Без него бы она ни за что не справилась. Так и существовала бы в лживом тумане.

— В углу за шкафом. Дом-то у нас маленький, своей комнаты у него нет. — Вздохнула хозяйка. — А он свет не любит. Приходится жечь свечи, да и те ему не по душе. Если она у него еще осталась, конечно. Эти всё сожрали, всё его нутро! Ну, вы сами-то посмотрите. Спрашивать кто вы — не стану. Но если поможет это ему, то так и быть.

Ева кивнула. Смотреть не хотелось, но надо. Надо хоть что-то узнать…

Еве пришлось сделать усилие, чтобы сдвинуться с места. Все её тело словно окоченело, ноги не слушались, но она сделала шаг, еще и еще, пока не остановилась за широкой спиной Мити, который уже заглядывал за шкаф.

— Что там? Я ничего не вижу.

— Он там. — Сказал Митя и чуть отступил в сторону.

Еве на мгновение показалось, что сейчас из кромешной тьмы на нее бросится нечто, разрывая на кусочки, но ничего не произошло. А когда глаза свыклись с темнотой, она увидела, что молодой мужчина, худой и изнеможённый, сидел на кровати, а ноги его были прикованы к металлическому столбу, вкрученному в пол. И судя по длине цепи, выйти из-за шкафа он никак не мог.

С минуту все было тихо. Они лишь смотрели друг на друга. И когда страх заполнил Еву изнутри — доверху, как переполненный сосуд, человек спросил:

— Кто вы?

Ева вздрогнула. Она была на сто процентов уверена, что обращался он именно к ней.

— Я-я… — Ева запнулась, когда он вдруг резко дернулся. Раздался металлический стук цепей, заполнил нишу звоном.

— Приш-ш-ш-ла, — прошипел он насмешливо и повернул голову. Лицо исказила гримаса, уголки губ потянулись вниз и сползали до тех пор, пока не поравнялись с подбородком. Глаза же черные и жесткие светились, и в них плясала радость.

Ева встряхнулась.

— Пришла. Разговор есть.

— Ишь, какой деловой стала, — парень сузил глаза и тихо рассмеялся. — А мне какое дело?!

— Скажи, что знаешь?

Молчание. Сверлит взглядом. Ноздри раздуваются. Холод скользит вдоль позвоночника, по лицу, по волосам, словно кто-то невидимой рукой трогает ее, изучая.

— А от меня-то что надо?

— Твои знания. Ты ведь знаешь!

Короткий смех. Лязг цепи. Скрип кровати.

— Вчерась бежала от такого как я, как от огня, а сегодня сама пришла. Поразительно!

Ева сильнее сжала Митину руку, что стоял рядом с ней и был напряжен, тверд как скала. Весь во внимании. Весь в готовности в любую секунду броситься на её защиту. Она чувствовала это, и это придало сил.

— Мы хотим закрыть портал, чтобы Рыжая ведьма больше не тревожила людей. Как подступиться? С чего начать? Где эти ниточки, ты знаешь?

— Ну, тупица! — зло выплюнул бесноватый. — Лес тебе уже с неделю говорит — где. А ты вместо того, чтобы действовать, ходишь вокруг да около. Ждешь, пока все прознают, и помешают тебе?