— Ты никчемная! Ты слабая неудачница! — голос смеялся, пародируя ее голос, только писклява и специально тоньше. — Ты брошенная с рождения на произвол судьбы! Мать наркоманка и отец плач! Папашка твой с нами! Убийцам здесь место! Ха-ха-ха! И ты наполовину наша!

Сущность попыталась рвануть в домик, но не смогла. От деревянного порога даже пошел пар.

Еву трясло и мутило.

Откуда он это все знает? Почему говорит именно это? Да, мама не была святой, но отец…Она ведь его никогда не видела. Догадки есть кто он, но она всегда отгоняла эти мысли прочь. А теперь получалось, что внутренне она всегда наверняка знала, что это правда.

— Тот маньяк и ты — одно лицо! — продолжала тварь.

— Заткнись! — прошипела Ева, трясясь всем телом. Крепкие руки Димы сжали ее плечи, но она даже не заметила этого.

— Все его жертвы в этой земле, по которой ходят твои ноги. У смерти твое лицо, Ева!

— Замолчи!

— Скоро ты будешь с нами! А он, — сущность вонзила черные глаза на Митю. — Просто покойничек! Сосуд для бесов!

Терпение Мити лопнуло, и он сделал первое, что пришло на ум. Схватил с настила прутики и травы и бросил тому в лицо. Тварь зашипела, засмеялась, бранно заругалась, но попятилась, вертясь волчком. Из-под пола охотничьего домика роем выбежали огромные крысы, из-за кустов бросились черные кошки. Запищали и заорали, смешиваясь в кучу. Тварь зыркнула еще раз провалами для глазниц и скрылась в деревьях.

Ева осела на пол. Митя сел рядом и крепко прижал ее к себе.

Непонятно как, но на небе отразился диск полной луны и они увидели, что лес не спит. Что он полон, он кишит тенями и силуэтами!

Девица с черными волосами пробежала мимо и, подпрыгнув, взметнулась к небу, исчезая. Кто-то худой, как подросток с рогами и копытами выглядывал из-за дерева, а потом тоже крутанулся вокруг своей оси и исчез. И только мавки, что тянулись медленным сонным киселём к домику, никуда не испарялись.

— Я хочу убраться отсюда! — прошептала Ева, закрывая глаза. Сил не было. Митя, не говоря ни слова, взял ее на руки и вышел в ночь. Впрочем, рассвет уже серебрил дорожки, а долговязые тени, сопровождая, освещали путь.

К дому деду Миши вернулись уже на рассвете.

Профессор не спал. Ожидаемо встречал их на пороге, сразу же заключив в отцовские объятия.

— Что-нибудь узнали? — спросил он, когда ребята вошли в сени.

Ева и Митя переглянулись и Митя, поджав губы, дал возможность ей высказаться, за что она была ему очень благодарна.

— Да немного. — Повела плечами Ева. — Только то, что лес устал и все хотят, чтобы это всё поскорей закончилось. Старый полигон все так же под вопросом, там много колодцев, учитывая, что многое осталось под землей, но он пока наш первый пункт назначения, ведь именно там могут быть следы её сына, да и записи из архива говорят об этом — строители, цементируя от подземных вод коллектор, находили останки, после чего миражи стали появляться чаще. Ну и портал в деревню мертвых ведьм…скорее всего есть ход из самой общины. Я этим займусь уже сегодня.

— Да. Значит старый полигон, подземный ход из общины — всё это связано между собой. — Профессор поджал губы. — Я тоже кое над чем работаю, но пока говорить рано. Буду уверен — всё расскажу.

— Хорошо.

Ева, конечно, умолчала о встречи с одержимым и его словах. Признаться честно она до сих пор не отошла от этой встречи и от ужасных нотаций. Думать об этом, а тем более обсуждать с кем бы то ни было — не хотелось.

— Нам тут сказали, что здесь неподалеку есть еще один одержимый, — сказала Ева, когда все собрались за столом. — Думаем сходить к нему после обеда.

Митя кивнул, окидывая любимую взглядом.

То, что произошло на озере, это лесное таинство до сих пор стояло перед его глазами, а весь он был еще там. Казалось, еще недавно он был обычный столичный парень и ни о какой тайге даже не думал, а теперь это место поглотило его с головой, раскрыло перед ним свои тайны, стало отчасти другом и доверило Еву. И этот ценный дар он с благодарностью принял и готов был оберегать…

Жаль, что потом бесовщина всё омрачила, но и с этим они разберутся!

Ева перехватила его взгляд и чуть покраснела, повела плечами, смущаясь. Захотелось дотронуться, прикоснуться…

— Серьезно? Первый раз слышу. — Дед Миша поджал губы, и Ева с Митей вздрогнули, прерывая зрительный контакт, посмотрели на него растеряно. — И как такое можно было скрыть? Ума не приложу. Такое событие, образно выражаясь, а мы ни слухом, ни духом. Странно, странно, — он постучал костяшками пальцев по столу и на взгляд Мити сделал это весьма наигранно. Об этом же говорил и его бегающий по дому взгляд, который он старательно отводил. Баба Дуся тоже нашла сразу дело у печки: схватив веник подмела чистый пол. Заглянула в печку и перемешала кочергой золу. Потом снова суетливо затопталась по кухне.

Врать старики совсем не умели, но отчего-то упорно это делали. Митя с Евой переглянулись. Христофоров же тоже поджал губы и сделал глоток чая.

Обстановка в доме казалась напряженной, что было весьма странно.

Митя вздохнул, наблюдая за хозяевами дома, произнёс:

— Ева, отдохни немного? А мы пока с Вениамином Борисовичем прокатимся до полигона, до этих подземных катакомб. Осмотрим местность.

— Да как же? Без меня? Да вы и не найдете, — всполошилась она тут же, но быстро сникла. Усталость и ночное потрясение давало о себе знать.

— Все будет хорошо, — Митя нежно накрыл ладонью её пальчики и погладил их. — Поспи немного. Впереди много дел, нужно набраться сил.

— Да, Ева, останься дома. Я же знаю дорогу, — сказал профессор. — Был там, когда изучал местные озера, да эти миражи. Там же штаб в шестидесятых был, много студентов: геологов, археологов и прочего люду на лето съезжалось. Помню дорожку! Такое не забывается! Полигон был приличный, административное здание красивое из красного кирпича, мельница рядом, кормоцех, и просторные залы для конференций, где каждый студент или ученый мог выступить с докладом. Про подземные этажи и лаборатории слышал, шушукались все, но в глаза никто из нас тогда не видел. Не было доступа для простого люду, хоть все были из научной среды. И хоть мой багаж знаний на тот момент был уже приличный — несколько лет теоретической работы и почти год практического исследования здесь на озерах, меня все равно не допускали. Точнее не предлагали. — Христофоров усмехнулся. — Я был такой наивный. Помню, заходил в конференц-зал, слушал тишину, вдыхал запах тяжелых портьеров и бархата и представлял, как совсем скоро о моем открытии напишут научные журналы и альманахи, а научное сообщество загудит словно встревоженный улей. Так и было бы, если бы я доказал что на погосте хрономираж — прошлое пересекается с будущим, а сами миражи — явление потустороннее — зеркало прошлого, которое не желает исчезать. А мистической и даже зловещей составляющей я как-то даже не думал. А это все бесовское! Столько лет утеряно, прожито зря.

— Не думайте так, — мягко сказала Ева. — Всё поправимо.

— Так и есть! — кивнул Митя. — Мне уже не терпится там побывать. Чай допиваем и едем?

— Да, к чему откладывать? Отдохнуть всегда успеем, — согласился профессор. — На том свете скоро вдоволь належусь, как говорится.

— Ну что вы! — махнула рукой Ева. Вздохнула устало и сонно зевнула. — Хорошо, поезжайте. А после обеда, Мить, сходим до одержимого. И завтра я в общину — пора выяснять, где этот мистический проход в деревню ведьм.

***

Карта оказалась не точной.

Дорога вела зигзагами, извивалась и плутала, точно змея. Вот на карте съезд у озера, но в действительности такой дороги не было. Ну не могло же все порасти быльем? Чертовщина какая-то!

Митя точно помнил наставления Евы перед отъездом — она ведь совсем недавно была на заброшенном кормоцехе, когда искала пропавших детей. И судя по её рассказу, ехали они правильно. Но дорога плутала, словно специально уводя их в другие стороны. Вениамин Борисович тоже извелся, всё сетовал на свою память.