— Простите за все, — не отходя от профессора, проговорила Катенька. — Я причинила людям много боли, но я не в силах ничего вернуть. Злость и жажда мести, боль, отчаянье захватили мою душу в плен, я мучалась и страдала, так же как и вы. Но теперь я ухожу, оставляя это место в покое. Ступайте и вы.

Катенька в последний раз взглянула на них, отошла от Христофорова и вновь села у могилы. Ее длинные распущенные волосы заслонили лицо, ладони гладили холодную землю.

Кладбище вновь окутал серо-белый туман. Темнота смыкалась, месяц со своей звездной свитой скрылся за синими облаками.

— Вениамин Борисович! Идемте! — сказал Митя, торопясь вернуться к телу Евы.

Но профессор лишь отрицательно замотал головой.

— Я столько лет жил мыслями только о ней. Винил, корил себя за беспомощность, берег в себе чувство любви.

— Какой любви? О чем вы?! — воскликнул Митя, сделал шаг к нему.

— Уже больше сорока лет Катенька живет в моем сердце. — Христофоров виновато опустил голову, его глаза стали влажными. — Я останусь с ней. Мне будет хорошо здесь.

— Нет! Вы с ума сошли?! — взревел Митя.

И сделал шаг в его сторону, но сколько бы он не шел, Христофоров неизбежно отдалялся.

— Митя! — окликнул его дед Миша. — Мираж исчезает, они уходят!

Митя остановился. Христофоров стоял напротив него и улыбался. Потом он вытащил из кармана фигуру зверя и бросил к его ногам.

— Думаю, это вам пригодится!

Вскоре рядом с ним появилась и Катенька. Они обнялись, и в глазах обоих отразилась любовь.

— Не переживай, я давно этого хотел, — произнес Христофоров, прижимая Катеньку к себе. — Что мне старому делать в вашем мире? Если я мысленно давно уже здесь? Спаси Еву и желаю вам счастья. Вы навсегда останетесь в моем сердце.

— Мам, смотри какой цветок! — прокричал розовощекий мальчик.

Мальчонка подбежал к ним, обнял Вениамина за ногу, протянул Катерине цветок.

— Иди к нам! — позвал его Веня, схватил смеющегося мальчишку на руки…И из старика он вдруг превратился в молодого Вениамина, которым был, когда впервые ее увидел. Она обняла его за плечи, и мираж растворился в тумане.

— Где Влад?! — прокричал Митя и обреченно уронил голову.

Ева потрясенно закусила губы и метнулась обратно к своему телу. Зрелище не для слабонервных! Спустя десть минут появился запыхавшийся Митя. Он поднял ее с земли, уложив к себе на колени и, припал губами к лицу.

— Я так сильно тебя люблю! — прошептал он, и Ева, выдохнув, закусила губы.

Мавка топталась у затопленного колодца и тоже нервничала.

— Идем же, ну?! — пропищала она, и Ева решительно нырнула вслед за мавкой. Ей вслед полетела каменная фигура зверя, что бросил дед Миша, когда вода вдруг пошла брызгами.

— Это Ева, — сказал он. — Она вернется! — и ободряюще похлопал Митю по плечу.

Кладбище изменилось. Едва она выскочила из склепа, как чуть не угодила в руки мертвых. Их было много, и все они встали из своих могил. Но она сейчас ничем от них не отличалась, а потому отмахнувшись, бросила на площадь. Мертвые тени потянулись следом.

В общине творилось что-то невообразимое! Ева добежала до площади и испуганно замерла. В ладонях она сжимала по каменной фигуре зверя.

В самом центре старая Галина, девочки с интерната и женщины из ее общины. Они стояли полукругом и монотонно, не прерываясь читали наговоры. Вокруг шелестел подступивший со всех сторон лес и завывал ветер. А между острыми ветвями деревьев, что походили на вилы и копья, и стеной из светлых жителей общины, что обступили площадь со всех сторон, метались мертвые, оставшиеся без портала.

И нет, они не исчезли, как надеялась Ева, не растворились с рассветным туманом, не превратились с первой росой в призраков! Они все так же имели кровь и плоть.

Они воевали! Извивались, крутились, садились на метлы, превращались в свиней, кошек и разбегались кто куда. Пытались ухватить Еву за волосы и руки, но она уворачивалась.

Ева прошмыгнула мимо беснующейся толпы и всунула в руки Галины каменные фигуры. У той в руках появилась недостающая голова одной из них, и землю тут же сотрясло безудержным воем.

Ева резко обернулась.

Никита стоял напротив, и грудь его вздымалась от дыхания. Влажные волосы прилипли ко лбу.

— Не позволяй им, Ева, — прошептал он. И пусть между ними было с десяток метров, она отчетливо услышала его шепот. — Не убивай.

Ева мотнула головой.

— Но ты уже мертв, не так ли?

Он усмехнулся, кинув на нее такой родной взгляд и ее сердце защемило.

Но мавка дернула ее на себя и наваждение исчезло. Община зашептала не известные ей слова и Ева пригнулась, когда в ее сторону бросилась черная кошка. Мавка отпнула ту ногой и та с диким ревом упала на землю.

Ева заметила свою учительницу из интерната, что превращалась в седую старуху. Мать Никиты, перебегавшая площадь на высоченных шпильках, вдруг замерла, сделалась дряблой старухой и с криком упала. Зашипела от боли, постепенно превращаясь в прах. Их старейшина, Никиткин отец бросился вслед за ней, но ноги его подвели и он завалился на бок, став седым стариком ста лет. Но он не исчез, а лишь устало обхватил голову, крича толпе:

— Я столько для вас сделал!

Значит, Никиткин отец живой, в отличие от его семьи, что погибла в пожаре.

Сам Никита превратился в мужчину лет сорока, но тоже не исчез. Напротив стал выше и еще сильнее. И даже красивее.

— Он сын человека и нечисти, — пропищала мавка, и Ева удивленно вскинула бровь.

Местные мужчины схватили его, пока он стоял и прожигал её взглядом. Попытались набросить цепь и сковать его, обездвижить, но он извернулся. Бросил на Еву прощальный взгляд, и вдруг превратился в огромного волка.

— Ну вот, не успели, — выдохнула Галина и дотронулась до плеча Евы. — Никитка будет жить, хоть и такой жизнью. Все остальные же вернулись в свой мир. Сейчас запечатаем и можно спать спокойно. А ты беги, Ева, беги! И никогда больше, слышишь?! Никогда сюда не возвращайся!

— Но..?

— И знаешь, — Галина заглянула в ее глаза. — Дети не в ответе за своих отцов. Я приняла это, когда вместо своих дочек отправила тебя на море. И я рада, что именно там ты обрела свою судьбу. Уезжай, Ева! И никогда не возвращайся обратно! Судьба не даст тебе второго шанса, поверь!

Ева посмотрела на неё удивленно. Галина схватила ее за руку и община вдруг закружилась темными пятнами на солнце, когда вокруг нее сковали руки все ее жители. Они шептали молитвы и смотрели прощальными взглядами, в которых плескалась благодарность.

***

Ева дернулась и открыла глаза.

Митя выдохнул и сжал ее плечи пальцами. Сидит, прислонившись к стволу березы, она лежит на его кофте, головой на его коленях. Он смотрит ей в глаза и как будто не верит.

— Мить? Привет! — Ева улыбнулась, и он тогда встрепенулся, схватил ее, прижал к себе со всей силы.

— Я думал, мне опять мерещится! Родная моя, ты вернулась?!

— Да! — Ева обвила его руками и вдохнула запах. Зажмурилась, сдерживая слезы. — Надеюсь, я сейчас розовощекая и выгляжу не так скверно, как пять минут назад!

— Ты самая красивая! — Митя поднял ее на ноги, обхватил лицо и впился в ее губы поцелуем. А когда они оторвались друг от друга, снова удивленно охнули. Со стороны канувшей в лету деревни к ним шел высокий молодой человек и бежала упитанная собака.

— Это Влад и Грёза? — спросила Ева, сжав Митину руку.

— О, господи, да! Это они!

Парни долго обнимались, собака прыгала на задних лапах, облизывая руки то парням, то Еве. Влад искренне не понимал, что произошло и почему он ничего не помнит. Спрашивал где палатка, где озеро, где все? Но Митя мотал головой, обнимая того за плечи.

— Долгая история! — отмахнулся он. — Как-нибудь за кружкой пива расскажу.

— А это кто? — шепнул ему Влад, но Ева услышала. Пригладила волосы, оттянула футболку.

— Это Ева. Моя любимая. Моя девушка. Моя жена!