Влад сжал Катину руку и открыл калитку, торопливо направился к парням. Но ветер вдруг завыл вокруг него, закрутил воронкой травинки и пыль и Влад пошатнувшись, осел на землю. Проморгался. Друзья исчезли, как и старый погост. Зато селянки тот час столпились вокруг него. На их бледных как мел лицах застыли неестественные улыбки, больше напоминающие оскал, темные провалы глаз вселяли леденящий ужас.

Если бы они не ходили, не жили в домах напротив, он бы посчитал их мертвячками. Заостренный нос, впалые щеки, мертвенно бледная кожа — покойницы, не иначе!

— Что происходит? — его голос прозвучал жалко, женщины же расступились и потеряли к нему всякий интерес, поодиночке начали уходить обратно, а Катенька протянула ему руку, помогая подняться.

— Все хорошо. Тебе просто показалось, ты просто устал. — Она накрыла холодными ладонями ему глаза, что-то зашептал ветер, она закружила его, повела за собой, и он доверился, расслабляясь. Но что-то заставило его оглянуться, и сквозь плотную туманную завесу он снова увидел своих друзей.

— Митя! — крикнул он стоявшему неподалеку другу и дернулся, но Катенька обвила его руками крепко накрепко.

Митя же тем временем, оглянулся на зов, смотря сквозь него, что-то сказал Степану и тот тоже обернулся. Но его они словно не замечали.

— Ребят! — прошептал Влад и вдруг они снова растворились в тумане, словно их и не было.

— Тебе кажется, — прошептала Катенька и вновь накрыла его глаза рукой. — Ты устал, тебе нужно отдохнуть.

Уже в доме, лежа на кровати, он думал о происходящем: даже, если это действительно поселение староверов, судя по ее вещам и одежде, то куда девались все мужчины? Почему все так запущено? И как он вновь оказался на этом кладбище? О том, что он видел себя и друзей он предпочел не думать, спустя полчаса это казалось нереальным и выдуманным.

Влад поджал губы, подумал: интересно, а есть, ли там озеро? Может все-таки это не то кладбище? Он посмотрел на Катеньку, та быстрым движением ножа, крошила морковь на сковороду.

— Не сомневайся. — Как бы, между прочим, спокойно произнесла она, словно Влад задал этот вопрос не себе, а ей. — Это озеро там, и кладбище это то же самое.

Она прочитала мои мысли? — спросил себя Влад, удивленно посмотрев на нее. Она же бросила на него быстрый взгляд, улыбнулась. Теперь он в этом не сомневался. Хотя, может, он сказал это вслух?..

— Что? — охрипшим от волнения голосом спросил он и почувствовал, как по спине побежали мурашки, теребя его и без того натянутые нервы.

— Ты слышал. — Так же спокойно произнесла девушка и высыпала поджаренные овощи со сковороды в кипящую воду в кастрюле.

— Я завтра уеду. — Сказал он твердо.

Помешав суп, и закрыв крышкой, она обернулась к нему. В ее глазах снова стояли слезы.

— Ты делаешь меня несчастной, неужели не понимаешь? Ты причиняешь мне боль, а я хочу быть с тобой. Зачем ты так?

— Катя! — Он приподнялся. — Мы будем вместе, я тебе уже говорил, но мне необходимо уладить кое-какие дела, а потом я вернусь.

— Нет! Прошу не допусти этого! — она прижала руки к груди, он встал с кровати.

— Не допустить чего?

— Моего одиночества. Если я останусь одна, наедине со своими воспоминаниями, то умру, и моя душа вновь взбунтуется и не будет ей покоя. Если ты покинешь меня, то я вновь окажусь в той могиле! Я снова приду к вам, и этот адский круговорот никогда не закончится! А это нестерпимые муки — умереть наполовину.

— Ну что ты опять такое говоришь? О чем ты? — он устало вздохнул.

— В ночь нашего знакомства я оплакивала себя.

Влад почувствовал, как земля уходит из-под ног, дом же закружился в вихре невидимой воронки. Он снова сел, она продолжила:

— В той могиле мое тело, но не душа.

— Ну что ты? Мне уже не смешно! Что за бред!

— Моя душа сейчас почти спокойна, благодаря тебе, но стоит тебе уйти, я вновь потеряю покой.

— Хватит! — он выкинул вперед дрожащую руку. — Перестань!

— Это правда! — прошептала она, и ее шепот слился с безжалостным ветром, что ворвался вдруг в дом, открывая настежь все окна. — Поверь мне.

Ее глаза сверкнули огнем, медовые волосы разметались от ветра вокруг лица непослушными волнами.

— Ты ведь веришь мне, правда?

Влад сглотнул ком, подступивший к горлу, и вдруг понял, что верит. Безоговорочно верит каждому ее слову.

— Что это всё значит? — спросил он, вспоминая тот день, когда они с друзьями бродили по кладбищу. Да, он видел ее могилу, читал даты на ее надгробии, и видел потом ее, сидящую и оплакивающую себя. — Все будет хорошо, — произнес он. — Я буду всегда с тобой, ты ведь этого хочешь?

Катенька кивнула, улыбнувшись, благодарственно поцеловала его, прижалась к его телу. Влад почувствовала, как по телу разливается тепло, как наполняется его сердце любовью, а душа счастьем и радостью. Колдовской морок — не иначе.

К ночи Влад, как планировал — не ушел.

Эта рыжая бестия соблазнила его своим телом и он, опьянев от любви, потратил немало сил, занимаясь с ней любовью. Таких чувств он еще не испытывал! Никогда, ни с кем до нее!

После того, как она сладко уснула, отвернувшись к стене, Влад аккуратно высвободил руку и натянув трусы решил выйти во двор — охладиться и сходить по нужде. Стараясь не шуметь на цыпочкам прошел к двери, открыл ее и обернувшись на Катеньку, сделал шаг на крыльцо. И только когда ноги коснулись прохладного деревянного пола крыльца, повернулся.

Да так и замер.

Благо, что не завизжал как девчонка.

Из легких просто вышибло воздух, и из горла вырвался только вздох.

Во дворе аккурат напротив крыльца стояло с дюжину женщин, все в тех же черных балахонах, что почти сливались с ночным мраком за их спинами. Их лица — зловещие посмертные маски, а пустые глазницы — провалы в ад.

— Ч-что? — сипло спросил и врос в пол, когда они одновременно направились в его сторону.

***

Солнце клонилось к закату.

Розовые лучи уже окрасили ветви коряжистых лип и осин, легли на высокую траву и густой кустарник. Время шло, неумолимо приближаясь к полуночи, а ничего так и не происходило. Митя, поеживаясь от холода, достал из кармана пачку сигарет и закурил. Последний луч солнца сверкнул на прощанье и уступил место полной яркой луне.

С каждой минутой становилось всё холодней, внезапно поднявшийся ветер принес с собой озерную прохладу. Над кладбищем и полем, медленно поднимался туман.

Митя подошел ближе, до надгробий оставалось теперь всего лишь несколько метров. Он оглянулся назад, но практически ничего не увидел, сизые сумерки поглотили в себе и лес и дорогу, ведущую обратно в деревню. Может, еще не поздно уйти? — мелькнуло в голове, но он решительно покачал головой.

Поздно, раз пришел, остается только ждать.

Она сама позвала его. Этой ночью, когда незримо села в ногах на кровати, а потом тихий шепот заполнил пространство комнаты…

Чтобы как-то отогнать от себя еще тихий, но уже весьма ощутимый страх, беспардонно закрадывающийся к нему под одежду и прилипающий к телу, он забубнил себе под нос песню.

— Ослепший старый маг, ночью по лесу бродил…

Митя обернулся. Туман поднимался всё выше.

— На кладбище разлил он волшебный эликсир, и лишь проговорил: Что ж я, старый, натворил…

Слова слетали с губ и растворялись в прохладном воздухе, подхватывались ветром и уносились вдаль.

А ветер тем временем усиливался и теперь пел вместе с ним свои буйные песни. Он завывал то тише, то внезапно громко, с остервенением свистел над его головой. И не только ветер пел. Со всех сторон доносились крики птиц, становившееся все отчаянней и ужасней. Совсем близко пролетая над его головой, заорала птица, заставляя его вздрогнуть и замереть от ужаса. Он замолчал, но песнь его продолжалась.

Сквозь безудержное оглушительно громкое биение своего сердца, он отчетливо услышал позади себя свой собственный голос и подпевающий ему в тон — женский голосок.