Его машина скрылась за поворотом, а сама Ева, выехав из чащи, направила автомобиль по знакомой тропе — в самую глубь тайги, где родилась и выросла. На полпути машину придется оставить, и пойти пешком. Но заблудиться она не боялась — леший, да лисовки привычно подскажут ей путь.

Обратная дорога к деревне, показалась Мите безумно долгой. Голова трещала от быстро сменяющихся дум. Ничего себе, загадала ему загадку Катенька. Про колодец какой-то наплела, про душу неупокоенную. А бесновалась то как! У него до сих пор ноги ватные и руки трясутся, считай одной ногой ТАМ побывал…

И что это все значит?

Как он поможет, если ничего не понятно?! Так ведь, пару дней еще поразмышлять и с ума сойти можно! Где искать ответы? У стариков спросить, так они тоже лишний раз ничего не скажут. Тайны у них тут свои, и не приоткроют ведь завесу, как не проси.

Уже на подъезде к деревне, он встретился со Степаном и дедом, которые обнаружили поутру, что его нет и тут же выехали искать. Оба были явно не довольны его выходкой и теперь строго поглядывали на него исподлобья.

— Ты с ума сошел? — начал с нападок Степа, едва он высунулся из кабины и его ноги коснулись земли. Он отошел от трактора и гневно окинул его взглядом. — Решил со смертью поиграть? Ну и как?

— Как видишь — жив. — Устало сказал Митя, протягивая ему руку для рукопожатия. — Она отпустила меня!

— А ты ее видел? — вступил с расспросами дед Миша и недоверчиво наморщил нос. — Видел рыжую ведьму?

— Да никакая она не ведьма! Просто заблудшая душа, — Митя вздохнул, усталость навалилась на него снежным комом и теперь грузом давила на плечи и слипала глаза. — Не просто видел, а разговаривал! Надо же, я ее видел! — потрясенно, больше себе, чем им сказал он, — теперь я верю вам, дед Миша. ЭТО всё действительно существует.

— А ты точно ее видел? — с недоверием опять переспросил дед. — А то, может, приснилось?

— Я что больной, по-вашему?!

— Да, — тут же ответил Степан. — Больной, если среди ночи к ней поперся! Если ты с ней действительно разговаривал, так почему тогда, она тебя отпустила?

Митя посмотрел на друга внимательным и чуть тревожным взглядом, а потом вдруг сказал:

— Я обещал ей помочь.

— Что? Помочь?! Ей?! Точно, заболел! — воскликнул дед. — Помнится, еще вчера ты готов был убить ее, хотя это невозможно, а сегодня помогать собрался?! И в чем же, если не секрет?

— Вы же сами говорите, что её не убьешь! — воскликнул Митя. — Так, значит, надо избавиться от нее другим путем. Помочь ей остаться в том мире. Поможем ей — поможем себе и вернем друга.

Дед Миша и Стёпа переглянулись и одновременно цокнули языками.

— У меня слов нет, ты двинулся! — толкнул Стёпа в бок друга и покачал головой.

— Вы, издеваетесь надо мной? — взревел тот. — Я вам серьезно говорю, ей надо помочь. Это же в наших интересах, и тем более в Ваших! — он кивнул деду. — Мы-то скоро уедим, а вам здесь жить!

— Ладно, — схватил его за локоть дед Миша. — Домой приедем, спокойно поговорим и все выясним.

Степан согласно кивнул, перевел взгляд на друга и потрясенно выдохнул. Митькины волосы за одну эту ночь стали с проседью.

Все сидели за столом.

Гробовое молчание повисло в комнате и, казалось, что даже дышать трудно, так было тяжело. Все молча переваривали услышанное. Если Митя прав, то необходимо разгадать эту загадку, чтобы навсегда поставить точку в этом тёмном деле.

— Как ты там говоришь, она сказала? — еще раз спросил Стёпа, и достал из кармана маленькую записную книжку. — Надо записать, а то забудем.

— Один в поле стоит…, сейчас подожди, — Митя взялся рукой за голову и, нахмурившись, попытался напрячь память. Через минуту он вспомнил и продиктовал ему все слово в слово, как говорила девушка. Друг аккуратно записал в блокнот, обвел в круг, и поставил напротив жирный вопрос.

— А кто стоит, она не уточняла? И где?

— Нет, — покачал головой, — в том то и дело, что нет.

— Слушай, в это все вообще трудно поверить. Ну, может, она тебя за нос водит? Может, она издевается так над нами?

— Бесам такое в сласть, — со знанием дела кивнул дед. — Любят играться, шутить, изводить, в страхе держать. Так они подпитываются твоими эмоциями, силу сосут. Но это если ты бесноватый сам, одержимый тобишь.

— Познания у вас! — хмыкнул Степка, и дед невесело усмехнулся.

— Поверьте, знаю, о чем говорю.

— Нет, она сказала правду, я в этом не сомневаюсь, и ни что не заставит меня усомниться.

— Хорошо, — кивнул головой дед Миша. — Как нам разгадать все это?

— Вот это и надо решить, — Митя потёр уставшие глаза, затем встал, потянулся, и добавил: — я пожалуй, вздремну немного.

— Хорошо.

Митя ушел, а Стёпа с дедом Мишей остались. Некоторое время они сидели молча. Первые, еще робкие лучи солнца аккуратно заглядывали в дом, скользили по стенам, потолку, по их лицам. Затянувшееся молчание ритмично нарушало лишь тиканье настенных часов, да изредка еле слышное кудахтанье кур, доносящееся с улицы.

— Странно, — задумчиво прошелестел дед.

— Что странно? — спросил Стёпа, хотя понимал, что странным здесь кажется всё.

— Столько лет живу здесь, столько лет знаю о ней, а ни разу не слышал, чтобы она на контакт с кем-то шла. Раньше как было — если и шла, то с одной целью — тело погубить, душу с собой забрать, а тут…Душегубка проклятая! Не зря видать кто-то проклял её, да так сильно, что покоя ей нет! Ой, сатанинское отродье! — дед размашисто стукнул по столу, что не только чашки подпрыгнули, но и сам Степан от неожиданности.

— Сатанинское говорите? А молитвы, ну там, святая вода что ли? Священника позвать, — Стёпа кивнул в окно. — Я вон видел, на краю деревни церквушка стоит.

— Часовня, — кивнул дед. — Не помогает. — Дед Миша махнул рукой. — Да и не пробует никто уж сколько лет!

— Понятно, — он вздохнул, окинул старика осторожным взглядом. Тот, о чем-то задумавшись, совершенно не обращал на него внимания. Казалось, застыл от тяжких своих дум. А то, что они были тяжкими, Стёпа и не сомневался. Слишком много эмоций отражалось на его лице, вселенская скорбь и боль утраты стояли в его глазах.

Вскоре дед Миша ушел на улицу, управляться по хозяйству, а Стёпа остался в доме наедине со своими мыслями. Он знал, что должен верить и доверять другу. Должен наконец поверить, что все это не байки, не вымысел, не сказки, сочиненные от нечего делать, но сделать это было так сложно. Рассказанная история с трудом укладывалась у него в голове. Но то, что его друг поседел за одну ночь, было очень убедительным доказательством его правоты. Что ж, ничего другого не остается, как просто поверить и попытаться разгадать этот запутанный клубок, хотя бы ради своего пропавшего друга.

— Хорошо, я поверю тебе. — Прошептала Катенька, как бы, между прочим. Она накрыла на стол, и пригласила Влада, поманив рукой. — Приятного аппетита.

Она села за стол, бросив на него холодный взгляд.

— Когда ты в последний раз влюблялся?

— Ну, — он усмехнулся, — по-видимому, это произошло в ночь, когда познакомился с тобой.

— Я серьезно! — она кротко засмеялась.

Влад вскинул голову.

— А я не шучу. — Он уставился в тарелку с супом, внимательно рассматривая оранжевые кругляшки моркови. — Ты не такая, как все, ты другая, особенная что ли. Ты очень красивая, у тебя потрясающие глаза…

— Ладно, хватит! — оборвала его Катенька, прикрыла глаза и прижала ладони к вискам.

В повисшей тишине он слышал шелест ее дыхания, видел, как подрагивают тонкие, казавшиеся бледными и прозрачными пальцы ее рук.

— Как мне жаль, что это ненадолго. — Печально сказала она, не поднимая на него своих глаз. — Вскоре это вновь случится, это неизбежно.

— Я вернусь к тебе, обещаю, мы же уже не раз обсуждали это. — Теперь уже Влад устало взялся за голову. Аппетит снова пропал.