Девушка остановилась и обернулась. Арчи улыбнулся обаятельной улыбкой.

– Послушайте, моя милая чудная прелесть! – сказал он. – Послушайте, моя милая старушенция, одну минутку!

– Так, значит? – сказала Лучшая Подруга.

– Прошу прощения?

– Значит, так?

Арчи ощутил странную дрожь. Ее глаза посверкивали, а решительный рот превратился в сплошную алую полоску. Перспектива разговора по душам с такой девушкой представлялась не слишком обнадеживающей. Завоевать подобную аудиторию будет нелегко. Способны ли одни лишь слова тронуть ее сердце? Сама собой напрашивалась мысль, что, собственно говоря, без лома тут не обойтись.

– Если бы вы уделили мне пару минут вашего драгоценного времени…

– Э-эй! – Девица угрожающе выпрямилась. – Привяжи банку к хвосту и уматывай! Исчезни, не то я полицейского позову!

Столь неверное истолкование его побуждений привело Арчи в ужас. Парочка игравших поблизости ребятишек и бездельник, который усердно подпирал стену, чтобы она не обрушилась, словно бы просветлели и возрадовались. Они влачили бесцветное существование, и к редким скрашивавшим его увлекательным моментам в прошлом призыв полицейского был непременной увертюрой. Бездельник пнул локтем собрата бездельника, гревшего спину о ту же стену. Ребятишки покинули консервную банку, вокруг которой сосредоточивалась их игра, и подобрались поближе.

– Моя дорогая старая душа! – сказал Арчи. – Вы заблуждаетесь.

– А, вот как! Знаю я таких, плющ ползучий!

– Нет, нет, моя милая старушенция, поверьте мне! Я никогда бы…

– Свалишь ты или нет?

Кольцо зрителей пополнилось еще одиннадцатью ребятишками. Бездельники пялились, как проснувшиеся крокодилы.

– Но послушайте! Выслушайте меня! Я только хотел…

И тут раздался новый голос:

– Эй!

Междометие «Эй!» в речи американцев, пожалуй, больше всякого другого способно выражать самые разнообразные оттенки смысла. Оно может быть благодушным, оно может быть веселым, оно может быть умоляющим. Кроме того, оно может быть воинственным. И «Эй!», которое в этот момент ударило по барабанной перепонке Арчи с внезапностью, заставившей его подпрыгнуть, было предельно воинственным. Двое бездельников и двадцать семь ребятишек, составлявших теперь круг зрителей, были вполне удовлетворены драматическим развитием спектакля. На их опытный слух междометие это прозвучало в самую точку.

Арчи повернулся на своей оси. У его плеча стоял долговязый крепкого сложения молодой человек в сером костюме.

– Ну! – сказал молодой человек зловеще и придвинул крупную веснушчатую физиономию к физиономии Арчи. Пока последний пятился к стене, у него сложилось впечатление, что шея молодого человека сотворена из резины. С каждой секундой она словно бы удлинялась. Его физиономия под веснушками налилась кирпичным цветом, губы оттянулись в неприятном оскале, обнажив золотой зуб, а по его бокам, многозначительно покачиваясь, свисали стиснутые в кулаки багровые ручищи размером в две бараньи ноги. Арчи смотрел на него с возрастающим дурным предчувствием. В жизни выпадают моменты, когда, неторопливо следуя своим путем, мы вдруг видим незнакомое лицо, глядим в незнакомые глаза и в приливе внезапной душевной теплоты говорим себе: «Мы нашли друга!» Данный момент не был одним из таких. На протяжении всей своей жизни Арчи встретил только одного человека, выглядевшего еще менее дружелюбным, – сержанта, который муштровал его в начале войны, до того как он получил офицерский чин.

– Я с тебя глаз не спускал! – сказал молодой человек.

Он все еще не спускал их с него – два раскаленные глаза-буравчика, которые просверлили душу Арчи до самых ее глубин. Он еще теснее попятился к стене.

Арчи искренне встревожился. Он не был трусом и много раз это доказывал в те дни, когда вся немецкая армия, казалось, сосредоточивала свои усилия лично на нем, но он терпеть не мог и чурался всего, что смахивало на уличный скандал.

– Зачем, – продолжал молодой человек, все еще единолично поддерживая светскую беседу и заводя левую руку чуть дальше за спину, – ты шлендаешь за этой барышней?

Арчи его вопрос глубоко обрадовал. Ведь именно это он хотел объяснить.

– Мой дорогой старый малышок… – начал он.

Вопреки тому, что он задал вопрос и предположительно хотел получить на него ответ, молодой человек словно бы не стерпел звуков голоса Арчи. И потерял последние остатки сдержанности. С хриплым рыком он направил левый кулак по крутой дуге туда, где перед ним маячила голова Арчи.

Арчи не был новичком в искусстве самозащиты. С ранних школьных дней он получил много полезных уроков от чугуннолицых преподавателей этой науки. Он внимательно следил за глазами неприятного молодого человека, и тот не мог бы яснее объяснить ему план своих действий даже в письменном изложении. Арчи опознал свинг в самом его начале, проворно отпрянул, и кулак ударил в стену. Молодой человек отскочил с агонизирующим воплем.

– Гэс! – вскричала Лучшая Подруга, бросаясь к нему.

Она заключила пострадавшего в объятия, а он грустно разглядывал кисть, которая, всегда отличаясь внушительной величиной, теперь стремительно достигала еще более внушительных габаритов.

– Гэс, милый!

Внезапно Арчи объял ледяной холод. Он был всецело поглощен своей миссией, и ему даже не пришло на ум, что ушибленный любовью подающий тоже мог забрать себе в голову следовать за девушкой в надежде самому замолвить за себя слово. Однако произошло как будто именно это. Что же, видимо, точка была поставлена. Два любящих сердца вновь слились в полном единении, но что было толку! Минуют дни и дни, прежде чем опрометчивый Псих Бидл сможет вновь подавать такой вот рукой. Она уже смахивала на свиной окорок и продолжала пухнуть. Вероятно, растяжение, если не вывих. По меньшей мере неделю величайший подающий своего времени, работающий левой, будет полезен «Гигантам» не больше сильного насморка. А от его покалеченной руки зависела судьба всех денег, какие только были у Арчи в этом мире. Он уже жалел, что охладил этот безыскусный сердечный порыв. Конечно, пробить своей головой кирпичную стену – удовольствие не из приятных, однако конечный результат был бы все-таки приятней этого. С тяжелым сердцем Арчи приготовился удалиться, чтобы остаться наедине со своим горем.

Однако в ту же секунду Лучшая Подруга выпустила из объятий своего страдающего возлюбленного и внезапно ринулась на Арчи с явным намерением стереть его с лица земли.

– Нет, послушайте! Право же! – сказал Арчи, отскакивая назад. – То есть я хочу сказать…

В череде событий, без исключения подходивших под рубрику немножко-множко, это достигло максимума множко. И вышло за все пределы и границы. Вступить в рукоприкладство на открытой для всех прохожих улице с собратом-мужчиной было достаточно скверно, но быть втянутым в рукоприкладство девушкой – такой номер пройти не мог. Абсолютно. Имелся лишь один выход. Конечно, чертовски недостойно, чтобы типчик перед лицом противника взял ноги в руки и дал деру, но ничего другого ему не оставалось. Арчи наддал, и тут один из бездельников допустил ошибку, ухватив его за воротник.

– Попался, – умудренно провозгласил бездельник.

Всему есть свое время. И абсолютно не время было представителю мужского пола хватать воротник пиджака, надетого на Арчи. Если бы два чемпиона мира в тяжелом весе и горилла из зоопарка заключили союз и попытались остановить его продвижение в этот момент, у них была бы причина раскаяться в своей поспешности. Арчи стремился оказаться где-нибудь в другом месте, и кровь бесчисленных поколений Моффамов, многие из которых орудовали добрыми боевыми топорами в открытых для всех смешанных турнирах Средневековья, вскипела в нем при этой попытке помешать его планам. Бездельник был представлен в большом объеме, но исключительно мягком. Когда каблук Арчи очень удобно вмазал ему в голень, он разжал руки и тут же получил увесистый тычок туда, где находился бы центр его жилета, носи он жилеты, испустил булькающее блеяние пришибленной овцы и сполз по стене на землю. Арчи в лопнувшем пиджаке обогнул угол и понесся по Девятой авеню. Внезапность маневра обеспечила ему солидную фору, и он уже преодолел половину ближайшего квартала, когда из переулка высыпали первые ряды преследователей. Держа скорость, он проскочил мимо нагруженной доверху ломовой телеги, перегородившей улицу, и помчался дальше. Шум погони позади был многоголосый и громкий, однако телега на минуту заслонила Арчи, и он, закаленный ветеран, не преминул этим воспользоваться.