– Эй, вы, там, в конце!

– Я?

– Да, вы. Вы кто?

– Рук… то есть, Фредерик Рук.

– Англичанин?

– А? Да-да, само собой.

– Роли со словами были?

– Роли? А, понимаю! Ну, любительские вроде как – в домашних спектаклях, знаете ли.

Речь молодого человека прозвучала музыкой в ушах продюсера. Наполеоновская выходка блестяще оправдалась! Ярость утихла, и Гобл просиял бы улыбкой, будь вообще на это способен.

– Ну что ж, роль лорда Финчли теперь ваша! Зайдите ко мне в офис подписать контракт… Так, все вон со сцены, время уходит! Работаем!

Через пять минут Фредди принимал за кулисами поздравления от Нелли.

– «Автомат» на сегодня отменяется! – провозгласил он. – Что, как? Теперь, когда я звезда и все такое, нам это не пристало, знаете ли. Покончим с репетицией и закатимся в «Космополис»! Туда-сюда отметить, почему нет? Вперед с песнями, моя милая!

Вестибюль отеля «Космополис» – настоящий центр Нью-Йорка, где рано или поздно повстречаешь всех своих знакомых. Оказавшись внутри, Нелли и Фредди сразу увидели Джилл в кресле у большой колонны посреди зала.

– Салют! – окликнул Фредди. – Ждешь кого-нибудь?

– Привет, Фредди. Да, Уолли Мейсона, он прислал утром записку и попросил тут встретиться. Я рановато пришла… Ах да, прими мои поздравления, ты просто чудо!

– Спасибо, старушка! Что, неплохо юный герой шагнул по карьерной лестнице? «Мистер Рук выглядит по-прежнему скромно и нисколько не испорчен успехом. На вопрос нашего корреспондента о планах на будущее он ответил, что намеревается посетить «Космополис» и вкусить яства долларов этак на восемнадцать». В общем и целом, все более-менее, ага? В том смысле, что деньги, старое доброе жалованье – это, знаешь ли, немалое подспорье, когда вконец разорился! – И последний из Руков состроил жутковатую гримасу, по-видимому, пытаясь многозначительно подмигнуть.

– О да! – поспешила согласиться Джилл, хоть ничего и не поняла.

Фредди благодарно улыбнулся и с сердечным «Пока-пока!» повел свою спутницу в гриль-зал.

– Я не знала, что Джилл знакома с Мейсоном, – заметила Нелли, усаживаясь за столик.

– Да? – рассеянно отозвался Фредди, опытным взглядом пробежав меню, и сделал продуманный заказ. – Что? Ну еще бы! Джилл с Уолли росли вместе.

– Как забавно, что теперь вы все вот так встретились в Америке.

– Ага… Эх, черт возьми!

– Что такое?

– Да нет, ничего страшного. Забыл послать телеграмму приятелю в Англию. Ладно, отправлю после ланча.

Фредди достал носовой платок и завязал узелком, немного стесняясь такой предосторожности, но предпочитая не рисковать. Разговор с Джилл в театре оставил его в твердом убеждении, что теперь выход только один – телеграфировать в Лондон. Пускай Дерек забудет о выборах и всем остальном и галопом мчится в Америку! Фредди знал, что ему никогда больше не достанет храбрости вновь поднять с Джилл тему помолвки. Он исчерпал свои возможности в качестве посла, смягчить девушку способен только сам Дерек. Нет сомнений, что при виде любимого Джилл растает и упадет в его объятия.

Нет, чертовски нелепо, когда любящие сердца вот так разделены, и все такое прочее! Фредди с облегчением убрал платок в карман и принялся вовсю развлекать Нелли. Это оказалось нетрудно: чем дольше он был рядом с ней, тем легче и непринужденнее катилась беседа.

Джилл тем временем в одиночестве не скучала, ей нравилось наблюдать за входящими. Вот впорхнула стайка девушек из ансамбля, их тут же подхватили кавалеры, и компания весело направилась в гриль-зал. Тепло кивнув Джилл, прошла мимо рыжая Детка, а вскоре появилась и тоненькая изящная Лоис Денхэм в компании молодого человека с бледным острым лицом и бегающим взглядом – очевидно, того самого Иззи. Тоже бледная, Лоис шагала с надутым видом. Судя по долетевшим словам, она сердилась, что ей пришлось ждать.

Почти сразу же створки двери резко распахнулись, и ввалился Гобл. Он был мрачнее тучи – как видно, недовольство жизнью еще не улеглось, – но при виде Джилл туча рассеялась, и на лице его появилась улыбка, которую сам он, должно быть, считал обаятельной.

– Привет! – окликнул он. – Сидите одна-одинешенька? – Не успела Джилл объяснить, что это лишь временно, как он продолжил: – Пойдемте перекусим!

– Благодарю вас, – ответила Джилл с неприязненной вежливостью, – но я кое-кого жду.

– А вы забудьте о нем! – задушевно посоветовал Гобл.

– Нет, спасибо. Я правда не могу.

На лицо Гобла вновь наползла туча. Обычно его приглашения принимались как королевские приказы.

– Да ну, пойдемте же!

– Боюсь, это невозможно.

Смерив девушку долгим взглядом, продюсер, казалось, хотел что-то сказать, но передумал и угрюмо двинулся дальше. К отказам он не привык.

– Что он говорил? – резко спросил появившийся следом Уолли Мейсон, забыв даже поздороваться.

– Приглашал меня на ланч.

Уолли помолчал. Его всегда приветливое лицо помрачнело.

– Туда пошел, конечно? – показал он на гриль.

– Да.

– Значит, нам в другой зал, – кивнул он с прежним добродушием. – Как здорово, что ты пришла! Я боялся, что не сумеешь выбраться.

– Очень мило с твоей стороны меня пригласить.

– Какие безупречные у нас манеры! – усмехнулся Уолли. – Одно удовольствие слушать… Как ты угадала единственную шляпку в Нью-Йорке, в которой мне хотелось тебя увидеть?

– Озарение, не иначе. Что, нравится?

– Просто восхитительная! Вон тот столик нам подойдет?

После напряженной репетиции умиротворяющий сумрак зала, увешанного гобеленами, был приятен. В дальнем конце зала оркестр наигрывал мелодию, которую Джилл помнила и любила. Память ее обратилась к прошлому разу, когда они сидели в ресторане друг напротив друга. Казалось, это было целую вечность назад!

– Ты так внезапно убежала тем вечером, – заметил Уолли, прерывая ее мысли.

– Не хотела встречаться с Фредди.

В его взгляде мелькнуло сочувствие.

– Не хочу портить тебе ланч, но Фредди все знает. Он тебя выследил. Встретил Нелли Брайант, с которой вроде как подружился в Лондоне, и та доложила, где ты и чем занимаешься. Впрочем, тебя это, кажется, не слишком тревожит, хоть и убежала тогда, – заметил он, услышав смех собеседницы.

– Так ты еще не в курсе?

– А что случилось?

– Фредди уломал Пилкингтона взять его в ансамбль хористом, и сегодня утром, когда я пришла на репетицию, Миллер уже муштровал его вовсю. А потом Гобл разругался с исполнителем роли лорда и заявил, что любой хорист сыграет не хуже. Взял и выбрал Фредди! Так что теперь Фредди у нас солист и просто лопается от гордости.

Запрокинув голову, Мейсон расхохотался так оглушительно, что толстяк за соседним столиком выронил устрицу, не донеся до рта.

– Не так громко, – нахмурилась Джилл, – на нас все смотрят!

– Да разве тут удержишься? Какая прелесть! Я всегда говорил, что нигде не встретишь столько абсурда, как в мире мюзикла. Может случиться абсолютно что угодно – куда там «Алисе в стране чудес»!

– О, тебе тоже так кажется? Точь-в-точь как и мне. Просто какое-то нескончаемое чаепитие у Безумного Шляпника!

– А как вообще Фредди угораздило поступить в театр?

Лицо Джилл вдруг затуманилось. Вопрос напомнил о том, что она так старалась изгнать из головы.

– Говорит, устроился, чтобы приглядывать за мной.

Настроение ее оказалось заразительно, и улыбка Мейсона тоже растаяла. Вернувшись к неприятным мыслям, он принялся мрачно крошить булочку.

– Фредди прав, – буркнул он. – Я не ожидал, что у него столько здравого смысла.

– Вот еще! – вспыхнула Джилл. Память о беседе с новой звездой мюзиклов все еще жгла огнем ее независимую душу. – Я не ребенок и могу сама за собой присмотреть. Что хочу, то и делаю!

– Боюсь, ты скоро поймешь, что твои поступки касаются не только тебя. Меня, к примеру! Мне не нравится, что ты поступила на сцену. Теперь давай, можешь откусить мне голову.