– С леди Джулией я познакомился.

– Она вам нравится?

Джимми замялся:

– Ну, видите ли…

– Понимаю. Вы у нее в гостях. Однако вы еще не начали свой визит, а потому вам как раз хватит времени сказать, что вы на самом деле о ней думаете, прежде чем вам придется делать вид, будто она само совершенство.

– Ну…

– Я ее не терплю, – сказала Молли категорично. – По-моему, она бездушна и отвратительна.

– Ну, не скажу, что она показалась мне братом Чириблем[22] в юбке. Лорд Дривер представил меня ей на станции. Она как будто перенесла это мужественно, но не без труда.

– Она отвратительна, – повторила Молли. – Как и он, то есть сэр Томас. Этакий всеми командующий коротышка. И вместе они так командуют бедным лордом Дривером, что не могу понять, почему он еще не взбунтовался. Третируют его, как школьника. Меня это в бешенство приводит. Просто стыд и позор. Он же такой милый и добрый. Мне ужасно его жаль.

Джимми выслушал эту бурную тираду с двояким чувством. Подобная участливость ее красила, но была ли это только участливость? Звенящие ноты в ее голосе и румянец на щеках убеждали восприимчивый ум Джимми в том, что тут замешана личная симпатия к заклеванному графу. Рассудок внушал ему, что глупо ревновать к лорду Дриверу. Приятный типус, бесспорно, но не из тех, кого принимают всерьез. Однако скрытый в Джимми первобытный мужчина заставлял его ненавидеть всех близких знакомых Молли мужского пола беспощадной ненавистью. Не то чтобы он ненавидел лорда Дривера. Нет, тот ему нравился. Но он не был уверен, что граф будет ему нравиться и впредь, если Молли и дальше станет изъявлять такое теплое к нему сочувствие.

Однако его симпатия к отсутствующему сиятельству не подверглась решительному испытанию. Следующие слова Молли касались сэра Томаса.

– А хуже всего то, – сказала она, – что папа и сэр Томас теперь такие друзья! В Париже они были практически неразлучны. Папа оказал ему неоценимую услугу.

– Какую же?

– Случилось это днем почти сразу же, как мы приехали. Когда мы все, кроме папы, отправились кто куда, в номер леди Джулии забрался вор. Папа увидел, как он входит в номер, заподозрил, что дело неладно, и вошел туда следом за ним. Вор намеревался украсть драгоценности леди Джулии – он уже достал шкатулку, и папа застиг его, когда он вынул бриллиантовое колье. Ничего великолепнее этого колье я в жизни не видела. Сэр Томас сказал папе, что оно обошлось ему в сто тысяч долларов.

– Но разве, – спросил Джимми, – в отеле не было сейфа для хранения драгоценностей?

– Разумеется, был, но вы не знаете сэра Томаса. Он не доверяет сейфам отелей. Он настаивает на том, чтобы все делать по-своему, и воображает, будто для себя что угодно сделает лучше, чем кто-либо другой для него. У него есть несгораемый ящик, сделанный по особому заказу, и хранит он бриллианты и прочее только в нем. Разумеется, вор вскрыл этот ящик в один момент. Умелому вору это было как орех расколоть.

– И что произошло?

– Ну, он увидел папу, бросил драгоценности и помчался по коридору. Папа было погнался за ним, но, конечно, без толку. Он вернулся, закричал, нажимал на все звонки и поднял тревогу. Однако вора так и не нашли. Впрочем, бриллианты ведь уцелели. Самое главное, в конце-то концов. Сегодня за обедом вы непременно поглядите на них. Они правда чудесны. Вы что-нибудь понимаете в драгоценных камнях?

– Кое-что, – ответил Джимми. – Правду сказать, один знакомый ювелир объяснил мне, что у меня в этой области природный талант. Ну и, разумеется, сэр Томас был крайне благодарен вашему отцу.

– Просто слов не находил. Практически молился на него. Видите ли, если бы бриллианты украли, леди Джулия, уж конечно, бы заставила сэра Томаса купить ей другое колье, не хуже. Он ее до смерти боится, не сомневаюсь. Пытается это скрывать, но у него ничего не получается. А тут он не только лишился бы дополнительных ста тысяч долларов. Такого фиаско ему не простили бы до скончания века. И конец его репутации непогрешимого человека, который все делает лучше других.

– Но разве ее уже не погубил тот факт, что вор добрался до бриллиантов и их спасла только случайность?

Молли рассмеялась:

– Она про это не знает. Сэр Томас вернулся в отель на час раньше леди Джулии. В жизни не видела более насыщенного действием часа. Он вызвал управляющего, обрушил на него громы и молнии и взял с него клятву сохранить случившееся в глубокой тайне. А бедняга управляющий ничего другого и не хотел, потому что огласка повредила бы репутации отеля. Управляющий обрушил громы и молнии на служащих отеля, а служащие пообрушивали их друг на друга, и все говорили хором, и мы с папой обещали не проговориться ни одной живой душе. Так что леди Джулия по сей день пребывает в полном неведении. Но я не понимаю, с какой стати, и, пожалуй, в какой-нибудь ближайший день расскажу все лорду Дриверу! Только представьте, какую власть он приобретет над ними! И больше они не смогут им командовать.

– Я бы воздержался, – сказал Джимми, стараясь не допустить холодности в свой голос. Такая защита лорда Дривера, бесспорно, очаровательная и достойная восхищения, действовала на него несколько угнетающе.

Молли быстро взглянула ему в лицо:

– Вы же не думаете, что я действительно проговорюсь?

– Нет-нет, – поспешно сказал Джимми. – Ни в коем случае.

– Да уж конечно! – негодующе воскликнула Молли. – Я же обещала, что не скажу ни одной живой душе.

Джимми подавил смешок.

– Так, ничего, – сказал он в ответ на ее вопросительный взгляд.

– Вас что-то рассмешило?

– Ну, – сказал Джимми виновато, – сущий пустяк… но вы же только что очень подробно рассказали про это по крайней мере одной живой душе, ведь так?

Молли порозовела, потом рассмеялась.

– Не понимаю, как это вышло, – заявила она. – Как-то само собой вырвалось. Наверное, я чувствую, что могу на вас положиться.

Джимми покраснел от радости. Он повернулся к ней и почти остановился, но она не замедлила шага.

– Безусловно, можете, – сказал он. – Но откуда вы знаете, что можете?

– Но ведь… – начала она и на секунду споткнулась, а затем торопливо продолжала с некоторым намеком на смущение: – но ведь это же глупо! Конечно, я знаю. Вы не умеете читать по лицу? А я умею… Посмотрите! – Она указала рукой. – Отсюда виден замок. Как он вам нравится?

Они дошли до места, где луг круто уходил вниз. В нескольких сотнях ярдов оттуда на фоне леса высилась громада из серого камня, некогда, в сезон охоты на крестьян, ставшая такой помехой для уэльских спортсменов. Даже теперь в ней ощущалось нечто грозное. Заходящее солнце озаряло воды озера. И полное безлюдье вокруг. Все вместе приводило на память дворец Спящей красавицы.

– Ну и как? – сказала Молли.

– Просто чудо!

– Ведь правда? Я очень рада, что он произвел на вас именно это впечатление. У меня всегда такое ощущение, будто я тут все напридумывала. И мне больно, если ему не воздают должного.

Они начали спускаться по склону.

– Кстати, – сказал Джимми, – вы участвуете в спектакле, который тут затеяли?

– Да. А вы тот, кого они искали? Лорд Дривер затем и поехал в Лондон. Подыскать кого-нибудь. Одному из участников пришлось вернуться в Лондон по делам.

– Бедняга! – сказал Джимми. В эту минуту он был убежден, что в мире существует только одно место, где человек может быть хоть отчасти счастливым. – А какая это роль? Лорд Дривер упомянул, что мне придется играть. И что же мне придется делать?

– Если вы будете лордом Гербертом – это роль, для которой требуется исполнитель, – то вам предстоит почти все время разговаривать со мной.

Джимми решил, что роли в пьесе распределены отлично.

Гонг, призывающий переодеться к обеду, прозвучал как раз в тот момент, когда они входили в холл. Из двери слева появились два человека – крупный и маленький, – дружески о чем-то беседуя. Спина крупного показалась Джимми знакомой.