Сиригрид хромала, часть ее шерсти серебрилась от седины, но клыки все еще оставались белыми как наше Мать Луны. И все еще были острыми. Я зашептала раны на коже, останавливая кровь. Но рука все еще болела.

– Сиди здесь, Эстер. Ты будешь обузой.

Это было обидно слышать от Илмы, но я понимала, что она права. Зря только лицо разукрасила Кличем. Дурная голова.

Кто знал, что готовиться к бою мне придется, просто к другому.

Я надела плотную рубаху Дария, завязала, чтоб лишняя ткань не мешалась, подвязала свою брюки внизу. Одежда должна плотно сидеть, если придется много двигаться. Шесть кос шли вдоль затылка, никакого пушка, только строгость линий.

Я бы хотела нанести узор черной краской на лицо, но это было бы равноценно тому, что просто утопиться или вонзить в себя собственноручно меч. То есть самоубийственно.

Дарий оставил меня в комнате, поцеловав при этом так жарко, перед тем как уйти собирать оборону, командовать воинами. Я не знала, куда себя деть. Кровь начинала бурлить в венах, а страх обращался яростью, желающей прорваться наружу, как вода прорывает плотину.

Я проверила еще раз обувь, чтоб плотно сидела и вышла на улицу, полная Луна освещала землю. Я надеялась, что она будет благоволить мне в этот раз.

Ворота были плотно закрыты, а перед домом Дарий с главными воинами обсуждали план действий, один из мужчин командовал остальными солдатами. Мой муж резко обернулся на меня, почуяв мое присутствие. Я молча кивнула, дожидаясь, когда он сможет подойти ко мне.

– Эстер, – сказал он, взял за предплечье и провел аккуратно к плечу, а затем отпустил. Небольшое движение, отдавшееся нежностью и эхом его тревоги в моем сердце. – Я подумал, что…

– Нет, – покачала я головой, предвидя его следующие слова. – Я останусь.

– Если с тобой что-то случится – я никогда себе не прощу.

– А я не прощу себе, если покину тебя.

Мы так и стояли, не обнимаясь, лишь глядя друг другу в глаза. Но мне казалось, что наши души в этот момент сплелись друг в друга, в надежде утешить и подбодрить.

– Какой план? – спросила я.

– Закрыть ворота, закрыть проход в дом, часть воинов останется тут, часть будет в Доме. Основные укрепления – Разие, Парвати, Люкасса с Кори в одном месте, второе слуги.

– Солен?

– Вместе с Сараби и Шойдрой в другом, но не могу сказать, что укреплены. Все-таки они втроем проходили хорошую военную подготовку. И на них не будут нападать все и разом. К ним скорее сам Шрейден придет и его личный отряд. Задача – не подпускать их к ним огромное количество людей. С малым количеством Солен и его воины смогут разобраться. Главное, чтоб его не актаковала толпа.

– А ты?

– Буду рядом с Соленом, а ты…

– Рядом с тобой.

– Нет, Эстер. Прошу… останься с Разие и Кори.

– Дарий.

– Я умоляю тебя, если ты хочешь помочь – защити их. Пожалуйста. Не бросайся в пекло.

Я хотела быть рядом с ним. Мне было страшно, что пока я нахожусь в другом месте, моего самого близкого человека убьют. Я уже отсиживалась. И этот страх отравлял все мое сознание, заставлял руки иногда дрожать, а дыхание становится поверхностным.

Но несмотря на старые страхи, я осознавала, что разумно, а что нет. И что буду отвлекать только Дария. Я еще раз взглянула в его глаза, он быстро наклонился ко мне и прижался губами, а я напоследок провела языком по нижней губе.

– Беги, моя маленькая, – прошептал он. – Пожалуйста, будь осторожна.

Я кивнула и зашла снова в Дом. Везде горели масляные светильники, слышался нервный топот. Я прошла мимо общей комнаты и столкнулась взглядом с Сараби.

Девушка династии Прайд надела кольчугу, а волосы завязала в тугую шишку. В ее взгляде не было равнодушия, лишь сосредоточенность. Она слегка улыбнулась мне, а затем принялась проверять свой меч.

Я сжала рукоятку кинжала, проверила меч, который дал мне Дарий.

«Лалону»

«Я рядом, не беспокойся»

«А если тебя увидят»

«Просто не беспокойся»

Я понятия не имела, где сейчас мой тотем. Но связь между нами ощущалась яркой, сильной, словно он где-то был на улице. Я спустилась в подвальные помещения, где уже стояли стражники, прошла мимо них и присела рядом с Разие, игнорируя тяжелый взгляд Парвати.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – слабо улыбнулась она.

– Сестренка!

Кори помахал мне рукой. Он сидел рядом с Люкассой, та что-то ему рассказывала, а мальчик внимательно слушал, лишь отвлекись на приветствие мне. Я видела, как в глазах женщины стоят слезы, но она разговаривала мягко и ласково. Кори потрепал ее по волосам, и я услышала лишь обрывок фразы: «…я всегда буду помнить о тебе…».

Мы просто сидели. Я опять просто сидела… С той разницей, что сейчас до нас, действительно, могли добраться. Это тогда на Севере дети, укрытые в пещерах никому, не были нужны. Кто знает, что будет сейчас, когда на кону стоит власть?

Я ощутила на своей руке цепкую хватку и обернулась. Пальцы Парвати жестко сжали мое запястье, а льдисто-голубые глаза осматривали меня. Что она хотела найти в моем выражении лица?

– Не могу поверить, что он женился на такой как ты, – тихо сказала она.

– А я, глядя на вас, не могу поверить, что вы – его мать.

– Думаешь, ты имеешь право со мной так общаться?

– А вы думали я всегда хожу с прикушенным языком?

– Я бы убила тебя на месте…

– Что же вас останавливает?

– Ты можешь быть еще полезна.

– Я не собираюсь играть в ваши грязные игры. Мы не знаем, какой будет завтрашний день, а вы уже плетете интриги, словно паучиха.

– Я бы влила в тебя кувшин раствора аконита, – последнее слова она сказала почти без звука, но я ее поняла, – чтоб смотреть как ты захлебываешься.

– А ваш муж хотел мира, – покачала я головой.

– И куда он привел его, этот мир? Ты жива только потому что Фуина рассказала мне одну подробность. Ты вызвала у нее жалость.

– Любовь не должна вызывать жалость. Это – самая великая сила.

– Громкие слова глупой девчонки. Я жалости не ведаю, милая. И поверь, я не оставлю так просто твою кровь.

– Дарий любит меня.

– А еще он человек Дикого царства. Или ты думаешь, что он уйдет с тобой? Хочешь забрать моего сына?

– Вы вспомнили, что он ваш сын? Как вовремя. Уберите ваши паучьи пальцы, и не смейте меня трогать.

– Поверь, я еще ни раз зайду в парник и проверю аконит.

Парник… Кори говорил что-то об Эгире. Я нашла взглядом мальчика, хотела расспросить подробнее.

Раздался звук гонга. Наступило утро. Раздалось три удара гонга.

– Они пришли, дожидались нового дня, – прошептала Люкасса.

– Держите клинки и мечи рядом с собой. Стражники сделают все, чтоб не пустить их сюда. Но будьте на готове! – Парвати погладила рукоятку своего меча, и это было одно проявление нервозности, которое я смогла разглядеть.

Невозможно мучительно. Так бы я описала все, что происходило. Мой слух улавливал удары мечей друг об друга наверху, выкрики, падающие тела, но очень слабой. Значит они все еще на улице. Я боялась выйти и увидеть кровавое месиво. Мне хватило этого на всю жизнь.

– Как думаете, сколько будет это длиться? – спросила Разие.

– Кто их знает, – вздохнула Люкасса.

– Пара дней, – ответила Парвати.

Я прислушивалась к звукам, услышала топот.

– Они пробрались в Дом, – сказала Парвати.

По моей спине пробежали мурашки. Страшно. Невыносимо страшно. Как будто раньше, сидя в пещерах Радельме, я знала, кого потеряю и какого будет мое горе. Я мысленно прощалась со всеми близкими, что были.

Сейчас же… Я не могла прощаться, у меня была надежда. Когда у человека есть надежда, ему гораздо страшнее. Надежда оттягивает миг горя, мыслями, что его не случится.

Звуки стали громче, ближе. Я нервно озиралась на потолок.

– Все в порядке, сохраняем спокойствие, – периодически говорила Парвати. Ее голос звучал сухо, но именно он в эти моменты был голосом разума.