—

Ручкин сказал мне. Я и место ему показал под деревню, он даже название уже записал, словно деревня уже есть.

—

И какое?

—

Камышлеевка.

—

Ну, паря, ты даёшь. У тебя уже своя деревня. Прямо помещик, — смеялся Игнат.

—

Ну, уж и помещик, — засмущался Егор.

—

Смехом я это, а если серьёзно, то вот ещё что. Мне Ручкин по хмельному делу сказал, что это переселение — только первая волна. Есть разговор, что это затянется лет на десять, а то и больше. Вот теперь смекай, какое дело можно развернуть. Люди будут, и много будет людей, и с деньгами. На каждую семью, говорят, рублей по двести выдаётся только на обзаведенье. Тут и кумекай, у нас сейчас хорошая лошадь десять рублей стоит, корову за пятёрку можно купить. Поселение пойдёт по реке. У тебя, у меня здесь, дальше в Саранчет. В Венгерку не послать, там, у братьев Шведовых, пахотной земли совсем нет. Буду предлагать места здесь, в округе: Цыганкова заимка, Светлое, Тропа. А там дальше есть Шелехово, Догадаевка. Остальные деревни уже далековато. Лес, конечно, везде есть, вот доски пилить надо, кирпич жечь, дёготь гнать.

—

А про Бланку ты не говорил? — спросил Егор.

—

Туда не буду отправлять. Там сосланные поляки живут, нелюдимые какие-то. Если кто захочет туда пойти, никто держать не будет, но сам предлагать не стану.

—

Из-за чего сослали? — спросил Егор.

—

Точно не знаю, будто бы за бунт. Да теперь уж чего, своё они получили. Живут и пусть живут. К тебе, Егор, просьба: постарайся приготовить лес, доски и кирпичи.

—

Ты, Игнат, не сомневайся, я исполню как надо. Не пожалею сил.

— Силы побереги: делай добротно, но через пуп не надо. Придёт время, тогда покажешь всё.

После разговора с соседом Егор совсем успокоился и принялся за работу.

К концу апреля почернели дороги, но ещё можно было смело ездить по реке, лёд был крепкий. Запах весны уже расходился повсюду. В один из вечеров к Егору приехали две повозки, на каждой по трое мужиков. Среди них был и Игнат. Егор понял: вот они, первые переселенцы. Он мельком оглядел их, оценивая.

— 

Здорово, Егор! — крикнул Игнат. — Принимай гостей.

— 

Доброго здоровья всем, — ответил Егор. — Добро пожаловать, проходите в дом.

Мужики вразнобой поздоровались, оглядываясь, по-видимому, они не могли понять, где же здесь можно строить. Кругом стояла стена леса. Войдя в дом, перекрестились на иконы и столпились у дверей.

— 

Раздевайтесь, проходите, садитесь на лавки, места хватит. — Егор прошёл на кухню к жене.

— 

Приготовь нам чего-нибудь перекусить, видно, разговор затянется. — Сам пошёл во двор распорядиться насчёт лошадей. — Мужики остаются или уезжают с тобой? — спросил он Игната.

— 

Сегодня они уедут за семьями. Переговорим, посмотрим место и поедем. Если всё пойдёт нормально, то скоро все переедут сюда, а пока на постое они стоят в нашей деревне. У тебя всё готово?

— 

Может, и не всё, но начинать можно. Лес мы валили прямо на участках и рядом с ними. Все равно корчевать надо, огороды распахивать. Если леса и не хватит немного, то можно и дальше валить. Там лес строевой. Я думаю, что до того, как дома начнём рубить, надо огороды посадить. А за это время и лес немного подсохнет.

— 

Жить где будут? С семьями они.

— 

Пока холода, поживут у меня в старом доме, а потом, когда на улице потеплее станет, можно на участках времянки построить, там и жить. До холодов дома постараемся поставить, пять срубов — это не так много.

— 

Я своих мужиков попрошу, заплачу из казённых денег. Сейчас, Егор, выгода для себя хоть и будет, но небольшая. Прибыль будет через год-два, когда другая волна поселения пойдёт, — сказал Игнат.

— 

И сейчас не в убыток, а потом видно будет, — сказал Егор. — Пошли в дом, поговорим.

Мужики сидели на скамейке рядком. Они потихоньку разглядывали дом, удивляясь богатому, на их взгляд, убранству. Пол крашеный, что было диковинкой. В Центральной России, откуда они прибыли, деревянные полы — вообще редкость, только в богатых домах. Но там скоблёные, а здесь в избе посреди леса — крашеные. В доме чисто, побелено. Хорошо живут.

Егор с Игнатом прошли и сели за стол.

— 

Сейчас перекусим, чем бог послал, а потом поговорим о деле, — сказал Егор. — А то какой разговор натощак?

Настя быстро накрыла на стол. Поставила разных солений, рыбы, мяса и горячей круглой картошки.

— 

Доброго здоровья, Настасья, — сказал Игнат.

— 

И вам, дай бог, долгих лет.

— 

Как поживаешь здесь, не одичала?

— 

Слава богу, живём, ладим.

— 

Это хорошо. Если всё ладом, и тягость не в тягость.

— 

Не стесняйтесь, садитесь ближе.

Мужики осторожно потянулись за едой. Ели молча. Егор пил чай и наблюдал за гостями. Они были разными: вот один с густой чёрной бородой, по нему видно, что Бог силой не обидел. Другой, рядом с ним, мужик некрупный, но жилистый. И остальные трое не хлюпики. Было бы хорошо, если бы они владели какими-нибудь ремёслами.

— 

Ну что, мужики, это Егор Петрович Камышлеев. Он у вас здесь будет и управляющий, и помощник, и отец родной, — начал Игнат. — Кое-что он уже сделал: подготовил лес для вас, но основная работа будет делаться вами самими. Попробуем договориться о помощи, потому как время не терпит, и зимовать у нас можно и нужно только в доме. И вы с нашей помощью поставите за лето себе дома. Теперь каждый должен сказать, что надо, но прежде назовитесь.

— 

Я буду Антип Кузнецов, — встал чернобородый. — Чегой-то мы не заметили ни леса, который готов, ни места для постройки.

— 

Антип, а ты каким ремеслом владеешь? — спросил Егор.

— 

Кузнецами мы были. И дед, и прадед, а отец и сейчас живой.

— 

Нам кузница понадобится, станешь работать?

— 

Как построимся, чего ж не поработать. А кузню мне недолго собрать.

— 

Ты кто будешь? — Егор указал пальцем на жилистого небольшого мужика. — Вставать не надо, не на собрании.

— 

Зовут Кузьмой, фамилия Захаров. Я больше по дереву рукодельничаю, могу дугу для коня согнуть и сани сделать, и колесо собрать для телеги, и кадушку. Любое дело по дереву могу осилить.

—

Хорошо, а рамы можешь собрать, косяки, двери?

— 

Так это любой для себя делает.

— 

А что ещё можешь?

— 

Лодку-долблёнку могу сделать.

— 

Обживётесь, понадобится. Река недалеко — версты две отсюда, для себя рыбу будете ловить, кто пожелает.

— 

Трифон Суренков, — представился третий. — Я попробую собрать мельницу. Небольшие речушки или ручьи есть здесь?

— 

Дело доброе. Речек и ручьёв хватит.

Лаврен Кузьмин оказался специалистом по шитью полушубков из овчины, мог изготовить и упряжь.

Фрол Погодин оказался на все руки мастер.

— 

Что я хочу сказать. Всё, что вы можете, всё понадобится, всё сгодится. Самое главное — к осени зайти в дом. Может, что-то и не сделается, но главное — зайти под крышу и поставить печь. Печи кто умеет ставить?

— 

Я могу, — сказал Фрол.

— 

Кирпичи уже готовы. Пока снег лежит, будем ещё лес возить, потом надо будет выжечь корни на участке, чтобы посадить огороды. В середине лета начнём ставить дома. Не рассчитывайте на большие хоромы, это если потом силы будут, стройте сами, сейчас дома строить будем небольшие. Хоромы и топить сложнее, холодно зимой у нас, а летом жара бывает отменная: мошкары и гнуса полно, но есть дёготь, мажемся сами, мажем скотину. Теперь поживёте пока у меня, во дворе есть дом для наёмных сезонных рабочих, но они сейчас живут на лесопилке, там и работают. Летом каждый на своём участке поставит какую- нибудь времянку до осени. Потом эти времянки пригодятся для скота на первое время. Главное — не падать духом, а работать; следующий год будет полегче. И ещё: нужно жить дружно и помогать друг другу, без согласия здесь не выжить.