Свой товар старик сдавал всегда одному купцу, с ним они были давно знакомы, ему Шалгу делал лук на заказ. Купец на охотника не походил, но плату давал хорошую. И на этот раз он заказал лук к следующему году, не торгуясь, взял все меха. С хорошим мастером нужно иметь и отношения достойные. За один лук мастера купец покроет все свои недочёты. В другом месте за такой лук дадут три цены, которую он отдаст мастеру. Ещё и почёт такой, который за деньги не купишь.

Вечером Шалгу пошёл в кузницу. Он любил смотреть, как его ровесник Мурда ловко справлялся с металлом: разогревал, стучал, разбрасывая искры. Кузнечить Мурда приноровился ещё в Енисейске. Кочевали они недалеко от крепости. Однажды Мурда увидел, как работает кузнец, как твёрдое железо послушно превращалось в нужную вещь, пристроился в служки к кузнецу, выполнял любую работу не только в кузнице, но и по дому, усваивал всё на лету. Три года пробыл в учениках, потом повздорил с кузнецом и ушёл в верховье Бирюсы, дошёл до Туманшета, здесь и остался. Охотился несколько лет, но кузнечное дело не давало покоя. Однажды договорился с купцом, чтобы привёз он меха кузнечные и прочий инструмент. Купец привёз, и Мурда десять долгих лет рассчитывался с ним, теперь уже давно работает сам на себя, если и заказывает купцам привезти что-либо, то платит сразу, чтобы не быть в долгу. Кузнецом он был неплохим. Мог делать всё, что было необходимо для жизни, железа бы только иметь побольше, его как раз и привозят купцы.

— Посмотри, купил нож себе. Понравился. — Шалгу протянул кузнецу нож.

Тот взял, посмотрел заточку, попробовал ногтем. Посмотрел на свет. Постучал по нему пальцами, послушал, как звенит. Сказал, возвращая нож:

— Ладный. И железо хорошее. Мастер делал. Много шкурок отдал за него?

— Много, — согласился Шалгу.

— Стоит того. Долго служить будет. Ты, я слышал, лук привёз по заказу. Говорили, что хороший лук. Ну и правильно, мастер не будет плохое делать.

— Хороший лук вышел.

— Я хочу заказать у тебя лук для сына. Сделаешь? — Мурда посмотрел в глаза мастеру.

— Если сделаю, то привезу следующим летом. Большой ли сын?

— Сейчас придёт, посмотришь.

— Женить хочу своего младшего, у вас есть чум, куда можно нести котёл? — спросил Шалгу больше для поддержания разговора. Он уже решил, в какой чум понесёт подарки.

— Нет, не знаю. Приходи ко мне года через три, подрастёт дочь, — сказал Мурда, улыбнувшись.

— Ладно. Если не женю до тех пор, приду к тебе.

Дотемна просидел Шалгу в кузнице. Пришёл сын кузнеца, высокий плотный парень. Видно, что силой не обижен, хотя по виду совсем молод ещё

— На охоту ходишь? — спросил Шалгу юношу.

— Бегаю мало-мало.

— Понятно, — кивнул мастер.

Шли дни. Уже всё было продано, но Шалгу не торопился домой. Он всё чаще видел, как Нюнням вместе с Тегой сидят на берегу Бирюсы и разговаривают. И надо было уже нести подарки, но Шалгу всё оттягивал сроки. Думая, он посмеивался про себя над тем, что получилось. У тебя под носом выросла невеста, и до времени никто не заметил. В сваты можно было идти дома, но здесь важнее, пусть будет праздник для всех. Свадьбу будут делать в стойбище, а сватать надо здесь. И он решился.

— Где там у нас подарки для сватов? — спросил он Кутегу.

— Лежат. Есть невеста на примете? Далеко идти? Когда пойдёте? — Вопросы посыпались, как искры из костра.

— Пойдём, — сказал Шалгу. — Скоро пойдём. Зови-ка соседку, понесёте котёл невесте.

— Я быстро. — Кутега исчезла ненадолго, привела с собой соседскую старуху.

— Сватать пойдёте Тегу, — сказал Шалгу.

— Правильно, — вдруг сказала невестка. — Хорошая девушка выросла. Мы её знаем.

— Вот и сосватайте.

Большой новый медный котёл, доверху наполненный подарками для невесты и её родителей, занесли в чум невесты. Хозяева поначалу растерялись, но потом обрадовались. Поняли, кто к ним сватается, большой почёт для семьи невесты — такой жених, один из первых охотников стойбища. Поначалу, как принято, поговорили о молодых годах невесты да ещё о разном, но согласились быстро, боялись, чтобы не ушли сваты. Шалгу сидел возле чума и курил трубку: волновался старик. Был уверен, что не откажут, но червячок сомнения все же точил его. Когда увидел улыбающихся женщин, понял, что всё свершилось.

Нюнням с Тегой катались на вёрткой ветке вдоль берега быстрой Бирюсы, совсем не догадываясь о свершившемся сватовстве. Молодых никто и не спрашивал. Поставят перед фактом, и будь любезен слушаться. Им было хорошо и весело вместе — несколько раз едва не опрокинули лодку. В стойбище шли вместе, преданный Чур плёлся позади.

Нюнняму никто ничего не сказал вечером. Допоздна он сидел с мужчинами у костра, а рано утром ушёл на рыбалку. Когда он ушёл, Шалгу взял лук, сделанный для подарка сватам, и пошёл договариваться о выкупе. Пришёл не к чужому человеку, а к соседу по стойбищу. Посидели, попили чай, сговорились сразу. Лук мастера Шалгу умел уговаривать любого охотника. Но и Шалгу не пожадничал, хороший выкуп предложил за невесту, половина которого будет отдана самой невесте, пусть видят, что непоследний охотник в стойбище — жених. Другая половина для родственников. Свадебный пир будет перед охотничьим сезоном, когда можно будет поставить на стол много мяса. Без мяса свадьба не свадьба. Сваты объявили всем родственникам, невесте сообщили о случившемся. Тега, не ожидавшая такого счастья, едва не упала в обморок, она уже и не мечтала об этом, но случилось чудо. Сколько она просила богов смилостивиться, не отбирать Нюнняма у неё, боги услышали. Теперь она просто спряталась за занавеску и тихо плакала. Так велико было её счастье, что слёзы всё никак не останавливались.

Нюнням спокойно себе рыбачил, поглядывая на берег. Но Тега не появлялась. Уже и солнце скоро коснётся макушек сосен, уже искры плещутся у кустов на другом берегу реки, становясь всё ярче, а Теги нет, значит, уже не придёт: случилось что-то или помогает матери. Собрав всю рыбу на кукан, вытащив лодку на берег, юноша медленно пошёл домой. Он не понимал одного: Шалгу ничего не говорил о сватовстве, а ещё надо было куда-то идти, и идти вверх по Бирюсе — уже пора бы. На все походы уйдёт немало времени, а отец не торопится. Может, раздумал? С такими мыслями он пришёл к чуму. Сел на своё излюбленное место, набил трубку. Сидевший рядом Чалык, усмехнулся:

— Ты где ходишь? Тебе невесту сосватали.

Нюнням посмотрел на брата, но всерьёз его разговор не принял. Посмотрел на Шалгу, но вид отца ничего не говорил. Он было совсем успокоился, брат иногда и подшучивал над ним. Брат был старше на пять лет. Они не были близки из-за возраста, брат и брат, у старшего брата была уже семья, он заботился о ней, а младший ещё гонял бурундуков рядом со стойбищем.

— Скоро пойдём домой? — спросил Нюнням. — Уже все дела поделаны, можно возвращаться.

— Пожалуй, уже все дела сделаны, — согласился Шалгу. — Чалык правду сказал, сосватали тебе невесту, будет у тебя теперь свой чум. Рад?

— Чему радоваться? Я невесту ещё не знаю.

— Знаешь. Зовут её Тега, — тихо сказал отец. Нюнням недоверчиво посмотрел на него, потом на брата. Понял, что это не шутка.

— Нравится невеста? — опять спросил отец.

— Да, — пробормотал сын.

— Ну и ладно. Хорошее дело получилось. И невестка будет хорошая. Буду теперь с вами жить. Чалык со своей семьёй останется в чуме, а мы поставим себе новый. Вот сделали последнее дело, теперь и отправляться можно.

Отец с братом ушли спать в чум, а Нюнням всю ночь сидел у костра и улыбался. Он представил себе Тегу невестой. Так хорошо и легко стало на душе. Теперь больше не надо выдумывать себе лицо невесты, оно есть, и очень приятное личико. Чур поднял морду, посмотрел на хозяина и отвернулся от него.

— Ладно, спи. Крутишься тут, — усмехнулся Нюнням.

Только под утро Нюнням уснул прямо у костра, рядом с ним спал его пёс.

— Сегодня собираемся, завтра идём домой, — объявил Шалгу своему стойбищу. Люди зашевелились, стали собираться. Все уже устали находиться здесь, хотелось домой. Больше всего хотелось Нюнняму и Теге. Они ещё не виделись после сватовства. Тега сидела в чуме, занимаясь ежедневными делами, её никто не держал взаперти, но столько новых чувств она не могла нести куда-то, боясь казаться смешной.