—

Скажи мне вот такое дело, сможешь ли ты мне разъяснить ситуацию с продажей земли?

—

Смотря где земля.

—

В верховьях Кана, Бирюсы, Туманшета.

—

Это стоить будет рубль, а захочешь сделать бумагу, то червонец, не меньше.

Хрустов понял, что угадал с писарем.

—

И документ можешь мне сделать?

—

К вечеру и сочиню.

—

Теперь обскажи делом, что и как?

—

Если всё сделать по закону, то и денег надо тыщи, и времени за месяц не управишься, но я так понимаю, вам землица особо и не нужна, вам нужна бумага, чтобы хозяйничать там какое-то время да иноверцев пугать?

—

Верно, — поддакнул лавочник.

—

Проще простого, я сам напишу бумагу, подпись подделаю и печать поставлю абы какую, кто там разбираться будет?

—

Ты мне не абы какую, а штуки три печати можешь поставить? Так. чтобы посолидней было, чтобы не только инородца, а и иного купчишку напугать можно было.

—

Три так три, придётся ещё рубль добавить, по полтине за печать.

—

Договорились. — Хрустов вытащил бумажник. — Вот два рубля сейчас, а вечером всё остальное — прямо здесь и буду ожидать.

—

После шести ждите, всё будет сделано, а имя и фамилию мы запишем прямо здесь, подальше от лишних глаз.

—

Я буду ждать, — сказал Илья Саввич.

В половине седьмого, когда Хрустов уж было стал сомневаться, явился писарь.

—

Извиняюсь, срочные дела немного задержали. У меня всё готово.

—

Давай заполняй недостающее, а я приготовлю деньги.

Писарь аккуратно вписал фамилию Цыганкова Евсея.

Рассчитавшись с ярыжкой, Хрустов и выпил с ним немного за знакомство. А вдруг ещё сгодится?

«Вот так и делаются дела здесь, а я всё про купеческое слово говорю, — думал лавочник. — Правда, здесь и дел на копейки, только начальство и не знает, что у одного куска земли по десятку хозяев. Как дознаются, высекут ярыжку, как “Сидорову козу”. Да что толку? Ну, теперь, Евсей, тебя карагасы на руках носить станут, если ты разгонишь воров с их угодий. Эх, срослось бы всё».

Вооружившись заветной бумагой, Евсей отправился к карагасам.

Обоз подтягивался к последнему повороту. Через несколько минут откроется пространство, на котором должны стоять чумы стойбища. Евсей поглядывал с нетерпением, стараясь первым увидеть знакомую каптину, но его опередил Родька:

— Дымом потягивает, значит, они уже там.

Только сейчас Евсей понял, что его смущало в этом ожидании. Действительно, по реке струился запах костра. В любое другое время он почувствовал бы его сразу, но ожидание и волнение сделали своё дело, Евсей опростоволосился. Он смущённо улыбнулся, радуясь, что всё складывалось удачно.

Обоз уже две недели как вышел из Конторки. Пять саней, нагруженных товарами, пять возниц, да ещё Лаврен с ними. Очень уж захотелось Лаврену побывать у карагасов, встретиться и поговорить со своим другом Эликаном. Лаврен весь путь вёл себя бодро, часто шёл пешком. рядом с санями, давая лошадям немного отдохнуть.

Вместе с ними были ещё Маркел Дронов, Кирьян Лисицин, Еремей Трухин. Их жёнки поначалу взвыли, не желая отпускать мужей, но потом согласились, узнав, что к посевной все будут дома, да и копейку лишнюю заработать не всегда есть возможность.

Хрустов весь товар для торговли приготовил в Конторке, отсюда было проще отправляться в путь, да и глаз посторонних поменьше. Всё произошло обыденно: загрузились и поутру отправились в путь. Первые две ночёвки в Догадаевке и в Благодатской провели в тепле, потом же приходилось готовить ночлег основательно, по ночам стояли нешуточные морозы, а по реке холод чувствуется особенно. Но обошлось, никто не заболел, настроение было бодрое.

Вот и показались чумы. Их было около десятка, и стояли они кругом, словно отгораживаясь от всех. Собаки возле чумов навострили уши и подняли лай, появились люди.

Эликан стоял впереди всех и выглядывал знакомые лица. Евсея он разглядел самым первым, затем Маркела, внушительный вид которого тяжело спутать, и, наконец, узнал того, кого уже и не надеялся увидеть. Лаврен улыбался, подходя к старому другу. Они обнялись и долго ещё пожимали руки друг другу.

—

Как поживаешь, Эликан?

—

Шибко хорошо поживаю, Лаврена встретил, — ответил он. — Хотел уже сам ходить в гости.

—

Почему не пришёл? У меня в чуме места хватит.

—

В другой раз приду, — ответил Эликан, и они рассмеялись.

—

У тебя в стойбище больше стало чумов, женил кого-нибудь?

—

Оробак свой чум поставил, жену молодую привёл, да ещё люди из нашего рода остановились с нами на лето. Вас ждём, Евсейка сказал, что привезёте товар, вот и остались люди.

—

Здоровье не подводит? — спросил Лаврен.

—

Мало-мало худо, но ничего, олешка есть, ноги не надо.

—

На охоту бегаешь?

—

Рядом с чумом, как дети.

—

Хороший год был?

—

Хороший. Шибко хороший. Много соболей добыли, много белок. На суглане мало товаров давали за шкурки, шибко много промышляли все. Белому Шаману оброк отдали на три года вперёд. Мы не стали все шкурки показывать, Евсейка говорил, что хорошую цену даст.

—

Верно, мы привезли всё, будете довольны.

—

Ладно, однако, будет.

—

Здравствуй, Эликан, — сказал Евсей, подходя к старикам.

—

Здравствуй, Евсейка, Родька с тобой?

— Да.

—

Мы ждали вас, ты обещал.

—

Раз обещал, значит, приехал, — ответил Евсей. — Всё хорошо в стойбище?

—

Хорошо.

—

Чужие люди не приходили?

—

Оробак видел, что идут сюда какие-то люди, завтра придут, в лесу снега много, не могут быстро бежать.

—

Вот и хорошо, что мы успели вперёд, встретить их нужно достойно.

Евсей пошёл к мужикам и сказал, что делать дальше. Сказал, чтобы были настороже, но не ввязывались в разговор.

—

Эликан, — сказал он. — Торговать будем завтра с утра, а сегодня будем отдыхать немного и готовиться.

—

Это верно, время есть, река ещё постоит, — кивнул старик.

—

Скажи всем, пусть готовят всё, что припасли.

—

Лаврен, Евсей у вас главный? — спросил Эликан.

—

У него голова молодая, толковая. Молодец, хороший мужик.

—

Да, — сказал Эликан, набивая трубку, — не обманывает. А ты?

—

А я попросился только сходить сюда. Так захотелось, что мочи нет. Аж по ночам подвывать стал, как волк. Попросил Евсея взять с собой, хотя какой из меня работник? Скучаю я по этим местам, будто прирос. Душа рвётся сюда. Как поедут без меня, так мне плакать хочется, как малому ребёнку. Вот и с тобой повидаюсь, а то сколько нам ещё осталось?

—

Евсей говорил, что у тебя жёнка есть?

—

Живём помаленьку. Выходила она меня, считай, на ноги поставила, хорошая женщина, доброй души человек.

Вскоре и хозяева, и гости дружно работали зубами, поедая горячее мясо молодого изюбря, добытого Оробаком. Евсей выставил немного водки, только немного отметить встречу с друзьями. За разговорами засиделись допоздна, спать разошлись по чумам — места хватило для всех.

Утром, едва только разложили товар, как из-за поворота показался ещё обоз. Не доходя немного до стойбища, обоз остановился, от него отделился человек и пошёл к чумам. Евсей вышел навстречу, мужики встали позади стенкой, берданки лежали под рукой.

—

Кто такие будете? Почему на чужих землях торгуете? — крикнул мужик, подходя.

Низкий, коренастый, уверенный в себе, он шёл напропалую, пытаясь смутить Евсея. Но тот, когда мужик попытался пройти мимо, сказал:

—

Куда путь держишь?

—

Я по закону здесь, а вот вы кто такие? — остановился мужик, понимая, что нахрапом взять не получилось.