Однажды рассказывал старик Афанасий из деревни Сполох, что есть лекари у староверов на реке Тагул. Хорошо лечат, помогают и в этом деле. Здесь недалеко: несколько дней пути по Бирюсе вверх и по Тагулу полдня. Там в деревне Георгиевка есть старуха, которая лечит такие беды. Егор свозил Настю к знахарке. Одарили старуху дорогими подарками, она долго колдовала, шептала и потом сказала, что будет ребёнок через два года. Год прошёл с тех пор. Чем ближе подходило время, тем тревожней становилось.

Торговые дела шли хорошо, прибыльно. И вот сейчас Егор приехал в тревоге. Новые известия не обрадовали его: в Суетихе он узнал, что в волость прибыла бумага, в которой говорилось, что скоро начнётся большое переселение народа в Сибирь. Строится железная дорога, для обслуживания понадобится много людей, а также нужны земледельцы, чтобы кормить рабочий люд. По округе начнут селить пришлых, желающих обрабатывать землю. Расселения уже начались, и постепенно подходили к Бирюсе. В Суетихе стали строить большую лесопилку: для дороги нужно много шпал. Понагнали народу для строительства моста через Бирюсу, в строители брали крестьян с окрестных деревень: Бирюсы, Конторки, Еловки, Байроновки. Народ ютился в бараках, но работа шла.

«Придётся у себя уменьшить немного лесопилку. Хотя, если начнут строить дома вокруг, пиломатериал пригодится. Но в запас тоже не стоит заготавливать. Время покажет», — решил Егор.

Не замечая мороза, он стоял на крыльце и смотрел в сторону, откуда приехал. Оттуда и нужно ждать перемен. Потом оторвав от бороды сосульки, пошёл в дом. Настя уже надевала лёгкий полушубок.

— Ты куда? — спросил Егор.

— Я уже испугалась за тебя, вроде давно приехал, а всё нет и нет. Подумала, может, случилось чего. Напугал, — виновато заулыбалась жена.

Егор подошёл, обнял, прижал к себе, погладил волосы, вдохнул такой любимый запах.

—

Чего со мной случится? Я здесь дома как-никак.

—

Мало ли, — хитро улыбалась Настя.

За ужином она сказала, что был приказчик из волости, сказал, что заедет завтра. У него какое-то дело есть, просил ждать.

—

Он куда поехал?

—

В Туманшет. Целая сумка бумаг. Я его накормила, а то как же по морозу да голодному?

—

Умница ты у меня. Больше ничего не говорил?

— 

Сказал, что в волости неизвестно о нашей заимке, но это хорошо, что она есть. Ещё он сказал, что разговор у него к тебе долгий.

«Что за разговор? — стал размышлять Егор. Усталость словно рукой сняло, всякие мысли полезли в голову: — Приказчику из волости понадобился. Это из самого Шиткино. Может, что с отцом случилось?»

Настя отвлекла от мыслей, заставив всё забыть: уютно примостившись под боком, она промолвила:

—

Егоша. — Так она одна называла его. — У нас ребёночек будет. — И спряталась под одеяло.

Какое-то время Егор лежал, не понимая сказанного, потом откинул одеяло и спросил тихо:

—

Правда?

Настя кивнула в ответ и виновато заулыбалась. Все другие мысли сразу куда-то улетучились, и Егор тоже лежал и улыбался, представляя, как он с сыном будет ходить на охоту. Почему-то сразу подумалось, что будет сын.

На другой день он не находил себе места. Этого самого приказчика всё не было и не было. И только под вечер, когда уже собирался сам ехать в Туманшет, во двор въехала повозка. Егор как раз был во дворе Человек в большом овчинном тулупе был довольно весел.

—

Встречай, хозяин! — крикнул он и вывалился из саней.

Егор поднял ездока и повёл в дом.

—

Ручкин, Илья Ильич, — представился он. — А вы будете Камыш- леев Егор?..

—

Мой отец — Пётр Фомич.

—

Егор Петрович, значит, так и запишем, — сказал он и весело засмеялся. — Я здесь по казённой надобности.

—

Илья Ильич, может, поужинаем сначала, а потом и поговорим? — предложил Егор.

—

Согласен, — сказал чиновник и снова рассмеялся.

Настя быстро собрала на стол. И горячее из русской печи томлёное мясо, и разные закуски: солёные грузди и рыжики, малосольные хариусы. Егор принёс бутылку вина, купленного на всякий случай, сейчас это было к месту. Засиделись допоздна. Егор предложил все дела отложить на завтра, чтобы со свежей головой всё решить, на том и остановились.

Утром, попив чаю с таёжными травами, гость выглядел бодрее, разложив свои бумаги на столе, он спросил:

—

Егор Петрович, давно вы здесь живёте?

—

Десять лет уже как построились.

—

У нас вашей заимки нет на учёте. Я вам расскажу причину моего приезда к вам, а потом поговорим. В связи со строительством железной дороги, а также по плану заселения Сибири в наши края будет переселяться много народу. В Туманшете мы создали поселенческий участок, там уже неплохая деревня, и на первое время будет где остановиться семьям, которые приедут сюда. Старшим там Игнат Комов. Мы с ним всё обговорили, составили договор. Хороший хозяин, толковый мужик. Он о вас отзывался самыми добрыми словами.

—

Спасибо. Я о нём тоже ничего плохого сказать не могу. Он мне помог на первых порах.

—

Это хорошо, сладите с ним по-доброму. К вам дело такое. Игнат сказал, что у вас есть небольшая лесопилка.

—

Есть. Но я её собирался закрывать.

—

Почему? — поинтересовался Ручкин.

—

В Суетихе, куда я продавал большую часть материалов, строят большую лесопилку, мне за ней не угнаться.

—

И не надо, здесь скоро понадобится много стройматериалов. Кирпич делаете?

—

Пока делаем.

—

Не прекращайте. Давайте заключим договор: мы вам оплачиваем работу вашу, а вы пилите материал для строительства домов, делаете кирпич. Для поселенцев государством выделены деньги, часть из них будет выдаваться им на руки, а другая часть, чтобы не пропала, будет выплачиваться вам как производителю, а вы будете давать материал по специальной бумаге, которую мы дадим поселенцам. Те бумаги будут пофамильными, по ним два раза не получишь ни денег, ни материалов. И ещё, Егор Петрович, как вы смотрите, чтобы здесь поселить прибывших, рядом с вами? Места здесь хорошие. Рано или поздно, но здесь всё равно поселятся люди, лучше, если это будет организованно, чем как попало.

—

Я уже думал, — сказал Егор, — рядом с домом место не очень хорошее для деревни. Одна-две усадьбы — куда ни шло, а для деревни место есть здесь недалеко. Я потом покажу.

—

С вами хорошо решать вопросы, — улыбнулся Ручкин. — В договоре так и запишем: для поселения рекомендуется деревня… Камыш- леевка. Вы не против такого названия?

—

Нет, не против. — Егор покраснел от неожиданности.

—

Я так и запишу в договоре, что в деревне Камышлеевка можно расселить пятьдесят семей с самостоятельным строительством. Помощь и содействие представляет Камышлеев Егор Петрович. Предоставляется лес для строительства домов и прочих построек, а также кирпич, доски, и он же организует доставку гвоздей, стекла и прочего материала. Егор Петрович, я вам под расписку выдам сейчас деньги на заготовку всего этого, а потом, по мере расходования, вы будете отчитываться и получать ещё деньги. Вы, наверное, подумали: почему же мне такая вера? Возьму деньги и сбегу. Есть такие мысли?

—

Если пока нет, то завтра могут прийти, — честно сказал Егор.

—

Правильно. По крайней мере, честно. И это не те деньги, с которыми можно всю жизнь бегать, а работать с нами у вас есть выгода. И у вас здесь свой дом, построенный не за государственный счёт, а за свои денежки, вот поэтому у меня есть вера в вас. Давайте будем работать, и вы не останетесь в накладе. Я вас убедил? — Илья Ильич опять рассмеялся.

—

Если что, мне теперь надо будет ездить в Шиткино?

—

Пока да, но скоро мы переберёмся в Конторку или в Тайшет, скорее всего, в Тайшет. Там делают станцию, народу прибавится и работать с ними будет проще по месту прибытия.