- Знаешь, зачем мы её купили? – спросила я, откашлявшись. – Чтобы мне самой тебе ничего не рассказывать.

- Но я рассказываю тебе всё.

- Да, ведь всё, о чём я тебя спрашиваю, не относится к твоей личной жизни.

- Артур Шелл – твоя личная жизнь?

Я отвернулась, чтобы достать салфетки. Промокая разлитое по столу кофе, я тихо проговорила:

- Он уже давно мёртв.

- Из-за тебя?

- В каком-то роде. Он покончил с собой через несколько месяцев после того, как попал в психбольницу. А может, ему помогли санитары. Насколько мне известно, он был ужасно буйным пациентом. Всё время бредил жертвоприношениями. Думал, что кровью искупит свою вину и у него заново отрастут ноги…

Вспомнив, что рассказываю о том, о чём он ещё не имеет ни малейшего понятия, я замолчала.

- Он был твоим другом?

- Скорее, партнёром, - ответила я.

- Сексуальным?

Я уставилась на него типа «чего?!»

- Мне было тринадцать, когда мы познакомились. В твоём представлении что, именно этим занимаются дети?

- В моём представлении дети и оружием не пользуются. Они даже понятия не имеют, что это такое.

- Я не пользовалась оружием!

- Тут о другом пишут.

- Это всё… - чушь полная.

Я прикусила язык. Солдат же испытующе смотрел на меня, мол, валяй, расскажи мне правду. Сколько можно продолжать это опосредованное знакомство? И зачем пичкать его дезинформацией, если он – единственный, кто мне поверит.

- Ладно. Пошли.

- Куда?

Я задумалась. Нам нужно было найти убежище, приспособленное для исповеди.

- В очередной отель для извращенцев, где я смогу тебе всё спокойно рассказать.

Это случилось задолго до твоего рождения, солдат…

Но ты ведь понятия не имеешь даже, что означает это слово.

Солдатами раньше называли самых опасных, сильных, вооружённых людей, из которых состояли армии. Армии сражались между собой на суше, в воде и воздухе при помощи военной техники. Автоматы, ракетные установки, танки, подводные лодки, авианосцы, штурмовики – ты даже не представляешь, как много оружия изобрело и использовало человечество за всю свою историю. Правление даже за сотню лет не смогло бы всё уничтожить. Наша планета состоит из оружия процентов на пятьдесят, оно повсюду, под землёй, на дне...

Наша семья жила неподалёку от побережья. По серому пляжу тянулась высокая сетка, а за ней, словно бешеный зверь, жило море. Зарешёченное олицетворение свободы. К нему никого не подпускали, потому что считали радиоактивным. Некогда там располагалась военная база, стоянка атомных подводных лодок. Во время Третьей Мировой там шли ожесточённые бои, постоянные авианалёты.

Однажды базу подорвали, и все подводные лодки легли на дно. Они лежат там и по сей день, вместе с затопленными кораблями и сбитыми самолётами. Вместе с морпехами и лётчиками, у каждого из которых при себе личное оружие, боекомплект, гранаты... Там этого добра столько, что хватит вооружить каждого человека, живущего сейчас на планете. Чёрт, да металла там больше, чем самой воды.

Прошло много времени, и море начало возвращать человеку то, что оно некогда поглотило. После бурь, похожих на приступы тошноты, в грязном, вязком песке можно было найти парочку интересных вещиц. Однажды даже выплыла торпеда…

Несмотря на то, что это была запретная зона, на смотровых башнях уже давно никто не дежурил. Местные власти не видели в этом необходимости, потому что на побережье никто не селился. Даже в городе было мало людей. Город, знаешь, такой, словно война там случилась только вчера... Жители выходили на улицу только в масках-фильтрах. В домах тоже стояли очистители воздуха.

Во всех смыслах жить там было накладно. Некомфортно, дорого и опасно. Но мои родители оставались там из-за работы. Они учёные… отнюдь не гении, у них не было в подчинении штата лаборантов или дорогой аппаратуры. Я бы даже сказала, что жили мы бедно. Они изучали… что-то там с мутацией растений связанное. Постоянно брали пробы почвы, воды, собирали гербарии, по лесу бродили целыми днями. В общем, дел у них было по горло, они считали, что это – работа всей их жизни. Что после какого-то грандиозного открытия всё изменится.

И я им никогда не мешала. Они были такими серьёзными и важными… такими красивыми в своих белоснежных халатах и перчатках. Говорящие на совершенно непонятном мне языке. Я им завидовала. Потому что они принадлежали чему-то великому… чему-то совершенно мне непонятному, почти магическому.

У меня не было ни сестёр, ни братьев, ни друзей (ближайшие соседи жили в нескольких километрах от нас), ни домашних животных, ни игрушек, поэтому мне приходилось развлекать себя самой. Когда родители затевали серию новых опытов, я уходила из дома. Сначала гуляла во дворе, но постепенно моему воображению стало там тесно. Что такое двор по сравнению с морем?

Когда я увидела его в первый раз, меня чуть не стошнило. Оно показалось мне отвратительным: просто бесконечно широкой, глубокой, вечно волнующейся лужей. А то, как там пахло…

Никакого тебе купания, солнечных ванн и замков из песка.

Это было кладбище, только не из земли.

Однако я вернулась туда на следующий день, как только проснулась. И с тех пор приходила постоянно. Нигде не было такого покоя, как там. Прошло ещё немного времени, и я поняла, что это самое прекрасное место на свете. Потому что это было только моё место. О нём словно больше никто не знал: ни животные, ни люди. Всё, до чего могло дотянуться моё зрение, до самого горизонта, принадлежало мне.

Мой мир, и я была в нём и королём, и подданным, и жрецом. Эта игра мне никогда не надоедала, потому что не была игрой. Всё происходило взаправду. Там действовали свои законы, проводились ритуалы, работала целая система тотемных столбов и алтарей. И, само собой, это всё было тесно связано с оружием.

Поначалу, копаясь в песке, я находила ерунду. Например, чеку от гранаты или проржавевшую гильзу. Я понятия не имела, что это такое, но знала, что дав их мне, море однажды даст и ответы. Раз эта вещь попала мне в руки, значит, она важна, оставалось лишь ждать.

Я хранила всё в своей комнате, надёжно спрятав, хотя родители никогда не посягали на моё личное пространство. Конечно, со временем находок стало слишком много, прятать их дома стало небезопасно. Мне нужно было новое место. Святилище.

Я нашла его однажды в скалах, где заканчивалась сетка. Под грудой сглаженных прибоем камней, находился военный бункер. Его завалило во время авианалёта, но прибой со временем расширил брешь между самыми крупными глыбами ровно настолько, чтобы туда мог пролезть ребёнок. Внутри я и получила все инструкции.

Там было полно учебных пособий, видео и аудиозаписей, которые отлично сохранились, лёжа в несгораемых шкафах. С целой кучей боеприпасов. А вот людей там не было. Их костей, в смысле. Вскоре я обнаружила тайный ход, по которому оттуда и ушли солдаты. Они оставили всё, потому что торопливо спасались бегством. Возможно, в маленькие смотровые окошки они увидели ослепительную вспышку ядерного взрыва.

Я ходила по бункеру, как по заброшенному храму. Оно было там. Древнее божество войны, истощенное и забытое, почти умершее. Оно выползало в море, безумствовало там, поднимая со дна горсти патронов, авиационные бомбы, зазубренные штыки, в надежде, что кто-нибудь подберёт и правильно поймёт его послание.

Некогда это чудовище пожирало людей миллионами. Стирало города в пыль. Ему поклонялись на протяжении всей человеческой истории, пока однажды людей не стало так мало, что они решили взять тайм-аут.

Мне было трудно представить, каково Ему теперь, совершенно одинокому и гонимому. И каким щедрым Он может быть с человеком, который к нему придёт по доброй воле.

Я была ребёнком, и меня переполняла тайна. Я носила отсыревшие книги домой, маскируя их под учебники. Но пособия – это не всё, некоторые вещи можно было понять только интуитивно. Вроде того, как делать защитные амулеты, ритуальные столбы и жертвенные алтари, а так же – каким образом общаться с морем.