После пары коротких вдохов у меня закружилась голова. Протянув тлеющую сигарету старику, я покачнулась и точно бы упала на кровать, если бы Мур не схватил меня за руку.

- Для этого пока рановато, Кэсси, – усмехнулся Грегори, с наслаждением затягиваясь. – Похоже, Джеймс и так дико ревнует.

Джеймс? Ревнует?! Что за дрянь была в этих сигаретах?

- Ваш сын Джеймс… он мёртв, - зачем-то напомнила я, но дед лишь снисходительно улыбнулся. И в тот момент я подумала, что они совсем не похожи с Арчи.

Если бы господин Грегори был так же горд, импульсивен и молод, он бы убил меня не моргнув и глазом. А сейчас он был рад любым незнакомым лицам и голосам, даже если это были лица и голоса его врагов.

- Вот как мы поступим…

Я потеряла сознание, не дослушав самую важную часть нашего разговора.

Да какого чёрта? Он тоже накачал меня наркотиками.

Беру свои слова обратно. Они с Арчи точно родственники.

Я очнулась, когда меня положили на кровать, хотя, казалось бы, созданы идеальные условия для отдыха, но нет, с некоторых пор кровать вообще с отдыхом не ассоциировалась.

- Он назвал тебя Джеймсом, понимаешь? – Мой голос звучал пьяно. – Он считает тебя своим сыном. Дядей Арчи.

- Хватит повторять это имя.

- Прости, босс.

Он скинул куртку. Потом так же быстро снял с меня платье и отбросил куда-то за спину, как ничего не стоящий мусор, потому что дико хотел посмотреть на другой мой наряд. И да, как я и думала, в этих верёвках я выглядела лучше, чем в модных шмотках.

- Я не видел тебя целый день, - вздохнул Мур, распуская мои волосы, трогая кончиками пальцев лицо, шею, ключицы, грудь... Скользнув рукой в самый низ, он улыбнулся. – Да, ты тоже очень скучала по мне.

Я наблюдала за тем, как он успокаивается, как перестаёт хмуриться, а его плечи расслабляются, потому что он убедился в том, что я чувствую себя в полной безопасности теперь. И даже при том, что Арчи жив, и ещё не так давно мне хотелось заполнить все свои мысли этим осознанием, сейчас я не думала ни о ком, кроме Мура. В отличие от него самого.

- Этот маленький поганец отнял тебя у меня. Трогал, смотрел, строил на тебя планы… – Он зарычал от ярости, сгребая меня в объятья. – Иди ко мне.

Я обвила его руками и ногами, и мы долго сидели на кровати, прислушиваясь к дыханию и сердцебиению друг друга.

- Как ты додумался прийти сюда? Вот так запросто?

- У меня не было времени на планирование. Я так торопился, что даже не стал трогать тех вопящих людишек. Я так торопился, что оставил все твои игрушки, Кэс.

Это твои игрушки!

Просунув руку между нашими телами, я потрогала его через ткань штанов.

- Моя самая любимая на месте.

- Теперь ты точно соблазняешь меня.

- Это всё из-за наркотиков. – Я даже была уверена, что по пробуждении не вспомню ничего из того, что скажу и сделаю здесь.

- А я думал, из-за того, что мы не виделись целую вечность. Или потому что тебе снова нужны доказательства, ведь ты ревнуешь меня даже к немощным старикам.

Вместо того чтобы посмеяться над этим абсурдным заявлением, я уткнулась в его плечо и проговорила:

- Не хочу тебя ни с кем делить. Я знаю, он купил тебя себе в утешение. Может даже, чтобы ты исполнил его последнюю волю. Теперь, когда ты здесь, ты должен быть с ним. Должен следовать своему истинному предназначению, а не продолжать оберегать что-то настолько незначительное, лишнее…

Потянув меня за волосы, он заткнул мой рот поцелуем. Таким, будто мы, в самом деле, не виделись вечность.

- Вот моё истинное предназначение. И я следую ему независимо от места. – Когда я шумно вздохнула, вспоминая, Мур заметил: – В прошлый раз ты была такой горячей и отзывчивой, потому что перед этим я прикончил урода, который на меня претендовал. Если проблема только в этом…

- Хватит решать все проблемы убийствами и сексом!

- Так мне уйти?

- Нет. Прости, босс. – Я прижалась к нему теснее.

- Да какого чёрта ты меня так называешь?

- Потому что, если нам позволят остаться здесь, всё изменится. Между нами. Тебе уготовано место одесную главы, а я в лучшем случае стану уборщицей, - бормотала я. – Так что мы не можем заниматься такими вещами здесь хотя бы потому, что меня точно казнят, если мы что-нибудь запачкаем или поцарапаем.

По шкале от одного до десяти, где в самом низу была моя тюремная камера, а десятке соответствовали люксовые апартаменты, предоставленные Вёрджилом, этот дворец заслуживал двадцать баллов.

- А ты хочешь делать это грязно и громко? – уточнил мужчина.

- Я совсем не то…

- Именно то. Снова хочешь поиграть?

- Это не игра! Так и есть: ты станешь здесь главным. Не знаю, что задумал старик Грегори, но он не отдаст клан Арчи. Ты что, не слушал его?

- Я слушал. Скажу больше, я с ним говорил дольше твоего. И не помню, чтобы в этом разговоре было хоть слово о твоём подчинении мне. Он, конечно, чокнутый, но не настолько, чтобы вообразить что-то подобное. – Он запустил пальцы под путы на моей спине, и верёвки впились в кожу, приподнимая грудь, заставляя меня выгнуться. - Это твоя очередная эротическая фантазия, Кэс? Тебе понравилось подчиняться, но верёвок уже недостаточно? Прошел день, а ты уже хочешь примерить роль служанки и называть меня господином?

Когда он говорил это, мне действительно хотелось. Так действовал его голос, тут ничего не поделаешь. Используя этот тон, он мог бы выставить соблазнительным любой грех. Думаю, Мур достиг высшей точки развития в тот момент. Он научился управлять своим хозяином.

Я встряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.

- Даже если он сумасшедший, это не оправдывает меня. Если я дала тебе имя, то уж он тем более имеет право считать тебя кем угодно. Даже своим погибшим сыном, раз ему от этого легче… А меня он может считать террористкой, которая всё это время удерживала тебя в заложниках.

Сочтя, что ролевая игра просто сменила направление, Мур протянул:

- Быть твоим заложником – так чертовски сексуально. Я возбуждаюсь каждый раз от мысли, что принадлежу тебе. - Я не стала напоминать, что в профессиональной среде это называется импринтингом, а у обычных людей - стокгольмским синдромом. – Я твой раб, и я нуждаюсь в тебе больше, чем ты во мне. Я живу только одной целью – как бы получше тебе услужить. Ты - суть всей моей жизни, от начала и до конца.

Надеюсь, в этой комнате нет прослушки. И дело тут не в безопасности, а в эгоизме: я хотела, чтобы это признание принадлежало только мне. Только я должна знать, как звучит его голос, когда Мур, возбуждённый до предела, говорит такие безумные вещи. По-настоящему потрясающие вещи, которые бы я не произнесла, даже если бы выкурила ту сигарету полностью.

- Но дело в том, - добавил он, вставая, чтобы отнести меня в ванную, - что тебе не нужен раб. Это было очевидно ещё в тот раз, когда ты впервые посмотрела на меня. В твоих глазах был страх, беззащитность, мольба о помощи и под этим всем - восторг. Это ты хотела принадлежать мне. Хотела, чтобы я забрал тебя для себя. Чтобы назвал своей. Это ты запечатлелась со мной.

Да, и у меня стопроцентно сработает программа самоликвидации, если он исчезнет.

- Ты, в самом деле, читаешь мысли, - пробормотала я, и это был не вопрос.

- Конечно, иначе как бы я понял, что тебя возбуждают отделанные кафелем помещения, - ответил он, ставя меня на пол. Будь я трезва, приняла бы это за шутку. Тогда? Он казался мне богом. – Вот так. Нравится? Можешь вести себя как угодно дико здесь. Можешь ударить меня, а можешь трахнуть. Можешь оседлать меня, а можешь пустить мне кровь за то, что я тебя подвёл.

Здесь было слишком много зеркал, милых столиков и дорогущей сантехники для всего этого.

- Холодно.

- Сейчас будет жарко, подожди.

Вопреки обещанию он вышел из ванной. Чтобы показаться в дверном проёме уже через мгновение с курткой в руке. Он достал из неё припрятанный нож, тот самый, и я подумала, что мужчина с оружием в руках должен вызывать чувства обратные сексуальному возбуждению. От него положено прятаться, а не жадно притягивать к себе. В иной ситуации его бы умоляли об отсрочке, а не о том, чтобы он поспешил.