- Вот с чем ты любишь развлекаться, да? – Мур приблизился вплотную. – Девочка-Кэс была с оружием на «ты» ещё в те времена, когда я не мог осознавать, насколько опасные игры она ведёт. И с каким неподходящим партнёром. Можно теперь я поиграю с тобой?

Устав повторять, что это не игра, никогда ею не была, ни тогда, ни, тем более, сейчас, я потянулась к нему вместо ответа, прижалась к его губам, впуская его проколотый язык в свой рот.

Чёртовы наркотики! И я не только курево имею в виду. Должен был пройти всего день в разлуке, чтобы я поняла, как на меня влияет этот мужчина. Полная потеря самоконтроля. Подавляющая волю зависимость. Ненасытность. Рабство. Мне хотелось опуститься перед ним на колени, пригнуть голову к полу, выпрашивая проникновение, движение, как в тот самый раз, и если он заявляет, что нуждается во мне сильнее, то я не представляю, что он чувствует сейчас.

Поэтому прикосновение лезвия к шее было такой неожиданностью. Я замерла и задержала дыхание, думая о том, что нож вообще не создан для удовольствия… как и верёвка, но в его руках даже опасные вещи приобретали новые неожиданные свойства. Свойства заставлять меня дрожать не от страха и кричать не от боли.

Лезвие скользнуло на плечо, под путы, разрезая. На их месте остался красный след под цвет верёвки, и Мур медленно провёл по нему языком. Зудящая боль, а следом нежное, влажное тепло.

О, это что-то новое.

На мне много верёвок. Никогда бы не подумала, что буду этому рада.

- Ты опять смотришь на меня так. Умоляешь освободить тебя. – Мур едва осязаемо водил лезвием между грудей, трогал соски и тут же прикасался губами. Острый, холодный металл и следом горячие поцелуи. – Люблю освобождать тебя.

А я его – похищать. Ведь прямо здесь и сейчас я делала это снова: присваивала его под носом его настоящего владельца. И Мур встал на колени, давая мне это полностью прочувствовать.

Сдавался связанной мне. Наконец-то.

- Не дёргайся. Я не хочу тебя порезать. Особенно, здесь. – Он провёл ножом по внутренней стороне бедра. – Тебе так нравятся верёвки и лезвия? Когда они касаются тебя так близко... где ты нежнее всего…

- Нет.

- Ты поэтому такая влажная, Кэс?

- Не выставляй меня извращенкой, - выдохнула я, и Мур убеждённо сказал:

- Секс и должен быть развратным. Искренним, безудержным и очень пошлым.

- Не говори о развратном сексе, когда у тебя нож в руках!

«Так делают только маньяки!», хотела бы я добавить. Но Мур понял меня превратно. Он перестал о нём говорить, решив им заняться. Его язык оказался там, где только что было лезвие… полная противоположность опасного металла. Я вскрикнула. Вцепившись в его волосы, я прижалась к нему теснее, слыша, чувствуя его стон.

Его рот, боже… Его горячий, обожающий говорить всякие пошлости, умелый рот. Даже не верится, что этот самый мужчина только что водил ножом по моему телу. Такой нежный… такой невероятно, совершенно противоестественно нежный…

Подумав о том, что он не везде такой и как я хочу это там, где сейчас меня ласкает его язык, я кончила.

Закрыв глаза, я почувствовала, как Мур срезает последние верёвки с моих бёдер. Услышала, как он кинул его себе за спину.

- Ты свободна, Кэс, - тихо провозгласил мужчина. И что я ответила?

- Возьми меня.

Он был во мне уже через секунду, даже не думая раздеваться. Он просто расстегнул ширинку, подхватил меня и вжал в стену, проникая. Такой невероятно твёрдый и большой. Будоражаще сильный. В этих раздражающих шмотках, которые, тоже хотелось разрезать, чтобы добраться до его кожи.

Как если бы это было чем-то личным, и без оружия никак не обойтись.

Ну и кто тут теперь рассуждает, как маньяк?!

Чтобы хоть как-то компенсировать нехватку его близости, соприкосновения, тепла и гладкости его кожи, я забиралась руками под его футболку, тёрлась об него, тянулась за поцелуями, выстанывала его имя и просила не останавливаться, в общем, делала всё то, из-за чего секс и стал развратным.

Похоже, Мур был прав. У нас не может быть иначе. Он задал планку ещё с нашего первого раза, и с тех пор мы делаем всё, чтобы узнать пределы и предпочтения друг друга. Либо мы будем сгорать заживо, либо в этой возне нет ни малейшего смысла.

- Разденься, - прошептала я через пару минут, когда мы приходили в себя, не в силах отойти друг от друга. Он держал меня и всё ещё был внутри.

- Мне нужно…

- Что?

У него сбилось дыхание.

У этого мужчины никогда не сбивается дыхание.

- Нужно сходить за мазью… у тебя остались следы от верёвки…

- Такой заботливый.

- Я быстро.

В его скорости я не сомневалась, только не после того, как он оказался здесь раньше похищенной меня, но сейчас я боялась упустить его из виду даже на секунду.

- На мне следы не только от верёвки. – Я улыбнулась, когда почувствовала, как он возбуждается при мысли об этом. – Хочешь оставить ещё парочку?

- Чёрт, да, - его голос стал таким низким и хриплым.

- Расскажи, где. – Я потёрлась об него.

- На шее… Там, где увидят все, и там, где не увидит никто. На груди… обожаю прикасаться к тебе там. На бёдрах… хочу оставить очень много следов на твоих бёдрах. – Он опустился вместе со мной на пол. – Везде.

- Разденься.

- Не могу… я не могу… оторваться от тебя...

Когда Мур принёс аптечку, уже перевалило за полночь. Я была очень рада, что этот сумасшедший день закончился на такой ноте. После горячей ванны я совсем расслабилась и, кажется, отключилась ещё по дороге к кровати. И проснулась, когда Мур снял с меня покрывало, чтобы нанести мазь.

Его прикосновения были тёплыми и влажными. Моё тело отреагировало на его заботу даже раньше, чем я полностью пришла в себя. Я развела ноги, приглашая. Прижавшись губами там, где на внутренней стороне бедра остался след, Мур отклонился и обработал повреждённую кожу.

- Чуть выше, - попросила я.

- Да, я был очень груб с тобой здесь. – Когда я жалобно простонала и опустила руку между ног, Мур отрезал: – Не трогай.

- Тогда ты...

- На тебе мазь.

- Да, я вся скользкая.

- Кэс…

- Простыни… мы их запачкаем.

- Кэс…

- Это так… невыносимо.

- Потерпи, она быстро подействует.

Я намекала на другую боль, но решила польстить ему своим послушанием. Пару секунд.

- Уже подействовала?

- Ещё нет.

- А сейчас?

- Нет.

К чёрту простыни.

Перевернувшись на живот, я подняла вверх задницу и прогнулась в спине.

- А сейчас, босс?

Кому тут понадобился бы регенератор, так это несчастной комнате, в которой я проснулась. Я слабо помнила, что привело её в такое состояние, и почему в отличие от неё я выглядела обновлённой и чувствовала себя так же.

Резко сев на кровати, я схватилась за голову. Кажется, не так давно я боялась оставить здесь царапину или пятно. Что конкретно заставило меня пренебречь этикетом в гостях настолько? Мура не было рядом, чтобы уточнить, зато на тумбочке лежал телефон. Открыв входящее сообщение, я прочитала:

«Доброе утро, госпожа. Я со стариком Грегори, и, если ты почувствовала ревность, прочитав это, посмотри видео».

Настороженно прищурившись, я выждала, прежде чем воспроизвести запись, размещённую под текстом. Там ведь могло быть что угодно. Даже доказательства убийства господина Грегори, но всё оказалось намного хуже.

Это было домашнее порно, и оператором выступала я.

- Я просто сфотографирую, честно, это не видео, - зазвучал в динамике мой голос. – Мне нужен снимок, потому что совсем скоро единственные интимные отношения у меня будут с ним.

Мур смотрел в камеру, прямо на меня, поглаживая себя внизу.

- Любишь фотографировать стояки повёрнутых на тебе мужчин, Кэс?

- Виктора фотографировал ты.

- Но идея была твоей.

- То был компромат, а это воспоминания.

- Зачем тебе воспоминания, если ты можешь смотреть на меня в любой момент?