Какого хрена ты-то возбудился?! Если кто и должен был получать удовольствие от процесса, то сам истязатель, разве нет?!

Я оглянулась на бионика.

- Слушай, кажется, я… ну… - сломала твой «подарок».

Поднявшись на ноги, солдат кинул консоль в сумку и пошёл ко мне.

- Ты его била или в любви признавалась? - спросил он и посмотрел на меня, типа: «боже, тебе даже это нельзя доверить». – Одно дело носить всякие надписи на шлеме показухи ради, Кэс, но это уже…

- Ты что не видишь, что я перестаралась? У него крыша поехала. Или, погоди… - Я присела перед Виктором. – Ты часом стимуляторы не перепутал?

Всё это с самого начала казалось мне неправильным, но только теперь у меня сдали нервы. Словно хлестать кнутом беспомощного человека – это ещё ничего, но вот довести его в процессе до оргазма - это уже чересчур.

- Это так забавно - наблюдать за тем, как человеческое тело само себя предаёт, - проговорил бионик. – Но так даже лучше. – Самый худший вариант из всех возможных это, по его мнению, «лучше»?! – Ты можешь что угодно говорить журналистам и честным гражданам, заверять их в своей порядочности, пылать праведным гневом, но только мы – преступники – знаем правду. А правда такова, что ты кайфуешь, когда женщина делает не по-твоему. Сбегает от тебя, рушит твою репутацию, провоцирует каждым шагом, причиняет боль…

И, похоже, это удивляло не только нас. Виктор сам был в ужасе от реакции тела, которое превратил в оружие, которому доверял и которым гордился. Он бы никогда сам до этого не додумался, потому что в его мире не существовало такого понятия как «подчиняться женщине». Тем более в постели.

Он любил их покорять и наказывать за непокорность, но всё происходило слишком быстро и не по-настоящему. Долго и по-настоящему могло быть только с реальным преступником.

- Я не могу тебя осуждать за это. Тут ничего не поделаешь, госпожа возбуждает, даже когда причиняет боль и ненавидит.

Только тебя, из-за импринтинга! С другими людьми это не работает!

- К тому же, я рад, что ты дал мне ещё одну причину убить тебя.

Не осуждаешь, но убьёшь?!

- Погоди, - остановила его я.

- Ещё не наигралась?

- Если ты убьёшь его, то Фарго устроят на нас настоящую травлю. Это уже будет не лично его дело, а дело всего клана. Не правосудие, а кровная месть. Наши фотографии развесят повсюду, за нами будут следить все камеры, нас станет искать каждый человек на планете, а не один единственный извращенец.

Виктор поднял на меня взгляд полный ярости. А его стояк стал ещё больше. Обалдеть.

Наклонившись, я максимально осторожно, пытаясь не замечать эту штуковину, достала из его кармана на застёжке телефон.

- Ого, крутая модель. Хрен разобьёшь, наверное. И камера здесь что надо. Блокировку снимает отпечаток пальца, как удобно. – Прислонив экран к скованным рукам мужчины, я отдала телефон бионику, а сама отошла за шлемом. – Ты же не откажешь фанату, Вик?

Надев шлем, я встала рядом. Потом, немного подумав, опустила ногу ему на колено.

- Напомни ещё раз, что ты там пообещал Марти? Сообщить о результатах? - спросил солдат, наводя на нас камеру. – Думаю, хоть одно своё слово ты должен сдержать, чтобы самые преданные твои поклонники не сочли тебя трепачом. Марти полюбит тебя ещё сильнее… если только не повесится от зависти, когда получит эти снимки.

Повесится, точно, но не от зависти.

А ведь бедняга думал, что самое страшное уже позади.

После фотосессии, солдат перекинул снимки на свой телефон. Когда всё было закончено, он сжал трубку Виктора в кулаке, и я увидела, как на его коже вновь появляются татуировки. Раздался треск. Он разжал пальцы, и на пол посыпались обломки.

- Вздумаешь и дальше нас преследовать, выложим эти фотки в интернет и отправим во все новостные агентства, - сказала я, расшвыривая то, что осталось от его телефона, по полу. Со словами «это мне больше не понадобится» я сняла с головы шлем и застегнула ремешок. - Здесь совсем скоро будет подкрепление, советую привести себя в порядок до их прихода. Иначе это уже будет не только наша тайна.

Или же он попросту убьёт свидетелей: и полицию, и своих людей – всех, кто видел его в таком состоянии. Дабы избежать жертв, я кинула в шлем ампулу со стимулятором (лучший подарок в лучшей упаковке) и оставила неподалёку от Виктора.

Ладно. Он же талантливый, справится как-нибудь без инъектора и со связанными руками.

Подцепив шлем ногой, Виктор осторожно, как долбаный циркач, поднял его к скованным рукам. Сжав его в ладонях, он привстал и повернулся к пробитой стене. Внизу творилось невообразимое. Натиск журналистов и зевак едва сдерживала полиция. В здание отправляли новое спецподразделение.

Приблизив голову к скованным рукам, Виктор убрал кляп, достал из шлема ампулу и закинул её в рот. Пластик хрустнул на зубах. Планировка здания сыграла ему на руку: по запутанным коридорам торгового центра бойцы продвигались медленно. Тогда как стимулятор подействовал почти моментально, несмотря на то что был введён не напрямую в кровь. Боль начала уходить, отчего возбуждение становилось лишь ощутимее, что ничуть не лучше боли…

Разработка Рэмиры, как пить дать. Всё-таки стоит отдать им должное, своё дело ублюдки знают.

Дёрнув руками, Виктор разорвал цепь наручников, после чего расстегнул ширинку и с силой сжал себя внизу. Он кончил тут же, падая на колени. Ничего подобного с ним раньше не случалось. Возбудить его мог лишь мощный афродизиак в совокупности с жестокими ролевыми играми. Он добивался хотя бы отдалённо похожего результата так долго и тщательно… а теперь это произошло в самый неподходящий момент.

С этим надо было что-то сделать до прихода свидетелей, но его член всё никак не хотел успокаиваться. Ему бы сейчас оказаться в другом месте и в другой компании, но нет, он дрочит рядом с трупом.

Докатились.

Он успел разобраться со своей проблемой как раз перед появлением спецгруппы.

- Вы в порядке, господин Фарго? – спросил командир, дав по рации команду «отбой» остальным этажам.

Какой уж тут нахрен порядок.

- Да.

- То, что произошло здесь… Медики сейчас занимаются ранеными. Некоторых придётся сшивать по частям. Вы видели, кто это сделал?

- Он сбежал.

Командир посмотрел на него с восхищением, решив, что спасаться бегством монстра заставил именно глава Фарго.

- Одолжите свой телефон, - попросил Виктор, и тот начал торопливо шарить по карманам. – Труп оставляю на вас. Передайте журналистам, что третий беглец казнён на месте.

- А как же заложник?

- Он и был заложником. – Первым делом Виктор связался с пилотом. – Мне нужен вертолёт на крыше. Немедленно. – Следом он набрал номер секретаря. – Мэд, назначь на завтра встречу с главой Дензы.

- Сделаю. Но послушай… Анна захочет знать, к чему такая спешка.

- К тому, что я только что встретился с их последней разработкой.

- Ты что… убил его?

- Нет, - процедил Виктор.

- Но ты жив?

- Не тупи, Мэд.

- Понял. Вот только она даже слушать тебя не станет. В нашем деле с Рэмирой Денза сохраняет нейтралитет.

- Грёбаная Рэмира… Их глава уже на ладан дышит, так что лучше бы Дензе поскорее определиться с союзниками.

- Мне так и передать?

- Да, если ты такой придурок.

Какого хрена после всего пережитого он должен слушать пререкания собственного подчинённого?!

Вернув телефон, Виктор отправился на крышу. Нужно было поторопиться и навестить Марти.

***

Солдат быстро спланировал отступление, пользуясь темнотой, суматохой и тем, что всё внимание журналистов и полиции было приковано к штурмующему здание спецподразделению. Мы выбрались за ограждение, после чего растворились в шумной толпе зевак. Там были и монахини, молящиеся за благополучие заложника, поэтому на мой наряд никто не обратил внимания.

Добравшись до мотоцикла, солдат как ни в чём не бывало погрузил багаж (меня в том числе) и уехал. Он выжимал из движка всё, так что в итоге эта поездка стала напоминать свободное падение. Мы уходили глубже в ночь, навстречу грозе. Байк буквально врезался в занавес дождя, за минуту я промокла насквозь, видимость упала до нуля, и нужно было остановиться, чтобы переждать непогоду.