Я окружила всё Побережье и дом мощной магией. Моё жилище было напичкано оружием: на чердаке, в подполе, в самых укромных местах, куда никогда не заглянут беспечные родители. Они, опьянённые внезапными успехами в своей работе, даже не подозревали, что главный фактор этих успехов – я.

Нас обходили болезни.

Появились деньги.

Враги из числа одноклассников пасовали передо мной.

Я даже справлялась с учёбой при всей своей занятости.

Божество одаривало меня всей накопившейся милостью. Мне нужно было просто продолжать исправно делать то, что я делала, игнорируя интернет, телевидение и билборды, которые твердили в один голос, что за хранение любого вида оружия – смерть.

Но ведь вера ничего не стоит без риска. А моя вера была абсолютна, потому что это была детская вера. Ноль процентов логики, сто процентов фанатизма.

А потом на Побережье появился Артур Шелл.

О его приходе я узнала заранее.

Ещё за неделю до нашей встречи море волновалось и грязно пенилось, намекая на грядущие перемены, которые мне не понравятся. Выплюнув на следующее утро проржавевшую каску и горсть патронов, оно не оставило мне другого выбора – нужно было готовиться к серьёзному ритуалу, с дымом, кровью и прочими атрибутами древней магии. Божество хотело меня о чём-то предупредить. Очевидно, это было важно для всего Побережья, а не только для меня – его жреца.

Результат меня встревожил.

Опасность.

Чужак.

Конкуренция.

Не поверив главному алтарю, я выбралась из бункера и обошла остальные. Но, как и ожидалось, ответ был один и тот же. Нагретые на солнце ритуальные столбы вторили алтарям.

Я возилась в грязном песке сутками, добиваясь от Побережья конкретики. И перед самым происшествием наткнулась на пистолет. Всё встало на места. Побережье требовало защиты и демонстрации преданности.

Мне было не по себе весь следующий день, до уроков руки так и не дошли, еда не лезла в горло, родители смотрели на меня косо. Они и представить себе не могли, какую ответственность несёт их чадо. Все их взрослые проблемы, научные работы, гранты и премии были просто забавой по сравнению с тем, что мне предстояло.

Что именно? Я даже не догадывалась. Это будет бродячее животное? Нашествие журналистов по поводу научных открытий моих родителей? Визит учителя, обеспокоенного парой моих прогулов? Вторжение инопланетян?

Но всё оказалось, куда хуже, хотя парень, стоящий у самой кромки воды, выглядел вполне безобидно.

Я обнаружила его вечером, во время планового обхода своих владений. На нём не было маски и защиты вроде резиновых перчаток и высоких сапог, которые были необходимы мне при всём моём почтении к морю и его ко мне благосклонности.

Это сбивало с толку.

Он стоял там, высокий и почти взрослый, а прибой облизывал его ботинки, как ласковый щенок.

Да что здесь происходит?!

Так как бороться за внимание родителей мне не приходилось, ревность казалась иностранным словом, и это в мире, где нет иностранных языков.

Но не теперь.

То, что я тогда испытывала, было новым видом злости, хотя тогда мне было не до самоанализа. Мне просто захотелось подойти к нему… да, подкрасться сзади, сбить его с ног, повалить, придавить собственным весом, чтобы его лёгкие заполнило водой. Чтобы он уже не стоял такой нахальный, беспечный и смелый на {моём} Побережье, бросая вызов тому, что не мог постичь.

Но при взгляде на чужака становилось понятно, что мне с ним не справиться. Он был старше меня на пару-тройку лет, а в то время даже год разницы виделся мне пропастью. Поэтому пришлось обойтись пистолетом, то есть действовать согласно плану, установленному самим Побережьем.

Так и так, приятель, убирайся отсюда по-хорошему и вообще дорогу к морю забудь. Тебе нельзя стоять здесь по-хозяйски и прикасаться к воде. Ты, как видно, не местный, поэтому я вожусь с тобой, правила тебе объясняю. Держись вон за тем ограждением, как и постановила полиция. Не нарушай их законы и мои тоже. В первом случае тебя просто в тюрьму упекут, а в последнем всё закончится твоей смертью. Мне на это выдало разрешение само Побережье. Ясно? А теперь проваливай!

Парень обернулся через плечо и затрясся. И всё бы хорошо, как и надо, вот только трясся он от смеха. Хохотал, как полоумный. Мой грозный вид, серьёзный настрой и оружие в руках не то что не испугали его – развеселили.

- У вас тут маскарад, что ли? Вроде рановато для Хэллоуина. Ты чего на себя напялил, придурок?

Урод поганый, насмехается надо мной! Над делом всей моей жизни! Над моей маской, над моим пистолетом, над моим Побережьем.

- Чего уставился? – Он повернулся полностью, и уже тогда мне захотелось отпрянуть, хотя он даже шага не сделал. – Может, тебе самому уже свалить? Я сюда первый пришёл

Прогонять меня из моего дома?!

- Что это за фиговина? – Он посмотрел на пистолет. – Это же оружие, да? Обалдеть. Где ты его взял? И что ты пытаешься с ним делать?

Что-то вроде этого, козёл!

Сомнения были недопустимы, поэтому, когда он сделал шаг в мою сторону, я нажала на спусковой крючок. Пистолет щелкнул, выплюнул грязные брызги и затих, с чувством выполненного долга.

Какого хре…

- Ну? Не работает? – Парень медленно приближался, пока я продолжала попытки его одолеть. – Штука, конечно, обалденная. Надо бы её починить. Но для начала хорошенько тебе врезать, чтобы ты думал, прежде чем её на меня наставлять!

С этими словами он набросился на меня и саданул кулаком в живот. Теперь было больно не только в груди, возле сердца, хотя по силе ощущений вполне соизмеримо. Меня согнуло пополам, одним движением, словно складной нож.

- Убить меня вздумал, а?! – Его голос едва пробирался через чудовищный звон в ушах. – Совсем с башкой не дружишь?!

Рёв, который прозвучал в следующую секунду, принадлежал взбешённому зверю: такой эффект создавала маска. Пистолет подвёл меня, а значит, теперь всё зависело только от меня. Это был решающий момент, я должна была справиться, потому что на кону стояло всё.

Осознание собственного героизма взбодрило меня и анестезировало боль, поэтому моя атака оказалась куда сокрушительнее, чем ожидал противник и я сама. Мы оказались на песке, я – сверху. Парень замешкался, растерялся, приняв моё воодушевление за крайнюю степень помешательства, поэтому пропустил качественный хук правой.

На!

Но он как-то удивительно быстро оклемался. Похоже, подобные потасовки для него были обычным делом.

Мы возились в песке минут пять, цепляясь за одежду, натыкаясь на кулаки, локти и колени друг друга. Потом самозванец не жалея руки саданул по моему лицу, прямо по маске, и фильтр распорол мне губу. Моя голова откинулась назад, а из глаз брызнули слёзы. Вопль, который вылетел из моего мигом заполнившегося кровью рта, принадлежал уже не герою, а сопляку.

Чужак сорвал с меня маску. И тоже завопил.

- Девчонка!

Свалившись на спину, я закрыла лицо руками.

Больно! Это было больно! Меня никогда раньше не били. Тычки и подножки от школьных товарищей – не в счёт. Наши с ними разногласия никогда не перерастали в драки вроде этой.

Это был настоящий кровавый бой. Самый первый и самый важный в моей жизни. Так позорно проигранный. Позорным был не только сам проигрыш, но и то, как я его приняла. Валялась в вонючем песке и ревела, не стесняясь ни противника, ни моря.

- Ладно-ладно, успокойся, - пробормотал чужак. – Всё не настолько страшно… хотя шрам, может, и останется.

Не страшно?! Конечно, откуда этому идиоту знать, что всё пропало.

Мои безутешные рыдания превратились в настоящие судороги.

- Мне тоже больно, - сказал он, и я немного успокоилась, безотчётно начиная прислушиваться. Заметив это, парень добавил: - Да жутко болит, синяк будет здоровенный. А мне, между прочим, завтра надо хорошее впечатление произвести на учителей и одноклассников. Первый день в новой школе, а тут ты… Я с малявками раньше не связывался, но ты сама напросилась. Оружием размахивать... А если бы оно сработало?