Как же ему хотелось иметь хоть малую толику той смелости и храбрости, какой обладала Лида в те моменты, когда это было так необходимо. Но Безе не был ни храбрым, ни смелым. Единственный раз, когда он попытался сбежать из дворца назло родителям и всему двору, обернулся началом турнира Великих правителей и потерей для его семьи трона. Не самый удачный пример того, чем иногда заканчивается подростковое бунтарство.

Безе вернулся обратно в кресло, сел в него и взял в руки книгу. Пытаясь вчитаться в историю на ее страницах, повествующую о жизни королевы Макадамии в те времена, когда территории королевства, названного впоследствии в ее честь, только-только перешли в ее владения, он думал о том, где сейчас могла быть Лида.

Он волновался за нее. И немного завидовал тому, какой свободной Лида была в чужом для нее мире. Он об этой свободе мог только мечтать несбыточными мечтами.

«И все же, — Безе тряхнул головой, — думать так неправильно. Лидия может быть в большой опасности, путешествуя по Птифуру без сопровождения, а я…»

Безе испытал стыд за свою зависть, она тяжкой ношей легла на сердце, но пытаясь сообразить, как и чем помочь Лиде в ее путешествии, ему удалось ненадолго приглушить это чувство.

Однако чем он мог ей помочь?

Безе ощутил себя беспомощным как никогда прежде. Ведь Лида сделала для него так много: участвовала в турнире, который начался из-за его побега, выиграла этот турнир, не дав Джелато захватить трон, а теперь еще и вернулась в Птифур, зная, какой опасности себя подвергает, чтобы… Безе, как в общем-то, и все остальные, никак не мог взять в толк, ради чего Лида вернулась в этот мир и что она делала в Цитроне?

«Надеюсь, что Максиму удалось ее найти».

И вновь горечь от собственной беспомощности начала обволакивать сердце юного принца. Как же ему хотелось быть сейчас вместе с Максимом и искать Лиду, выискивать ее следы, размышляя о том, куда она могла направиться. Нет, конечно же он слышал, что сказал король Пекан: «Лидия, скорее всего, сейчас находится в Кинкане и направляется в Иргу».

Но как бы ему хотелось помочь с ее поисками.

Безе редко покидал пределы родительского дворца, никогда не бывал ни в Цитроне, ни в Ирге, и отдал бы сейчас все, лишь бы присоединиться к поиску Лиды и хоть чем-нибудь помочь Максиму. Но увы, статус наследного принца — пусть сейчас и довольно шаткий — накладывал на Безе некоторые ограничения. И их было больше, чем привилегий. Хотя Максим, когда они только-только познакомились, постоянно ерничал и говорил, как легко живется принцам. Слуги даже помогали ему одеваться, заранее подготавливая несколько вариантов каждодневного гардероба, а у самого Максима в шкафу было лишь несколько футболок, да старые потертые джинсы.

Действительно, не справедливо.

Когда спустя некоторое время в двери его спальни постучали, Безе не смог скрыть радости. Он буквально подпрыгнул, вставая с кресла, и скороговоркой протараторил разрешение гостю войти.

— Ваше Высочество, — поклонившись и опустив голову в почтительном поклоне, сказала Фисташка. — Королева Киндаль приказала мне сопроводить Вас в Белую комнату. Извольте следовать за мной.

Белая комната во дворце Макадамии, впрочем, ровно как и во дворце Марципана, была совещательной комнатой, вход в которую разрешался немногим. Чаще всего в ней собирались члены правящих семей, гостивших при дворах своих соседей и желавших обсудить что-либо в непринужденной обстановке без посторонних глаз и ушей. На время таких переговоров никто, даже самые приближенные подданные, слуги и стражники не смели входить в Белую комнату. Двери в нее могли открыться лишь изнутри.

«Если меня зовут туда, — подумал Безе, переступая порог своих покоев и попадая в коридор, — то что-то действительно случилось. И это что-то очень важное».

Зефира оставили одного, но в стенах макадамийского дворца он не чувствовал себя в опасности. Задаваясь вопросом, куда увели цитронийского мальчишку, находившегося в заточении вместе с ним, Зефир подошел к окну и выгляну на залитый персиковой рыжиной сад. На мгновение он ощутил себя дома, пейзажи Макадамии и Марципана были схожи между собой. Но витавший в воздухе мускусный запах не дал глазам обмануть его — два королевства разделяло море. Как сказали бы люди: «Десятки сотен километров».

Но этот факт в данный момент Зефира практически не волновал. Дом-то он что? Стоит себе и стоит, никуда не девается, а вот Лида… При мысли о Лиде у Зефира болезненно сжалось сердце. Прямо сейчас Лида могла быть в большой опасности. Нет, даже не так. Лида уже была в огромнейшей опасности, причем постоянно и в опасные ситуации она загоняла себя собственными руками. Или же пятой точкой, ищущей приключений. Беспокойство за подопечную медленно стало перерастать в раздражение, и Зефир нервно затопал мыском ботинка по лакированному карамельным блеском паркету.

Чего его здесь держат?

Нет, конечно, Зефир был благодарен за помощь и за освобождение, но чего ради он терял время в Макадамии, когда Лида все еще находилась в Цитроне? Да еще и в компании с Мариной, такой же, как Лида ничего не понимающей девчонкой? Их дуэт обещал стать той еще занозой, если он не найдет их и не вернет домой.

Особенно важно домой было вернуть Марину.

Зефир никак не мог взять в толк, как Лида умудрилась забыть запрет, из-за которого целых пятнадцать лет ей было запрещено переходить в Птифур? Сколько раз она пыталась убедить его, что ничего страшного не случится, если она заглянет к нему в гости на часок-другой. А он все никак не мог признаться, что если она пересечет границу раньше времени…

— Зефир!

Голос Пастилы со звоном отразился от стен, когда высокие тяжелые двери отварились и в комнату, где Зефир ожидал что кто-нибудь да придет за ним, ворвалась его родная сестра. Он не ожидал встретить ее так скоро, ведь Пастила должна была находиться во дворце Марципана, прикладывая недюжинные усилия для того, что бы все верили — Лида находится в Баттенберге.

«Ах да, точно, — сообразил Зефир, раскрывая объятия и смыкая руки на спине Пастилы, — все ведь знают, что ее там нет».

— Никогда!.. Никогда больше так не делай!.. — Пастила шлепнула ладонью по плечу брата. — Ты можешь себе представить, как я волновалась за тебя!

Зефир извинился, искренне, с подобающим в данной ситуации выражением лица раскаяния, но Пастила не повелась. Она продолжала сверлить брата недовольным взглядом, но уже через несколько секунд сдалась, вздохнув с облегчением.

— Я рада, что ты вернулся целым и невредимым.

— Это не моя заслуга. — Зефир посмотрел Пастиле за спину и разжал объятия. — Так… я вновь пленник?

— Что?.. Конечно нет!..

— Тогда почему я вновь взаперти?

— Ты не заперт, — поспешила разубедить его Пастила, покачав головой. — Просто… Просто все сейчас в некотором замешательстве.

— В замешательстве?

Пастила напомнила Зефиру о причине, благодаря которой ему удалось покинуть стены цитронийской темницы — герцогство Парфе в лице герцога Джелато не поддержало обвинений князя Каламондина и княгини Юдзу в адрес Лиды, и в конце концов, обвинение в измене было с нее снято. Однако Джелато согласился с тем, что царь Кизил мог быть причастен к тому, что произошло на маскараде, а потому его все так же ожидал суд аристократов.

— Я пришла сюда раньше остальных, чтобы ты не чувствовал себя брошенным.

— Спасибо тебе, но… То, что ты сказала… правда? Джелато верит в невиновность Лиды?

— Это следует из письма, которое он всем разослал. Поэтому все сейчас находятся в замешательстве, ведь никто не верит в то, что он просто так помог Лиде избежать суда аристократов.

— Избежать?.. Значит суд аристократов Лиде больше не страшен? — Зефир был рад это услышать. — Хорошо. Это очень хорошо. Тогда…

Внезапно в памяти всплыл его разговор с княгиней Юдзу. Суд аристократов не самое страшное, что затевалось правящей семьей княжества.