– Отлично, я умираю с голоду.

– Ты всегда голоден.

Тимофей усмехнулся. Он знал, что для неё он навсегда останется подростком, который растёт прямо на глазах и ест всё подряд.

Когда сыщик вошёл в дом, первое, что заметил, – это как мало всё изменилось. Та же мебель, те же переполненные книжные шкафы. А вот что стало другим, так это груда коробок и пакетов в углу.

– Что это?

– Люди приносили пожертвования для Тани и детей. Игрушки, игры, книги, одежда. Вещи для кухни. Есть даже мебель, но мы храним её в гараже. К тому времени, как она найдёт новое место, у неё будет почти все, что нужно.

– Отлично, – сказал Тимофей без всякого энтузиазма. То, что он вспоминал лучшие времена своего детства, не означало, что забыл, как мало помощи со стороны получала его семья, когда нуждалась в ней.

Он прошёл за тётей Викой на кухню, где она представила его Тане Бойко. Женщина выглядела немолодой для восьмилетних близнецов, но, как он понял, иногда жизнь подбрасывает крутые сюрпризы.

– Приятно познакомиться, Тимофей. Я так много слышал о вас от тёти Вики и дяди Марата.

– Очень приятно, Татьяна. Полагаю, вы знакомы с моими ребятишками.

– Не могу сказать, что я их встретил, поскольку они направились прямо к Джине, но я их видел.

Она рассмеялась.

– Простите, я познакомлю вас получше за ужином. Надеюсь, ничего страшного, что они висят на Джине? Они оба хотели завести собаку, но из-за того, что я живу в квартире и должна справляться сама, это не вариант. Надеюсь, моя сестра заведёт собаку для своей семьи, и это будет временным решением. Рада, что не поддалась на свою идею завести им что-нибудь поменьше и в клетке, например хомячка, иначе он бы погиб в огне, и я не думаю, что смогла бы с этим справиться.

Тимофей кивнул. За годы работы он общался с людьми, которые потеряли не только имущество, но и домашних животных. Это было ужасно.

– Могу я задать вам несколько вопросов о пожаре?

– Конечно, хотя вряд ли я смогу рассказать вам много такого, чего не рассказывала дяде Марату. Мы с детьми возвращались домой после уроков рисования, и мне показалось, что задняя часть здания светится. Когда я заехала на парковочное место, увидела, что из окон валит дым, и меня осенило. Переехала через дорогу, чтобы не мешать, поставила машину передом к нашей квартире, чтобы дети не видели сзади, что происходит, и позвонила 112. К тому времени, когда приехала пожарная команда, пламя, казалось, вырывается отовсюду. Большую часть времени я провела, держа на руках детей, утешая их и при этом не стараясь не разреветься. Это была одна из худших ночей в моей жизни.

Беспомощность, потерянность, отсутствие контроля над ситуацией. Тимофей понимал, через что прошли жертвы.

– Я рад, что Ребровы смогли помочь.

– В большей степени, чем могу выразить. Я слышала, что вы тоже были здесь завсегдатаем, когда были ребёнком?

– Они умеют быть рядом, когда люди в них нуждаются.

– Я не знаю, как бы мы пережили те первые дни или даже последние недели без них. Не говоря уже о всех людях, которые приносили вещи, чтобы помочь.

Её опыт общения с жителями Лазурска отличался от его. Сыщик вспомнил, как в последний раз ходил с матерью за продуктами. Она спешила по проходам, не обращая внимания на людей, и клала в тележку только самое необходимое. Тимофей видел, как люди отворачивались, когда он пытался посмотреть на них. Никто не заговаривал с ней, никто не спрашивал, как у неё дела. Они были невидимы и одиноки.

Таня и её дети получали необходимую помощь. Он ненавидел жгучую зависть, которую она вызывала, но не позволял проявиться боли своего прошлого.

– Есть ли кто-то, кто может захотеть причинить вам вред? Кто-то на работе? Бывший муж?

– Я работаю в местной администрации, отдел ЖКХ. Может быть, если бы я занималась ипотекой и кредитами, что-то и было бы, но не в моем отделе. И никакого бывшего мужа нет.

Сыщик подумал, не собирается ли она рассказать о себе подробнее, но дети и Джина прервали их. Ребятишки хотели узнать, не пора ли ужинать, а собака выглядела так, словно задавалась тем же вопросом. Им велели умыться, а затем помочь тёте Вике Милли накрыть на стол. Когда дети выбегали из комнаты, Таня крикнула им: «Руки мыть с мылом!» Тимофей рассмеялся. В этом доме он слышал одно и то же бесчисленное количество раз.

– Не похоже, что этот пожар имеет к вам личное отношение, но если вы что-нибудь придумаете, пожалуйста, дайте знать мне или дяде Марату.

– Конечно. Я рада, что вы приехали. В ту ночь, когда дядю Марата ранили, я была здесь. Никогда не видела тётю Вику такой обеспокоенной. Мы с детьми отвезли её в больницу, чтобы она побыла с ним. Она очень обрадовалась, когда узнала, что вы приедете.

– Похоже, ваше присутствие здесь пошло ей на пользу.

– Надеюсь, что так. Я благодарна, что могу что-то сделать. Трудно оказаться в положении человека, которому так много нужно. Особенно после того, как я много лет работала, чтобы доказать всем, что справляюсь. Возможность отдать долг – это здорово.

Тимофей не успел ответить, как пришла тётя Вика, чтобы достать из духовки чесночный хлеб. «Мне так много нужно», – вот на что это было похоже. Именно поэтому он всегда был готов помочь дяде Марату по дому, и это было одним из лучших моментов в его отношениях с Ириной. С ней у него было место, которое он мог уступить кому-то другому. С ней он был сильным, а не упрямым. Поддерживал, а не нуждался.

Пока они ужинали, мысли сыщика путались, но близнецы вскоре отвлекли его. Он бы и вовсе не заводил разговор о работе, но дети завалили его вопросами о Джине и восхитились тем, что у него есть собака в качестве партнёра. Оба ребёнка настаивали на том, что хотели бы иметь работу, на которую можно было бы брать с собой собаку. Тимофей отвечал просто, следя за лицом Татьяны, чтобы убедиться, что не сказал ничего такого, что могло бы их расстроить.

Они убирали со стола и складывали посуду в раковину – правило не есть десерт, пока стол не убран, все ещё действовало, – когда к нему подошла Софья.

– Спасибо, что ищете человека, который сжёг наш дом. Моя мама грустит и боится с тех пор, как это случилось, и я хочу, чтобы она снова была счастлива.

– Она хочет того же для тебя. У тебя всё хорошо?

Девочка на мгновение задумалась, и Тимофей почти пожалел, что спросил.

– Мне тоже было грустно, и я скучала по всем своим вещам, но мои друзья были замечательными, и тётя Вика с дядей Маратом тоже.

Сыщик не удивился, что она назвала их по именам.

– В первые ночи, когда мы были здесь, мне было трудно заснуть, а тётя Вика поила меня тёплым молоком и читала сказки.

– Наверняка это помогло.

Девочка кивнула:

– Очень.

Тётя Вика знала, как сделать так, чтобы дети чувствовали себя в безопасности. Это была одна из тех вещей, которые сделали её отличным преподавателем фортепиано. По правде говоря, она помогала всем чувствовать себя хорошо. Независимо от возраста.

Когда они доедали десерт, телефон шефа в кармане Тимофея зазвонил одновременно с шумом, доносившимся из рации, которую дядя Марат держал на кухне. У него сжался желудок. С момента последнего пожара прошло десять дней. Ранний вечер.

Тимофей знал, что услышит, прежде чем ответить. Он записал адрес в блокнот. Положив трубку, посмотрел на дядю Марата и сказал:

– Это он.

Сыщик надел Bluetooth-гарнитуру, позвонил Юмкину и начал оповещать бойцов пожарной команды. Через несколько минут они с дядей Маратом уже сидели в машине Тимофея и ехали на станцию, а затем переоделись и поехали на пожар. Там их встретят добровольцы. Он видел дым, когда они были в нескольких минутах езды, и отблески пламени, когда они оказались менее чем в километре.

– Дядя Марат, позвони в два ближайших города. Нам понадобится помощь.

Выйдя из спортклуба, Ирина услышала вдалеке вой сирен. Неужели это поджигатель? Пока она ждала, чтобы выехать с парковки, мимо проехала вереница пожарных машин из соседнего города, ответив на её вопрос. Не задумываясь, женщина изменила направление сигнала поворота и последовала за ними. Всего через несколько километров она увидела, как они свернули в близлежащий торговый центр. Стилизованный логотип в верхней части входной вывески подсказал ей, что это ещё одна собственность её отца.