Каблучки сапожек, стачанных из прочной оленьей замши, выбивали звонкую дробь по плитам из роскошного чёрного мрамора. В груди девушки с каждым мгновением разгоралась яростная буря. Никто, кроме гордеца Хтора, не смел отказывать скорой на расправу придворной. Гнев её в этот миг был так силен, что мешал рассуждать здраво.

Это состояние всегда раздражало выросшую среди хитросплетений столичных интриг кокетку больше всего. Следовало немедленно успокоиться. После чего как следует, обдумать, как быть дальше. Она постепенно перешла с бега на быстрый шаг и вскоре замерла перед собственной дверью. Девушка долго возилась с замком. Ведь её руки тряслись так, словно накануне довелось всю ночь веселиться с другими женщинами в Зале Жизни, где прислуживали молодые мужчины. Наконец, Эоре удалось справиться с упрямым запором. Зеленоглазая чертовка так сильно толкнула дубовую плиту, что та жалобно затрещала, с жутким грохотом ударившись об стену.

Впрочем, вспышки гнева были обычным состоянием для этой придворной дамы. Никто совершенно напрасно не заметил ничего особенного в её поведении. Княжна поспешно шагнула внутрь, с лязгом задвинув тяжёлый стальной запор. Было невыносимо тяжело совладать с охватившим её шквалом эмоций, но она властно задавила бурю опасных в её положении чувств. Неудовлетворённая страсть часто толкала скорую на расправу девушку на совершенно безрассудные поступки. Слишком уж было невыносимо день за днём терпеть эту бесконечную пытку. Именно поэтому она поклялась, во что бы то ни стало, жестоко отомстить Хтору за многолетнее пренебрежение.

Оказавшись в собственных покоях, Эора с радостью ощутила, как возвращается почти утраченное душевное равновесие. В который раз она пожалела, что ставшая подругой наставница Кэма год назад была вынуждена покинуть вместе с мужем и его родным братом пределы Ваорна. Именно из-за участия в каком-то тёмном и весьма запутанном заговоре против королевской семьи.

Придворная дама перешла на неспешный шаг. Она грациозно подплыла к очагу и на несколько мгновений задумалась, как ей лучше поступить. Полюбовавшись на причудливую игру пламени, единственная дочь главы Клана Волка подбросила несколько поленьев в огонь и выскользнула из одежды. Выражение её лица стало спокойным и немного задумчивым, когда взгляд упал на огромную кровать под балдахином. Она обещала желанный сон. Девушка приняла единственно стоящее решение. Княжна быстро пересекла комнату и растянулась прямо на шёлковом покрывале. Отблески, отбрасываемые очагом, заставили смуглую кожу княжны светиться подобно светло-коричневому янтарю в лучах солнца.

Роскошь обстановки была призвана услаждать взор своей не в меру капризной и вспыльчивой госпожи, гася непредсказуемые и яростные вспышки гнева с наименьшим вредом для окружающих. Через миг хозяйка покоев заложила за голову руки и стала обдумывать план мести. Увы, ничего стоящего внимания на ум приходить так и не пожелало. Явно сказывались день и вечер, когда она прислуживала в Зале Пиров, словно безродная служанка. В комнате было тепло, и Эора вскоре окунулась в приятную дрёму.

Девушка мгновенно проснулась, сразу почуяв чужое присутствие. Пальцы её мгновенно сомкнулись на рукояти кинжала, на всякий случай, спрятанного в высокой причёске. Боги, как ей сейчас не хотелось открывать глаза. Чьи-то нежные прикосновения окончательно привели Эору в чувство, вызвав вспышку бешеной ярости. С губ высокородной девицы немедленно сорвалась гневная тирада:

– Какая неслыханная дерзость! Как ты посмел нарушить покой княжны, в чьих жилах течёт королевская кровь? За такое оскорбление обычно платят смертью под пытками…

– Не спеши гневаться, моя прекрасная госпожа. Мы можем быть полезны друг другу! – бархатный мужской голос прозвучал так мягко и вкрадчиво, что это сразу же насторожило дальнюю родственницу правителей Агнара, выросшую среди паутины дворцовых интриг и фальши.

– Это вряд ли, – промурлыкала она и томно потянулась. – А теперь проваливай, пока я не передумала! Обычно подобные визиты плохо заканчиваются для тех, кто смеет так нагло и беспардонно врываться в мои личные покои!

– Взгляни же на меня, луноликая. Стальную же игрушку оставь там, где спрятала. Я обладаю властью, о которой не тебе судить, смертная, – он разговаривал с рыжеволосой чертовкой таким тоном, словно увещевал не в меру капризное дитя. – Не упрямством и безрассудством достигнешь ты своих целей, прекрасная Эора. Если мы с тобой станем союзниками, то вскоре в твоей власти будет исполнить любую свою прихоть. Подумай хорошенько, моя дорогая. А ещё могу и жизнь на сотню-другую лет подарить. Решайся же, княжна.

Девушка нехотя выпустила рукоять кинжала и приоткрыла один глаз, зелень которого легко могла бы соперничать с изумрудом самой чистой воды. Потом она холодно посмотрела на собеседника и небрежно обронила:

– Занятно, очень занятно! Что-то подсказывает мне, что ты вылез из самой Бездны.

– А ты догадлива. Это меня очень радует, – в фиолетовых глазах незваного гостя мгновенно вспыхнули весёлые искорки, которые сделали его ещё красивее.

– И неужели Князь думает, что сможет заполучить меня с помощью, всего лишь, лживых посулов?

– Эора, любовь моя, ты слишком долго жила среди придворных интриг и коварства! Взгляни на меня, разве я не настолько хорош, чтобы разбудить в тебе огонь желаний?

Эора пристально осмотрела Владыку Девяти Преисподних с ног до головы и осталась довольна. Она так и не смогла найти, к чему бы придраться. В кресле у камина восседал холёный брюнет со смеющимися фиолетовыми глазами. В руках мужчина держал кубок из голубого хрусталя, в котором пенилось золотистое вино. Безупречную фигуру облегали бриджи и камзол из алого бархата, щедро изукрашенные богатой вышивкой и ониксами. С красиво очерченных губ Адари сорвалось:

– За тебя, моя несравненная госпожа! За наш союз! И пусть Вечность будет свидетелем нашего договора. Эора, Эора, к чему сомненья?! Отринь их, не медли! Ведь ты сама хочешь заполучить власть и своего повелителя. Я лишь исполняю твою волю. И более ничего не требую от тебя, моя дорогая. Ну же, любовь моя, не томи, не медли. Ещё я волью в твою кровь Силы, недоступные обычному человеку. А после смерти твоя душа будет наслаждаться в Бездне Вечность! Я умею быть очень щедрым и нежным. Решайся же, наконец, моя богиня!

– Хорошенькое будущее ты мне посулил, Князь! Нашёл тоже легковерную дуру! Какие-то, в лучшем случае, двадцать-тридцать лет, и я отправлюсь прямиком в твоё пекло! Не пойдёт, дорогой мой! – девушка лучезарно улыбнулась.

Потом легла так, чтобы отблески пламени выгодно очерчивали фигуру. Они скрадывали лёгкую полноту, из-за которой так часто расстраивалась княжна.

– Твои условия, несравненная дочь Клана Волка?

Во взгляде Повелителя Бездны Адари было столько игривого лукавства, что рыжая чертовка весьма грязно выругалась про себя. Её зелёные глаза тут же сузились как у кошки, а пальцы прошлись по шёлку покрывала. Потом она протянула руку и стала отщипывать ягодки с огромной кисти розового винограда. Та лежала на серебряном подносе, который оставила на прикроватном столике заботливая служанка.

Эора не собиралась тешить самолюбие гостя, обнаружив собственный страх и воцарившееся в душе смятение. Княжна неспешно ела спелые ягоды, а сок обильно стекал по подбородку, капая на грудь. Он ручейком сбегал по животу прямо на тёмно-синее покрывало. Так пролетело некоторое время. Несмотря на внешнее спокойствие, мозг девушки лихорадочно работал. Княжна лихорадочно искала выход из сложившегося положения.

В рыжеволосой головке роились тысячи тысяч мыслей, похожих на рой растревоженных ос: «Как же мне следует поступить, чтобы не остаться в накладе? И с душой не хочу расставаться: жалко, она у меня одна на веки вечные. Другой уже никогда не будет. А не соглашусь на это предложение, не прощу себе, что упустила столь редкостный дар судьбы. Попробую-ка я заполучить тысячу лет молодости и удовольствий. Потом и сама Бездна не страшна»!