– Вино жалко и чилиндрон. Вы же для меня выбрали, – немного сподхалимничал я. – Я за вас роту морской пехоты вырежу.

– Ты такой…

– Иди ко мне, мой герой…

– Ты мой похотливый варвар…

– Да… распни меня…

Не хочу проводить никаких аналогий, но такой дикой и буйной любви у нас еще никогда не было. Мы угомонились только под утро, при этом сломав кровать. Заснули на несколько часов и только собрались доломать ее окончательно, как постучалась Земфира и сообщила, что к нам с официальным визитом явились полковник Мак-Набс и полковник Генри Пойндекстер, командир морских пехотинцев.

Приняли мы их в холле первого этажа. Первым представился Мак-Набс.

– Полковник Мак-Набс. Господин Волошин, госпожа Петерс, госпожа Мартинсен, от лица командования Британского содружества хочу принести искрение извинения за произошедший инцидент. Виновники под стражей и понесут заслуженное наказание. Лейтенант Стивенс будет повешен, остальные отправятся на каторгу сроком на пять лет, – с каменным лицом отчеканил Мак-Набс и отступил в сторону. Сделал шаг вперёд второй полковник.

– Полковник Пойндекстер. От лица корпуса морской пехоты Британии я уполномочен обговорить с вами вид и размер компенсации за причиненный ущерб, – так же сухо отчеканил полковник и застыл, ожидая ответа.

– Вы это серьезно, господа? Повесят и отправят на каторгу? – я, честно говоря, охренел от такого приговора. Подобное развитие событий совершенно не входит в наши планы, ибо при таких обстоятельствах мы автоматически становимся врагами британских властей и попадаем под их пристальное внимание. Твою же мать, я наоборот хотел воспользоваться моментом и передружиться с кем только можно.

– Так точно. Дознание практически закончено, а законы Британского содружества и ее армии предусматривают именно такое наказание за подобные проступки, – полковники скорбно склонили головы.

М-да… надо срочно спасать молодых придурков. Но как? Ладно, начну, а там посмотрим…

– Господа, позвольте предложить вам присесть. Инга, дорогая, распорядись насчет кофе и коньяка, – я сделал приглашающий жест к креслам. Дождался, пока все сели, и продолжил: – Мое мнение и мнение моих родственников таково, что молодые глупцы не заслуживают такой жёсткой кары. Мало того, мы готовы сделать все необходимое для того, чтобы они её избежали. Право, эти мальчишки и без того понесли значительный ущерб, который научит их в дальнейшем избегать действий подобного рода. Что мы можем сделать для облегчения их участи?

– Мы даже готовы обратиться с просьбой к вашему правительству об амнистии этих офицеров, – чопорно заявила Герда, десять минут назад рассказывавшая мне в красках, как она собиралась вырвать кадык у следующей жертвы.

– Виновные находятся в юрисдикции военного трибунала, – немного оттаял Мак-Набс. – Считаю, они должны понести наказание… но, возможно, не столь суровое…

– Они опозорили честь мундира морской пехоты и однозначно понесут наказание, но… возможно, вы… – в свою очередь замялся Пойндекстер.

Тут мне стало совершенно ясно, для чего приперлись полковники.

– Господа, давайте оставим официоз. Могу я вам предложить по рюмке отличного коньяка? Очень хорошо. Все мы были молодыми, и у всех крутился ветер в голове. К тому же я уверен, что лейтенанты только из ворот и несколько недопоняли местные реалии. Предлагаю выпить за британскую армию, я очень высокого мнения о ваших офицерах и солдатах, и этот прискорбный случай не способен его испортить.

Не выпить за армию полковники не смогли, и второй раз, за морскую пехоту, тоже. Особых предлогов для третьей рюмки более не понадобилось, и мы, наконец, разговорились. Я довольно хорошо проинформирован о действиях британской армии в ее конфликте с Аргентиной за Фолкленды, бритты действительно воевали на островах умно, а оба полковника там отметились, так что бутылка ушла под воспоминания. Начали вторую, после чего наконец стало ясно, что нам делать с несчастными лейтенантиками.

– …Если бы вы написали прошение на мое имя… и бургомистрат сделал то же самое… а ещё уговорили хозяев ресторана… – Мак-Набс наконец родил путь к спасению лейтенантов.

– …Сэрр-р… морская пехота в вашем распоряжении… рубить в капусту… пороть… пожалейте детишек, – полковник Пойндекстер оказался контуженным на всю голову, в буквальном смысле слова, и ему было категорически запрещено употреблять спиртное. Пьянел с одной ложки, поэтому быстро увял на диванчике. Мы позвонили в гарнизон, и посыльные тихо увезли его домой. А вот Мак-Набс чести Британии срамить не захотел, только краснел, оставаясь относительно вменяемым. Крепок мужик, крепок…

– Самюэль, неужели ты действительно думаешь, что мы хотим крови этих мальчиков? Поехали, будем их спасать, но, вероятно, придется еще пить… много. – Я решительно встал. – Девы, а не отвезете ли вы нас к…

Девочки милостиво согласились везти нас куда угодно. Лишь бы это помогло несчастным придуркам лейтенантам.

Бургомистр Отто ван Боммель для порядка покобенился немного, но после пары рюмок все же прошение написал.

Папаконстанти и Сихарулидзе особо упрямиться не стали, мы выпили ещё, и они тоже написали коллективное обращение.

По итогу вояжа, необходимые бумаги мы получили, и судьба несчастных относительно прояснилась. По выздоровлению их отправляли служить в Британскую Индию, на границу с Дагомеей, что явно было немногим лучше, чем каторга. Но хоть сидеть не будут.

Расстались мы с полковником лучшими друзьями, я получал полигон в полное распоряжение на все свободные дни и обязался заходить к Мак-Набсу пропускать стаканчик и вспоминать боевые деньки.

Все самым лучшим образом разрешилось, я чудом умудрился не напиться, и мы поехали к Моисею Львовичу в ювелирную мастерскую.

– Молодые люди, я уже в курсе того, как вы поразили этих коварных филистимлян. Я уже взял свою большую пушку и хотел бежать вас спасать, но, как всегда, не успел. Идемте, мне есть что вам сказать, – Моисей Львович сопроводил нас в свой кабинет, закрыл дверь и долго подбирал ключи к старинному сейфу. Наконец он достал из него большой саквояж и, кряхтя, бухнул его на стол. – Вот здесь четыреста пятьдесят тысяч. Двести пластиком и двести пятьдесят золотыми монетами Капитула. С вами приятно работать. Все камешки оказались отличного качества, особенно опалы. С остальными я уже начал работать, и через неделю они будут готовы. Если у вас еще их будет, несите все.

– Непременно. Что по поводу гешефта? – в принципе, где-то на подобную сумму я и рассчитывал, все-таки это не алмазы. Но все равно очень приятно.

– Это дело мне покоя не дает… – пожаловался ювелир. – Я уже стал плохо кушать из-за него. Надо поехать со мной вот в это место, – старик показал на карте, – и подождать, пока я поговорю с людьми и возьму с них чемодан. Потом едем домой – и всё.

– Вы с ними дело уже имели? – поинтересовалась Инга. – Место, насколько я вижу, за границами республики.

– Таки да, и меня это беспокоит. Можно было бы встретиться на крайний случай сразу за въездным блокпостом, раз уж в город не хотят, но они против. Я с ними работаю очень давно, и всегда мы встречались в городе. Теперь они говорят, что не могут, власти их сразу возьмут на цугундер, и они этого боятся. Это представители одного большого человека из Халифата, к сожалению, не могу вам назвать его имя. Проблем еще не было, была только честная работа, я им, они мне. Я вот думаю, может, эти шлемазлы решили втихую сыграть свою партию? Такое тоже может быть. Но ведь в таком случае их семьи в полном составе посадят на кол, тот очень большой человек не простит подобного. На встречу всегда приезжают чеченцы, но живущие в Халифате. Конечно, если они смогут уйти к себе в Имамат, там их достать будет нелегко, но все равно достанут.

– Вы передавать будете или только получать? – продолжила задавать вопросы Герда.

– И передавать, и получать… – Моисей Львович горестно вздохнул. – С моей стороны небольшой чемоданчик, с их стороны тоже чемодан, но побольше.