– Нам тоже нравится. Всегда мечтала иметь загородный дом… – задумчиво ответила ей Герда.

– А у моей бабушки был дом в селе и две злые козы. Я очень их боялась. Постоянно рвала травку и бросала им, чтобы меня не бодали, – вспомнила Инга. – Они меня не разу не боднули, а я все равно боялась.

– Что-то я не слышу, как меня хвалят… – я почти серьезно возмутился. – Согласен готовить, только если меня хвалят…

– Наш муж самый лучший кулинар… – хором пропели женушки.

– Просто великолепно. Требую рецепт… – поддакнула им Мари, а потом поинтересовалась: – Кстати, а почему вы не спрашиваете об оплате за операцию?

– Ты же говорила, еще на острове, что оплата достойная. – Я шутливо отсалютовал бокалом француженке. – Могу я хоть раз в жизни поверить женщине и не разочароваться?

– Так ты нам не веришь? – хором закричали Инга и Герда. – А вот мы тебе верим. Кстати, а действительно, какая оплата? Если муж у нас такой наивный, то мы совсем нет.

– Даже не рассчитывала на вашу наивность… – засмеялась Мари. – Докладываю. Ваша ежемесячная зарплата составляет по пять тысяч ливров каждому. Есть еще премиальные, но они не фиксированные, а колеблются в зависимости от сложности операции. Основная оплата по этому заданию – по сто тысяч каждому. Все ценности с операции, если таковые окажутся, ваши. Есть еще общий фонд операции, он, конечно, расходный, но все непотраченные деньги, по завершению дела, делятся между участниками группы. В данном случае фонд составляет сто пятьдесят тысяч, естественно, предстоят расходы, но не критичные, так что примерно половина останется. Ну как, обманула я тебя, Максим, когда говорила, что условия достойные? – Мари хитро на меня посмотрела.

– Еще не знаю… – Я немного ошалел от озвученных сумм, но виду не подал. – А вообще, видишь, у меня жены финансовыми директорами работают. Пусть они говорят.

М-да… не поскупился Капитул. Хотя… хотя, если речь идет о риске быть продырявленным пулями, все деньги мира покажутся небольшими. А вообще, надо как-нибудь при случае узнать стандартные расценки по оплате подобных услуг. Но это только когда увижусь с Вилли, больше не у кого спросить.

– Мы говорим – терпимо! – радостно отрапортовали девушки. – На шпильки хватит.

– Вот и договорились…

Как стемнело, мы перешли из сада в холл первого этажа, на улице здорово одолевала мошкара. Девы заставили меня отодвинуть мебель и устроили танцы. Несмотря на устроенные сцены ревности, девушки с Мари ладили, весело щебетали и танцевали как с лучшей подругой. Я немного выпадал из общего веселья – просто хлебал коньяк, дымил сигарой и смотрел на извивающиеся в танце женские тела. Надо сказать, очень красивые и сексуальные, прямо как на подбор.

К полночи дамы натанцевались, Мари отправилась в свою комнату, а жены со мной в спальню и принялись доказывать, что у нас все хорошо в сексуальной жизни. Громко так доказывать. Доказали, и мы наконец легли спать.

Ночью мне, первый раз в Асгарде, снились кошмары. Какой-то черный мужик во фраке, цилиндре с трубкой во рту и женщины, закутанные в белые платья наподобие саванов. Проснулся с рассветом, совсем разбитый. Решил больше не ложиться и побрел поплавать в бассейн. К моему удивлению, там уже плескалась Мари.

– Как это по-русски сказать? Ты, Максим, ранняя пташка? – весело сказала Мари, оперевшись на бортик.

– Кто рано встает, тому бог дает… – буркнул я и спустился в бассейн.

– Что-то ты не в духе… – покачала головой француженка и констатировала: – Но крепок. После вчерашней любви, которую тебе устроили девочки, многие мужики и вовсе не смогли бы подняться.

– Издеваешься?

– Может, завидую, – Мари весело рассмеялась.

– Кому? Мне или девочкам? – мрачно уточнил я.

– Всем… – серьезно ответила француженка, одним движением выскочила из бассейна и улыбаясь сказала: – Приходи на кухню, я тебе кофе сделаю. Мне твои жены разрешили похозяйничать. А то ты совсем не в настроении…

Действительно, я не в настроении, и сам не знаю почему. Не выспался, наверное. Опять же ночные кошмары, тудыть их в дышло. В целях повышения бодрости духа выдул три чашки кофе, сделал еще и потащил в постель женам.

Девы, наоборот, выглядели как огурчики, выпили кофе, расцеловали меня и убежали в сад, заниматься утренними физическими упражнениями.

А после завтрака я всех усадил за работу.

Мари положила на столик фотографии и начала объяснять:

– Нельсон Путе считается третьим по влиянию в Дагомее. Он из народности йоруба, до переселения проживал в Конго. Активно практикует культ вуду в самом древнем его варианте, с человеческими жертвами и другими прелестями вроде зомбирования. Насколько это реально, я не знаю, но некоторые источники утверждают, что у него ближний круг охраны состоит из зомби. Я склонна думать, что это преувеличение.

– Зомбирование не преувеличение, – серьезно заявила Герда. – Я зомби в Африке видела своими глазами. То есть он не выглядел так, как в кино показывают, но мертвый. Душевно мертвый. Его душа, по словам местных, была похищена «мамбо» – это жрица вуду из соседней провинции, за то, что он отверг ее любовь. Так местные говорили. И еще он не чувствовал боль. У нас один придурок ткнул его ножом в ногу, так зомби даже не обратил внимания. Все это я своими глазами видела.

– А на людей он кидался? – с любопытством поинтересовалась Инга.

– Нет. Ему было все равно. Местные приводили его на поле, давали мотыгу, и он ею махал без остановки, без отдыха, без воды, пока его не останавливали и не начинали кормить.

– Жуть какая… – Инга зябко повела плечами.

– Может, так и есть, оспаривать не буду, – пожала плечиками Мари. – В поместье, а это небольшой комплекс зданий, есть собственная охрана. Четверо мужчин, вооружены автоматами Калашникова и мачете. Бронежилетов и шлемов нет. Физически развитые. Вот они, – Мари предъявила очередную фотографию. – Ночью просто рассаживаются на стульях перед главным входом. Собак тоже нет. Местных жителей в это место на цепи не затащишь, да и не местных тоже. Белым, сами понимаете, в этом районе даже находиться смерти подобно. Вот схема поместья и панорамные фотографии.

Я взял в руки фото. Поместье окружал глинобитный забор в человеческий рост. Несколько круглых небольших домов, крытых соломой, и большая, в форме вытянутого овала, усадьба в центре. Овальная деревянная крыша спускается по бокам почти до самой земли. Деревянная входная дверь.

– Вот схемы и фотографии внутренних помещений. – Мари положила на стол схему и еще несколько фотографий. – В центральный зал, где, собственно, и будет Путе, у нас доступа не было. Четыре охранника сидят вот здесь на стульях. Всю ночь без движения, в ритуале не участвуют. Охрана в разгрузочных жилетах, вооружена ручными пулеметами Калашникова. В разгрузках по пять дисков с патронами. По сути, вся грудь завешана. У них еще есть гранаты, тоже на разгрузках, и большие мачете.

– Как вы получили эти фото? – спросил я, разглядывая запечатленных громил с пулеметами в руках.

– Был наш человек в обслуге. У него получилось сделать фотографии.

– Почему был?

– Исчез, около месяца назад. Без следов. Дальше наблюдение велось только со стороны и с беспилотников, но данные нашего агента подтвердились. Путе и его заместитель Альфонс Бемба приезжают каждый месяц шестнадцатого числа, в 28:00, и уезжают с рассветом. Число охранников постоянно. По словам агента, Путе и Бемба закрываются в большом зале с женщинами, и всю ночь продолжается оргия или ритуал вуду, мы точно не знаем. Во всяком случае, утром их выводят под руки.

– Освещение поместья какое?

– Ночью над входом два масляных светильника, освещают только охранников. И в доме тоже светильники, но больше, вот на этой фотографии видно. Электричества нет.

– Его раньше пытались убрать? – поинтересовалась Герда. – Странно, что мало охраны.

– Два раза организовывал покушения нынешний президент. Первый раз из толпы выпустили очередь из автомата, когда он проезжал по городу. В Путе ни одна пуля не попала, убили только водителя и охранника. Стрелка разорвала толпа. Путе в Биафре – это небольшой городишко на юге – очень популярен. Второй раз группа президентских гвардейцев организовала засаду на дороге и расстреляла колонну из гранатометов. Ни одна граната в машину Путе не попала. Гвардейцев уничтожили. Это было год назад. После этого местные не покушались, поверив в неуязвимость Путе.