Опалубщик Лазо снова повторяет:

— Товарищ инженер, а скобы ставить? Надо хорошенько все укрепить — очень уж сильно давит.

Младен смутился. Недавно Евтимов обратил его внимание, что надо скорее убрать нависшие камни, а то как бы не случилось несчастья. А теперь Лазо напомнил ему об этом.

Став на верхнюю площадку бетонного блока, который на десяток метров выдавался уже из стены котлована, Младен ясно представил себе очертания будущей плотины. С двух сторон высоко над ним вздымались голые скалы, зубчатые, островерхие, грозные. Он раскинул руки, словно хотел коснуться обоих склонов. Почувствовал себя маленьким и одновременно большим и сильным. Он соединит эти скалы, обуздает воды.

— Лазо, дай-ка план.

Но опалубщик не успел выполнить его просьбу — раздался крик. Рабочие столпились у края, стараясь разглядеть, что произошло. Младен растолкал их и, перескакивая через ступеньки, побежал вниз по лестнице.

Под нависшими скалами лежал Весо. Осколок камня ударил его по голове.

Ольга задержалась в отделе позже всех. Она хотела закончить все неотложные дела, чтобы завтра с самого утра отправиться на строительство. Давно не была она там, не терпелось посмотреть, насколько продвинулось дело, повидаться с друзьями. Весо опять там. Он, как только вышел из больницы, сразу же уехал на стройку. Только шрам на лбу и напоминал о происшедшем. Увидит она и Младена. Тот совсем не бывает в городе. А может быть, просто не заходит к ним в отдел?

Последнее время по Гидропроекту поползли слухи, что напрасно назначили Евтимова — он будто бы нарочно тормозит работу. «Вредитель, саботажник», — шепотком говорил кое-кто. Ольга кипела от возмущения. Она была уверена, что Тошков — источник той грязи, которой пачкали имя Траяна Евтимова. Ведь именно Траян обнаружил все ошибки и упущения Тошкова, разоблачил его небрежность и бездарность.

Проходка туннеля двигалась плохо, и Ольга решила, что надо бы прорыть новую шахту между первым «окном» и входом, чтобы можно было ускорить дело, работая еще с двух сторон. Девушка произвела уже первоначальные расчеты, но все же ей хотелось посоветоваться с Евтимовым, прежде чем идти со своим предложением к начальству.

…Ольга уложила бумаги, заперла дверь и спустилась, напевая, в вестибюль. У входа она увидела высокую белокурую девушку в красном жакете и светло-серой юбке. Судя по всему, та кого-то ждала. Ольга хотела пройти мимо, но девушка остановила ее и заговорила, как со старой знакомой:

— Ведь это вас зовут Ольга Танева?.. А меня Лиляна. Вы не спешите? Мы можем пойти вместе. Вам куда? Мне тоже в эту сторону.

Девушка шла легко, то и дело оборачивалась, чтобы видеть, какое впечатление она производит на встречных мужчин. Изящество ее походки, мягкие, женственные манеры сглаживали первое неприятное впечатление от ярко накрашенных губ, слишком резкого контраста между желтым шарфом и красным жакетом, от обесцвеченных перекисью волос и густо намазанных ресниц.

Лиляна щурилась, делая вид, что разговор ее совсем не интересует, а в то же время сквозь ресницы украдкой поглядывала на свою спутницу.

Ольга не могла сразу понять цели этого подробного допроса: часто ли она бывает на строительстве, как там с жильем, есть ли ресторан и гостиница, много ли женщин и есть ли хорошенькие? И с тем же деланно небрежным видом незнакомка как бы невзначай спросила, отчего это Младен не приезжает уже две недели. Да, она так и сказала: «Младен», а не «инженер Зарев».

Ольга однажды видела Младена в театре с этой девушкой, но он никогда не говорил о ней, и Ольге казалось, что это случайное знакомство, которому не стоит придавать значения. Но сейчас она совсем растерялась:

— Вы не родственница Младена… — Ольга замялась. — Зарева?

— Родственница? О нет, — девушка закинула голову и рассмеялась, будто горный ручеек зажурчал. Ольга как зачарованная не могла оторвать от нее глаз. — Разве интересоваться могут одни только родственники? — продолжала Лиляна. — Напротив, у друзей к этому даже больше оснований. Вот, например, Младен всегда так восхищается вами, что совсем заинтриговал меня. Я даже стала ревновать и, признаюсь, давно хотела посмотреть, какая вы.

Ольга недоумевала. Как мог Младен говорить о ней с другой девушкой? Что общего у него с этой белокурой красавицей? И с какой стати та ревнует его? Наверно, они давно знакомы, часто встречаются. А она ничего не знает!

Ольгу начинал тяготить пристальный испытующий взгляд Лиляны, но она не подала и виду. Легкая ирония скрыла дрожь ее голоса:

— Говорите, Младен восхищался мной? Разве можно в вашем присутствии восхищаться кем-нибудь другим!

Лиляна снова взглянула на нее исподтишка: смеется эта девушка, что ли, или просто она так наивна? Нет, пожалуй, ни то, ни другое. Полные губы улыбаются, а глаза серьезны. О, с такой шутить опасно! На первый взгляд как будто и некрасивая, а чем больше смотришь, тем кажется привлекательней.

— Хорошо, когда у человека много друзей, — продолжала Лиляна, стараясь угадать мысли Ольги. «Скрытная, не сразу ее поймешь».

— Вы, верно, имеете в виду моего сослуживца инженера Зарева? — прервала ее Ольга. — Он, вероятно, ваш хороший друг?

— Младен — мой друг? Нет, с ним мы никогда не сможем быть друзьями. Просто я ему нравлюсь. Этого, конечно, мало. И это уже кое-что, когда ты нравишься мужчине. А вы вообще верите в дружбу между мужчиной и женщиной? Я — нет. Все это обязательно кончается объяснением в любви.

— Не скажите!.. Вам, конечно, всякий станет объясняться в любви. А вот у меня много друзей среди сослуживцев. Настоящих, преданных друзей.

— Я бы тоже хотела подружиться с вами. Так, значит, Младен никогда не говорил вам обо мне? И он входит в число ваших настоящих, преданных друзей? А вы не знаете, у него на работе какие-нибудь неприятности? Он не приезжал уже две недели.

Обе следили друг за другом, знали, что слова не выдадут их, и потому старались подстеречь какой-нибудь неосторожный взгляд, выражение лица. Ольга была подавлена. Что хотела сказать эта Лиляна? Разве дружба и любовь несовместимы? Может, поэтому она для Младена только хороший друг? А впрочем, даже и не друг, раз он никогда не говорил ей об этой своей близкой знакомой. Ольга не хотела быть злой, но не удержалась, чтобы не поддразнить Лиляну:

— По службе он не был. А когда приезжает просто отдохнуть или по своим личным делам, не всегда заходит в отдел. Тем более, что в субботу после обеда и в воскресенье мы не работаем. Так что, возможно, он и приезжал, но я не знаю.

— Да, конечно. А вам приходится бывать на водохранилище? Как там? Что оно из себя представляет? Есть ли там интересные женщины?

— Вы меня, кстати, об этом уже спрашивали. Конечно, есть. Младен часто мне рассказывает о разных девушках, от которых он в восторге: Божурка, Таня, Светла, еще кто-то.

Ольга хотела продолжить перечень женских имен, чтобы помучить Лиляну, но вдруг замолчала. Как она не подумала об этом до сих пор? Она ведь и о существовании Лиляны даже не подозревала! Ее Лиляна не боится, но, наверное, узнала что-то другое и сейчас хочет выведать.

Лиляна небрежным жестом подняла руку и взглянула на часы с черным ремешком.

— Ого!.. С вами так приятно было поговорить, что я увлеклась и чуть не опоздала на свидание. Меня ждут приятели. Повеселимся сегодня, поужинаем, потанцуем. Хорошо бы, если бы и вы как-нибудь пошли с нами. У нас ведь есть общая знакомая — Юлька… Юлька Загорова. Мы с ней за последнее время очень подружились. А вы всегда так поздно кончаете? Мое рабочее время удобнее: с девяти до двух. Можно вечером погулять попозже — утром не проспишь.

Лиляна словно забыла, что опаздывает, и продолжала расспрашивать Ольгу. Очевидно, еще не все узнала.

— Значит, вы думаете, Младена задержали по службе и потому он не приезжал? Впрочем, что еще может удержать его в этой глуши? Но, если так будет повторяться каждую субботу и воскресенье, значит, это не очень-то приятная служба. Ну и пусть себе торчит там и занимается своей работой. Никто здесь плакать о нем не станет.