— Зовут вас на бетонный завод.

Младен вскочил.

— Пойдем, Оля. Пойдем вместе. А потом спустимся в туннель. Теперь я тебя не отпущу.

Он не выпускал ее руку, словно и на самом деле собирался так с ней ходить.

— Мне нравится это стихотворение. Повтори его. Как это? «Когда мы смотрим друг на друга…»

Они сбежали по лестнице, миновали мостки, обошли вагонетки. В их сердцах звучала песня, лица светились счастьем. Рабочие глядели на них, ласково улыбаясь. Дедушка Гьоне вышел им навстречу, хотел о чем-то спросить, но Младен быстро прошел мимо.

Бетонный завод гудел, будто дышал запыхавшийся великан.

Когда они вошли в туннель, Ольга словно забыла о Младене, все ее внимание поглотила работа. Как ни была она благожелательна и мягка, но, если дело касалось работы, она становилась неузнаваемой — строгой и настойчивой.

— Подожди! Осторожнее! Споткнешься о трос, — сказал ей Младен. — Дай руку. Правее. Тут воды меньше.

— Берегись!..

Показалась дрезина. Рабочие с кирками и лопатами прижались к стене. С последней вагонетки, держа в руках карбидную лампу, спрыгнул проходчик.

— Дай-ка лампу, — Ольга направила свет на стену. — Неважно сделано. Тонка бетонная облицовка. В проекте она предусмотрена большей толщины. Посмотри, Младен. Тут же нужно еще укрепить.

Они пошли дальше. То и дело Ольга останавливалась и оба внимательно рассматривали стены.

— Смотри, Оля. То хорошо сделано, а то совсем никуда не годится. Значит, работа не контролировалась. На слово верили.

Глухим эхом отзывался лязг вагонеток. Вот путь Ольге и Младену преградила чья-то мощная фигура. В слабом свете было видно, как рабочий старательно опрыскивает стену из шланга.

— Момчил, ты теперь здесь? — удивилась девушка. — Сколькими же ты специальностями овладел?

— Приказали быстрей закончить. За пять дней уже уложили двести кубометров бетона. Для арматурщиков нужна площадка. Потом меня послали на облицовку. А теперь опять на бетон поставили. Да только вижу, не ладится тут дело. Работают не так, как нужно. Мне тут бросить все хочется и опять на плотину уйти.

Скрипнули тормоза. Бригадир крикнул с вагонетки парнишке-подручному:

— Масленку, Гошо, подай, масленку!

Тот разглядел в полутьме Младена и Ольгу:

— Товарищ инженер, что-то неладно там. Шум какой-то временами слышится. Пойду скажу ребятам в забое. А то и опомниться не успеют, как засыплет…

— А почему там работают? — спросила с тревогой Ольга. — Ведь тут и то нет креплений. А порода, сами видите, какая. Как же вы, не укрепив, дальше пошли?

— Так приказали: спешить с проходкой.

Упал кусок породы. Посыпались мелкие камешки. Какой-то шутник подхватил:

— Камень — стук, а сердце — тук.

— Оля, вернись, — сказал Младен, — тут опасно.

— А ты?

— И я иду. Только позову людей.

Раздался сигнал дрезины, и им опять пришлось отойти к стене. Двое крепильщиков, опершись на лопаты, спокойно разговаривали.

— Ты женат?

— Нет. Да я пока и не думаю о женитьбе. Еще погуляю. Успею натерпеться.

— А я вот скоро стану свекром. Мой в армии. Был тут в отпуске, да, не спросившись меня, сговорились.

— Я пришел сюда в январе… нет, постой, в феврале, на Трифона. Виноград подрезали, а на другой день я пошел. И в первый же вечер мы тут напились. Те-то зарплату получили, им было на что пить. Ну и я с ними. И пьют же тут! Просто страх берет.

— Пьют. Да и как не пить? Работа тяжелая.

В другой раз Младен обязательно вступил бы с ними в разговор, но теперь только сказал коротко:

— Выходите, товарищи! Немедленно кончайте работу!

Издалека донесся гул и треск.

— Оля, иди наверх.

— Неладное дело, — как бы про себя бросил бригадир и громко крикнул: — Все наверх!

Девушка сжалась. Она никогда не испытывала такого страха. Ноги подкашивались, дыхание прерывалось. Она пошла к выходу, но тут же вернулась.

— Младен, — Ольга напряженно вглядывалась в темноту. — Младен! — и она бросилась к нему. — А ты?

— Беги, тебе говорят!.. Сейчас приду. Только посмотрю, все ли ушли.

Показалась большая группа рабочих. Люди бежали, кидая в беспорядке кирки и лопаты. Электрическая лампочка вспыхнула и опять погасла. Стало совсем темно. Раздался страшный треск, посыпались земля и камни.

— Мы отрезаны!.. — послышался далекий голос. Стало очень тихо. Все молчали. Только со стуком падали куски породы. Кто-то вздохнул. И опять тишина. А потом стоны и вдруг чей-то дикий вопль:

— Пустите меня! Я хочу наверх! Мне страшно! Я не хочу быть заживо погребенным!

Ольга, дрожа, схватила Младена за руку.

Мощный толчок потряс землю, будто скала раскололась.

— Молчи! — крикнул Младен. — Мы не дети. Нас спасут, наверху же не сидят сложа руки.

И вдруг голос, словно из-под земли:

— Я говорил, нужно было лучше крепить. А инженера Тошкова никогда не найдешь. Распоряжается из кабинета.

Еще один толчок. Новый поток земли и камней обрушился со свода.

Девушка лежала без движения; глаза, рот были полны песка. Она не ощущала боли, только дышать становилось все труднее. Без страха подумала: «Еще один вдох — и конец».

И в тот же момент до нее донесся стон. Младен звал ее. Она должна ему помочь. Ольга не знала, откуда у нее взялись силы освободиться от давившего ее песка. Младен рядом. Еще усилие. Она вытащила руку. Освободила лицо. Теперь можно дышать. Открыла глаза. Темнота. Хотела встать, но земля давила на ноги. Она потянула руки, ища Младена. Встать не было сил. Как во сне, она услышала чьи-то глухие голоса. По забою шли проходчики с карбидной лампой. Ольга огляделась. Совсем близко от нее, вытянувшись во весь рост, лежал Младен лицом в ее сторону. Ольга протянула руки, хотела освободить его голову от земли. Нащупала плоский камень. Слабым голосом позвала на помощь и потеряла сознание.

В это же время Дора и Светла выходили из библиотеки. Они остановились на площади у огромного стенда трудовых показателей. Двое ребятишек, став на цыпочки, пытались разглядеть цифру, на которую указывала стрелка.

— Папа всегда выполняет на сто процентов, — сказала Иринка.

— А мой на двести, — и Борко показал на стрелку. — Лучше моего папы никто не работает.

Люди проходили мимо быстрым шагом. Некоторые бежали. По направлению к шахте пронесся грузовик. Но Дора и Светла ничего не замечали, заглядевшись на ребятишек.

Светла весело рассмеялась. Но вдруг смех ее оборвался. Она испуганно схватила Дору за руку:

— Что-то случилось!

На дороге все чаще появлялись бегущие люди. Мелькнул белый халат медсестры. Главный инженер прошел, не поздоровавшись. Женщины посмотрели друг на друга глазами, полными ужаса.

— Траян был у главного инженера, — удивилась Дора. — А что если от него он пошел в туннель?

Голос ее осекся. Губы дрогнули.

Обе побежали вниз. У входа в туннель суетились люди, тащили лопаты, кирки, тачки. Среди шума и крика можно было разобрать отдельные восклицания:

— Людей засыпало! И инженер там!

— Какой инженер? — беззвучно спросила Дора. Отчаяние придало ей силы. Она стала яростно прокладывать себе дорогу в толпе. Какой-то рабочий возбужденно рассказывал:

— Я первый услышал, что начался обвал. Сказал инженеру Зареву, он был там с Таневой. Она пошла к выходу, но потом вернулась за ним. И тут раздался страшный треск. Я бросился к выходу. Меня камнем по руке ударило, даже рукав разорвался. Вот, смотрите. И Павел со мной был. Он упал, еле-еле я его успел вытащить. Теперь его увезли в амбулаторию: в голову ранило. Ведь говорил же я, что случится несчастье. У меня на этот счет глаз наметанный. Уж сколько лет в шахте работаю!

И только теперь Дора увидела Траяна. Она его едва узнала. Усталое, постаревшее лицо. Дора взяла мужа под руку, прижалась к нему:

— Траян! — прошептала она.

Он нервно вырвал руку.