— Тебе что, дедуся?

— Имя мое Гьоне Спренчов Вейов. Но все меня зовут дедушка Гьоне. Третий день мне идет зарплата, а я еще не знаю, что делать. Сказали мне: «Будешь поддерживать шоссе в порядке», а ничего не объяснили. Стою на шоссе, гляжу на него, когда камень какой отброшу. Хлопцы мимо идут — смеются: «Вот так строитель…» Стар я, что и говорить, но работать еще могу, пригожусь молодым. Им же польза.

— Ну, нашел из-за чего расстраиваться.

— Нет, не говори. Если человек меня уважает, то и я его уважаю, а не уважает — и я не уважаю. Старуха моя меня пилила: «И чего ты пойдешь им помогать? Затопят ведь они наше село». — «Погоди, — отвечаю. — Пока меня ноги носят, пойду погляжу, что это за чудо будет — плотина. В селе нет мне работы, а тут и государству помогу, да и нам с тобой кое-что заработаю. А с государством нам нечего тягаться. Решили строить — так что с нами, что без нас, все одно построят».

— Построить-то построят, да вот конца что-то не видно. — Младену хотелось испытать старика.

— Лиха беда начало. А начал дело — тут уж и конец близко.

Лицо старика казалось удивленным, но говорил он твердо, спокойно.

— Так, так. Ну, не беспокойся, дедушка, уладим твое дело. Завтра утром распоряжусь насчет инструментов и всего остального.

— Вот и хорошо. Больше мне ничего и не требуется. К кому из господ инженеров мне завтра обратиться?

При словах «господ инженеров» старик приосанился, встал по стойке «смирно». Потом надел свою плоскую шапку и степенно распрощался.

Вечером Младен возвращался к себе по освещенной площадке перед главной конторой строительства. Через окно магазина он увидел очередь, вытянувшуюся вдоль прилавка. Младен вошел в магазин. Большинство покупателей были рабочие. Они покупали брынзу, халву и колбасу — немного, только чтобы хватило на ужин. Стояли тут и женщины с большими хозяйственными сумками и несколько крестьян.

В очереди негромко разговаривали. Голоса показались Младену знакомыми, он прислушался.

— Нечего удивляться. Привези свою жену — дадим вам квартиру в новом доме.

— Мне-то что. Да не знаю, как жена решит. Привыкла она к селу-то.

— И тут привыкнет. Хуже ей здесь не будет…

Зарев узнал Ивана Ушева и хотел с ним заговорить, но в этот момент молодой человек в темно-вишневой кепке, который стоял поодаль и только что равнодушно скользнул по Младену взглядом, вдруг изумленно воскликнул:

— Да никак это ты! Какими судьбами?

— Мирко? А тебя каким ветром занесло? Я слышал, ты где-то в провинции.

— А тут, что же — столица? — засмеялся Мирко Савов. — Ты что покупаешь? Не бери ничего. Пойдем к нам поужинаем. Ведь мы все тут: и Светла, и Мартинчо. Ты его не узнаешь, ему уже три года. До чего же здорово, Младен, что мы опять вместе! Ну, рассказывай, как там все наши.

Младен наскоро пересказывал новости, а сам вглядывался в старого друга незабываемых студенческих лет. Симпатичное открытое лицо, задушевный голос, веселый блеск глаз — Мирко все тот же. И все так же чуть-чуть хромает, особенно когда идет быстро, как сейчас. Торопится, хочет поскорее обрадовать Светлу…

— Здесь у нас кухня, — глаза Мирко сияли гордостью, словно он привел друга в сказочный дворец. — А это вот вроде как бы гостиная…

Комната и вправду была очень уютна. Застлана полосатыми половиками. У стены — тахта, покрытая красным пушистым ковром.

— Есть и отдельная спальня, — Мирко приоткрыл дверь. — Иди скорей сюда, Светла. Ни за что не угадаешь, кого я привел.

На пороге показалась стройная темноволосая женщина с ребенком на руках. Вот оно какое это строительство, где все казалось ему холодным, суровым и неприветливым! Младен подхватил мальчугана, посадил его на плечи и закружился по комнате.

— Еще, еще! — в восторге кричал Мартинчо, уцепившись за длинные волнистые волосы Младена.

— Знаешь, Мирко, если я останусь здесь, то прежде всего благодаря тебе, всем вам троим, — сказал Младен, когда Светла пошла укладывать сынишку.

— А-а, не обращай ты внимания на нытиков, на этих старцев если не годами, так сердцем. Они скоро отсюда уберутся. Заместитель — человек понимающий, но уж очень нерешительный, да и бюрократ к тому же. А большинство при умелом руководстве будут полезны. Вот и ты приехал. Молодые укрепляют коллектив. Построим, Младен, обязательно построим! Не смотри, что сейчас такой хаос. Скоро все начнет налаживаться. Через десять дней вступит в действие кабель-кран. Нужны буры и еще три башенных крана.

В комнату вернулась Светла, подсела к мужу, пригладила его непокорные вихры. Младен почувствовал вдруг какую-то неловкость. Мысли снова возвратились к Лиляне. Мирко женился еще студентом, и сейчас они здесь вдвоем, вернее втроем, — счастливые! Светла никогда не унывает, всюду она вносит радость. Ей и шалаш покажется дворцом, если Мирко рядом. А Лиляна? Может быть, увидев такую квартиру, и она передумает? Ведь он даже не пробовал ее убеждать, не попытался рассказать ей о водохранилище. Как только удастся вырваться в Софию, он уговорит Лиляну. Может быть, если она хоть разок приедет сюда, и ее захватит этот размах, покорит величие строительства?

А Мирко все рассказывал о недостатках, ошибках, трудностях. Светла перебила его:

— Может, хватит, Мирко? И ведь всегда одно и то же, Младен. Если его не остановить, сам никогда не кончит. Ни говорить, ни думать ни о чем ином не может. Одно строительство на уме. А кто его спрашивает и что от него зависит? Представь себе, назначили его помощником инженера на испытательной станции. Спокойная работа — так нет, не хочет. Требует перевести на само строительство. А знаешь, у него уже несколько рационализаторских предложений. Последнее вместе с Иваном.

— Какой Иван? Ушев?

— А ты откуда его знаешь? Замечательный парень. Они вдвоем придумали станок для сгибания арматуры. До сих пор вручную делали четыре в час, а теперь будут делать, кажется, вчетверо больше. Сколько точно, Мирко?

Вместо ответа Мирко засмеялся.

— А сейчас кто говорит о строительстве? Я или ты? Не удивляйся, друг, Светла одна из самых горячих энтузиасток.

— Нет, мы и вправду сразу же надоедим ему. Рассказывай ты, Младен. Как, не женился еще? В кого ты влюблен? Я думала, вы все влюблены в Ольгу, даже ревновала Мирко.

Теперь уже Младен перевел разговор на дела строительства.

Траян был не в духе: собрался бриться, а мыльного порошка нет — опять жена забыла купить. Дора, всегда готовая угодить мужу, тут же сбегала в магазин и молча подала ему тюбик вместе с газетой. От этого дориного молчания Траяну стало неловко. Положив бритву на стол, он развернул газету.

Обычно он читал газеты по вечерам. К чему торопиться узнать последние новости? Что хорошего можно от них ожидать? И сейчас Евтимов развернул газету без любопытства, рассеянно пробежал заголовки. Но вот что-то привлекло его внимание — он погрузился в чтение.

Это была большая статья о водохранилище. Несколько месяцев назад было опубликовано постановление о его строительстве, а сегодня сообщались подробные сведения о нем.

Дора входила и выходила из комнаты, а Траян все читал вслух, особенно выделяя некоторые абзацы.

— Ты слышишь, Дора? Да постой же, что ты все ходишь!.. Необыкновенно красивая река пробивается среди камней, причудливо извиваясь… Гидрологи утверждают… Два года назад инженеры начали изыскания… смелая идея… Возмутительно! Два года назад! А моя статья в тридцатом году? Тогда это не было «смелой идеей»? Меня назвали чудаком. Четыре года назад я вновь представил проект — ответили, что эта река не является «энергетическим объектом». А два года спустя начали изучать эту же самую реку. Сегодня это уже «смелая идея», «интересный проект». И представь себе, инженер Тошков, этот заносчивый тип, заявляет, что «его отдел под его руководством начал изучение объекта»!

— Как Тошков?! Да он несколько месяцев назад говорил, что вообще не верит в подобные стройки.