— Вы правы, — говорил Младен, — строитель должен уметь быстро ориентироваться. Знаете, меня просто поражают некоторые наши рабочие. Как быстро и главное почти безошибочно умеют они прикинуть, что и как. А ведь теоретической подготовки подчас никакой. Зато у них большой опыт, наметанный глаз. Да, как это важно — в каждом строителе пробудить творческое начало!..

— Самое важное — разбудить и полнее раскрыть свое собственное творческое начало, — сказал Евтимов. — А для этого нам сейчас прежде всего необходимо хоть немного поспать.

Он захлопнул блокнот и погасил лампу.

За ночь землю покрыла изморозь. На ветках деревьев, казалось, лежали белые зайчата с взъерошенной шерсткой. Но вот подул сильный ветер и сдул блестки инея.

Светла, спрятав под платок блестящие черные волосы, вела за руку маленького Мартинчо. Ветер пригибал к земле, как деревце, непоседу-мальчонку, и тот едва поспевал за матерью. Щеки его покраснели, нос закоченел, но он не обращал внимания на мороз и ветер.

— Папа где работает? На бетоне?

— Ты ведь знаешь: на бетоне.

— А у Борко, у большого Борко из первого класса, папа работает в туннеле. Он важнее, да? Борко говорит, что он самый важный, раз прокладывает туннель. А наш папа что прокладывает?

— На стройке все одинаково важны: и землекоп и главный инженер.

— И ты важная?

Светла улыбнулась. Да, по-своему и она тоже приносит пользу стройке.

Светла оставила сынишку в небольшом домике за лужайкой, где недавно открыли детский сад, и быстрым шагом направилась к библиотеке.

У двери ее уже ожидали двое. Одного из них — широкоплечего, в низко надвинутой синей кепке — Светла узнала еще издалека.

— Или ты очень рано пришел, Иван, или я опоздала.

Она и вправду немного опоздала. Едва Светла открыла библиотеку, в ней оказалось полно народу. Люди входили, почтительно здороваясь, снимая шапки. Только один, хмурый и небритый, не снял свою, а, наоборот, еще глубже нахлобучил, словно боялся с ней расстаться.

Пожилой человек с испитым лицом нагнулся над каталогом.

— Дядюшка Нако, да для тебя уж и книг нет, — пошутила Светла, — ты все проглотил.

— Где уж тут глотать, когда зубов нет? — прошамкал тот в ответ.

В это время вошел Младен. Он было направился к Светле, но, увидев Ивана Ушева, обратился к нему:

— Ну, Иван, с мастерской все решено. Мы ее организуем так, чтобы все повреждения устранять самим, на месте, а не терять целые недели и месяцы из-за отправки машин в город. Я нынче на день уезжаю в Софию, а завтра встретимся.

Как ни занят был Младен, как ни погружен в заботы, он не мог удержаться от шутки. Увидев рабочего, который упорно не хотел снимать шапку, Младен с подчеркнутым вниманием стал вглядываться в него. Криво усмехаясь, тот стянул ее.

— Слушай, ты бы побрился, — сказал Младен с напускной строгостью, — что тебе, денег жалко?

— Конечно, — ответил парень и, застыдившись всеобщего внимания, вышел.

— Светла, — спросил Младен с беспокойством, — ты видела Лиляну?

— Нет. Я ждала ее к завтраку, но она не пришла. Может, еще не встала.

— Ее нет в комнате.

— Странно. А не пошла ли она осматривать плотину?

У Младена отлегло от сердца. И как он об этом не подумал!

Молодой инженер поспешно вышел. Он сделал всего несколько шагов и остановился. Навстречу шли главный инженер и Тошков. А между ними шагала Лиляна. Мужчины — один полный, другой худой — оба смотрели на девушку, а она расточала улыбки направо и налево. Лиляна подняла воротник красного жакета, а руки сунула в рукава, как в муфту. Увидев Младена, она направилась к нему, оставив своих кавалеров.

— Младен, у вас тут так много любезных людей! Товарищ главный инженер пригласил меня завтракать. Мы пили чай, и я согрелась. А сейчас он подвезет меня в Софию. А ты едешь в город? Подожди, я спрошу — может быть, захватим и тебя. Инженер Тошков тоже едет с нами.

— Я поеду на автобусе, — сухо ответил Младен.

— Но почему? Одно местечко найдется. Они мне не откажут.

— Не утруждай себя.

Машина настойчиво давала сигналы.

— Они спешат на какое-то совещание, — сказала девушка. — Значит, ты не поедешь с нами? А в Софии ты долго пробудешь?

И, не дождавшись ответа, она направилась с Тошковым к машине.

Младен пошел к автобусной остановке. Там он увидел Траяна Евтимова.

— Сейчас лишь мне сообщили, — сказал тот, — что я должен присутствовать на этом совещании. Видишь, все уезжают. Я знаю, они не поверят мне, а может быть, даже попытаются отстранить. Но на этот раз я буду драться как следует.

Сзади послышался нарастающий рокот мотора. Машина главного инженера промчалась мимо. Мелькнуло улыбающееся лицо Лиляны. Она приветливо кивнула им.

Дора говорила по телефону. Она отвечала матери односложно и резко, как будто та была виновата, что Траян, возможно, не приедет и на этой неделе.

— Жаль, — сказала Фани Загорова, — отец непременно хотел его видеть. Ему нужно поговорить с Траяном. Есть важные новости, которые сообщил ему их общий друг. Ты догадываешься, о ком идет речь?

Дора неопределенно хмыкнула.

— Если Траян все же не приедет, пойдем в кино? — предложила мать. — На французский фильм. Там чудесные туалеты и такая шляпка с перышком! Среднее между шляпой с широкими полями и беретом. И перышко. Так шикарно выглядит! Перка только из-за этого перышка два раза смотрела фильм. А после кино зайдем к нам. Мы получили из-за границы кофе, настоящий мокко. Я взяла билет и Юльке. Знаешь, она совсем переменилась с тех пор, как снова стала учиться. Все время занята. Позавчера Ольга у нас была. Как всегда, в прекрасном настроении. И рассказывает необыкновенные вещи. Я даже не знаю, в шутку или серьезно. То я ей верю, то она меня просто раздражает…

Дора согласилась пойти даже к Перке, как ни неприятна была ей эта рыжая сплетница. Она просто не знала, что делать дома одной.

Дора мысленно поставила рядом эту чопорную женщину и людей со стройки, о которых ей рассказывал Траян. До своей работы на строительстве он снисходительно и недоверчиво улыбался, когда читал в газетах о соревновании и ударниках. А теперь сам с воодушевлением говорил о каких-то передовиках и отличниках.

Дора стыдилась расспросов, что именно делает ее муж на стройке и почему остальные инженеры приезжают домой каждую субботу, а он не бывает целыми месяцами. Она и для себя не могла найти ответ на этот вопрос.

Перка встретила их в просторном холле, обставленном тяжелой мебелью.

— О, и соломенная вдовушка осчастливила меня своим приходом! Что у вас новенького? По-прежнему одни? Неужели инженер Евтимов все еще не убедился, что пышные описания, рекламирующие строительство, только фразы, rien que des phrases[9]. Правда, и наш друг Тошков тоже там. Насколько я помню, он начальник вашего супруга, но, tout à fait entre nous[10], он там временно. Это ступенька для быстрого повышения. Ему уже обещали. И, представьте себе, Тошков совсем не изменился: всегда находит время мне позвонить, все так же изящен, не огрубел, элегантен, tiré à quatre épingles, toujours charmant[11] и частенько заезжает. Но расскажите мне о ce cher[12] Траяне. Что он говорит о строительстве?

— А разве она его видит? — воскликнула Фани Загорова, раздосадованная пренебрежением, с которым Перка говорила о Траяне. — Он уже почти месяц не выберет времени приехать.

— О, как же вы его так долго оставляете одного? Ох, уж эти мужчины, эти мужчины!

— Нет, этого о Траяне сказать нельзя, — вступилась за зятя Фани.

— И Дора того же мнения? — Перка кокетливо поправила волосы, словно увидела мужчину, которому хотела понравиться. — Мужчинам нельзя верить, милая Фани. Nous en savons quelque chose[13].