— Извини, Таня, — сказал Мирко, — что не могу подать тебе стул, да вот старый ревматизм нынче разыгрался.

Когда-то, еще студентом, Мирко участвовал в демонстрации и несколько ночей провел на холодном цементном полу в полицейском участке. С тех пор в сырую погоду у него ныли ноги.

— Таня, оставайся с нами пить чай, — позвал ее Младен. Он искренне жалел, что огорчил девушку, пошутив некстати. — Мне нравится твоя прямота. Только не будь ты всегда такой серьезной…

Она уже не сердилась. Холод, которого раньше она почти не чувствовала, теперь дал себя знать. Так и тянуло остаться в этой теплой комнате, с этими славными людьми. Но тут же она вспомнила:

— Ждут меня, аспирин надо принести.

— Таня, давай я схожу, — предложила Светла. — А то я одна, наверное, ничего не сделала сегодня ночью. Хоть этим буду полезна. А ты оставайся. Может, и чаю им отнести?

— Таня считает, — поднялся Младен, — что если уж кто ничего нынче не сделал, так это я. Попробую хоть проявить галантность. Аспирин отнесу я.

— Нет, — отрезала девушка, — Дурхан и Киро — из моего общежития. Они ждут меня…

Атмосфера в Гидропроекте была накалена. С входом в туннель дело не ладилось. Начальник вызывал то одного, то другого проектировщика, ругал за ошибки. Инженер Тошков, который приехал в Софию на совещание, расхаживал по отделу, нервно пощипывая усики, такие тонкие, что они казались нарисованными, и старался говорить громче, чтобы его слышала Ольга:

— Вызвали и Младена Зарева. Ясно, что им недовольны. Да эти и понятно: неполадки не только в туннеле. С плотиной еще хуже. А что с него спрашивать, если разобраться? Взяли человека, можно сказать, со школьной скамьи и послали на такой ответственный объект! Раньше умные люди выписывали специалистов из-за границы, а мы хотим собственными силами все одолеть, руками, мягко выражаясь, новичков.

Тошков чувствовал себя вправе критиковать без стеснения: он не собирался долго задерживаться на строительстве. Ведь он согласился там работать только потому, что его родственник, занимающий высокий пост, намекнул, что это лучший способ выдвинуться. «Сам понимаешь, совсем другой эффект будет, когда скажешь, что был на строительстве. Ничего, несколько месяцев как-нибудь перетерпишь. К тому же София близко, всегда сможешь заскочить. У главного инженера своя машина. Он тебе не откажет».

— Увидите, то ли еще будет, — важно пророчествовал Тошков. — Я предупредил уже кого следует.

— Чему ж там быть? — отозвался пожилой инженер с острой бородкой. — Нешуточное это дело — строить в таких масштабах. Учимся пока. Одно у нас водохранилище, на Белом Искыре, и то строилось иностранцами целых одиннадцать лет. А наши люди способные, справятся.

— Наши люди, — иронически повторил Тошков — наши люди!.. Если бы не советские специалисты, видели б мы их, этих «наших» людей!

— Не понимаю, почему ты говоришь с таким озлоблением, — сказал пожилой инженер. — У советских инженеров есть и опыт и знания, их советы для нас очень ценны. Но и наши неплохо освоили их опыт, и теперь работа делается именно нашими руками. И неплохо делается.

— Это мы еще посмотрим, — Тошков все сильнее раздражался. Он поглядывал на Ольгу, стараясь понять, следит ли она за разговором. — Вот как вода прорвет плотину, посмотрю я на вас тогда, послушаю, что скажете…

— Насколько мне известно, — не сдавался пожилой инженер, — ты сейчас начальник сектора. Значит, ты отвечаешь не только за вход в туннель, но и за плотину.

— Да, я не мог отказаться и согласился, но, конечно, временно. А фактически за плотину несут ответственность молодые инженеры, с которыми невозможно сработаться. Создали какой-то «коллектив» при попустительстве главного инженера. Ими командует ваш Зарев и занимается прежде всего тем, что подрывает авторитет своих прямых начальников.

Весо Русев, давно прислушивавшийся к разговору, с шумом встал.

— И что стало с нашим Заревым? — спросил он, сделав шаг к Тошкову.

Тот непроизвольно отодвинулся. Рядом с широкоплечим, стройным Весо он казался еще более немощным. Поправив отвороты пиджака, Тошков произнес пренебрежительно:

— Его вызывают для доклада. Ясно, что и он и весь так называемый «коллектив молодых инженеров» не смогут справиться с возложенной на них задачей.

— Но ведь два дня назад и тебя как будто вызывали! — с невинным видом проговорил пожилой инженер.

Весо едва сдержался:

— А как по-вашему, зачем его вызывают?

— Наверное, не за тем, чтобы благодарность объявить, — Тошков иронически засмеялся.

— Благодарность, очевидно, получат другие, например те, кто только и умеет критиковать, — подала голос Ольга. — А вы не допускаете, что его вызывают вовсе не для того, чтобы объявить выговор или благодарность, а просто чтобы дать указания?

— Ого!.. Слово взял еще один адвокат Младена Зарева! — процедил сквозь зубы Тошков. Он побагровел и стал похож на разъяренного индюка. — Тут, перед нами, это нетрудно. Посмотрим, у кого хватит смелости защищать его перед начальством. Их не растрогаешь черными глазами защитника и его подопечного. Факты нужны, факты.

— Тем более, что глаза у меня не черные. Если, конечно, речь идет о моих глазах. — Ольга попыталась шуткой прикрыть свое возмущение. Но тут же замолчала, чувствуя, что еще слово, и она выйдет из себя или, того хуже, расплачется. Она склонилась над чертежом и принялась снова обводить уже проведенные линии.

— Что ж, я мог и ошибиться, — Тошков говорил с нескрываемой злобой, — мне не представилось случая видеть их вблизи, как некоторым моим коллегам. — À propos[7], о глазах. Одна очаровательная молодая особа с зелеными, как у ангорской кошки, глазами, очень интересуется вашей особой.

— Мной? Как это вы, такой опытный кавалер, не нашли более занимательной темы для разговора?

— Но она не меньше интересуется и инженером Заревым.

Девушка вздрогнула.

— Что ж из этого следует? Всякий волен интересоваться кем ему угодно.

— Я очень рад, что вас это ничуть не трогает. — Тошков пристально посмотрел на нее.

Ольга встала и вышла в соседнюю комнату.

— Не могу понять, что тебе за удовольствие дразнить девушку, — возмутился пожилой инженер. — И чего это ты накидываешься ни с того ни с сего на Зарева? Если бы ты не занимал более высокую должность, можно было бы подумать, что ты метишь на его место.

— А ты попал в точку. На его место, только не по работе.

— Не понимаю.

— Тем лучше, — Тошков, тихонько насвистывая, подошел к окну.

— Впрочем, догадываюсь… Зря ты это. Она девушка серьезная.

— А я разве утверждаю противное? Если бы плохо думал о ней, не стал бы…

Тошков замолчал. И так сказал больше, чем следует.

— Не стал бы ревновать? — докончил за него пожилой инженер. — Ясно…

Тошков закурил, посмотрел на дверь, в которую вышла Ольга, и нервно забарабанил карандашом по стеклу.

Беда с этими женщинами. Перка постоянно звонит ему и зовет на бридж. Он никогда ей не отказывает: приятно побыть с дамами из прежнего высшего света. Она, конечно, не первой свежести, но еще ничего — аппетитная и не такая гордая, как некоторые девицы, которые воображают о себе бог знает что. С удовольствием бывает он и у Загоровых. Юлька — девушка красивая и элегантная, хотя держится несколько высокомерно. Но что она собой представляет теперь, когда Загоров растерял всю свою клиентуру? Ничего особенного. Да и вообще что они понимают, эти девушки? Думают, молодость — самое главнее. Не обращают внимания на солидных людей, подавай им мальчишек. И ту зеленоглазую красавицу, что интересовалась Заревым, тоже не следует упускать из виду… Что только находят женщины в этом нахальном юнце?

В отделе стало совсем тихо. Но вот дверь отворилась и появились Весо и инженер Евтимов.

— А где Ольга? — удивленно спросил Весо.

Тошков поправил галстук, и без того бывший в полном порядке: