– Но если ты предупреждаешь, значит, кто-то там побывал без Маршрака? С ним что-то случилось?

– Там никто не бывал, – насупился Дигон.

– Ладно, я буду осторожен, – пообещал Иван и дополнил реплику расхожей фразой: – А ты здесь посмотри.

– Что посмотреть? – тут же спросил Дигон, вызвав у Ивана раздражение.

– Что хочешь, – невнятно буркнул КЕРГИШЕТ непонятливому ходоку и направился к сияющему шатру.

Жилище или обиталище посланца время Она на этом месте было поставлено, по всей видимости, очень давно. Может быть, представления Ивана о древности шатра страдали неверной мнительностью, но, подойдя ближе, он кожей почувствовал – перед ним вечность. Та вечность, перед которой жизнь человека как обитателя планеты – даже не миг или пресловутый «двадцать пятый кадр», а практическое небытие, подобное виртуальности.

Из какого материала шатёр сделан, Иван не стал себя утруждать разгадкой. К чему? Нечто похожее на шёлк – и достаточно.

Полог входа, повёрнутого к берегу, был откинут вверх.

Поколебавшись – имеет ли он право вторгаться в жилище при отсутствии хозяина, – Иван шагнул, слегка приклонив голову, в темноту внутреннего пространства шатра. Сразу же ощутил влажную прохладу и почувствовал едва уловимый рыбный запах.

Стены и кровля пропускали солнечный свет, его оказалось достаточно, чтобы, спустя нескольких минут, хорошо осмотреть жилище в”ыга – и разочароваться.

Внутреннее убранство, если можно так назвать почти полную пустоту, обмануло надежды Ивана увидеть в обиталище посланца далёких эпох что-либо необычное: вещи или какие-то артефакты, способные приоткрыть тайну быта в”ыга как существа чуждой человеческой цивилизации. Или хотя бы следы культуры в”ыгов как разумных существ: картины, поделки, письменные знаки, в конце концов.

Но как и предупреждал Дигон ещё при первом разговоре, ничего здесь этого не было. Царили полумрак, липкая прохлада и раздражающий запах. И, естественно, ничего похожего на Рюношу и Навырга.

Впрочем, было одно – ложе Маршрака, о котором упоминал Дигон. Сейчас оно походило на кровать, необычную, широкую, почти квадратную, но по-армейски заправленную зеленоватым покрывалом – ни единой морщинки.

Бестолково помыкавшись туда-сюда, Иван заглянул под лежак. Он стоял на шести толстеньких ножках. У одной из них притаился скорпион.

«Тоже, наверное, досаждает в”ыгу», – неожиданно повеселев, подумал Толкачёв. Будучи в Афганистане, он непосредственно познакомился с этим пакостным насекомым: как ни вытряхивай одежду и обувь, скорпион где-нибудь затаится и ужалит.

Тварь, одним словом.

«Что же тогда выходит? – предался размышлениям ходок. – Лежит здесь этот в”ыг, прикрытый покрывалом от посторонних глаз, дабы никто не видел, что у него отсутствуют нормальные, для существующей в этом мире разумной расы, конечности, смотрит в потолок и… что? Поплёвывает на него и ждёт пришествия Того, Кто Остановит Время?»

Иван машинально обследовал состояние кровли над ложем. Чисто.

И потом, они что там все – аскеты? Анахореты? Если томятся в одиночку.

Чепуха какая-то! Или что-то не так…

Иван вышел из шатра, окунувшись под горячее солнце, и столкнулся с ухмыляющимся Дигоном.

– Чего скалишься?

– Всё посмотрел?

– Там смотреть-то не на что. Он так вот и живёт? В пустом шатре? А где ест? Он же должен есть. Ты же говорил, что людей он ест… И надобности справлять всякие ему нужно.

– Ему здесь это не надо. Там, в шатре, у него есть выход в море.

– В самом шатре? – удивился Иван.

– Там, там? – заверил Дигон.

– Но я ничего не видел!

– Никто не видел.

– Но тогда откуда же ты это знаешь? – почти с надрывом спросил Иван. – И ты о том мог бы мне раньше сказать! Так откуда узнал о выходе в море?

– Как откуда? – укоризненно посмотрел Дигон, на Ивана, дивясь его недогадливости. – Он сам говорил.

– А-а… Тогда… – Иван в растерянности постоял несколько секунд, не зная, что предпринять. Оглянулся на шатёр. – Всё-таки красив…

Ему сейчас не хотелось сразу становиться на дорогу времени, чтобы сдвинуться в будущее к точке зоха, которую они оговорили с Симоном. Пропал кураж, подогревающий его к встрече со Ждущим. Лучше бы куда-нибудь забиться и забыться.

Или устроить засаду прямо тут, в шатре…

Но и торчать здесь, поджидая, когда в”ыг соизволит вернуться, не было никакого смысла. День высидеть – куда ни шло, а он, может быть, заявится через месяц или полгода.

Дигон, с ухмылкой на побитом лице, стоял рядом. Его, похоже, терзания, мучавшие Ивана, не волновали.

– Надолго он вот так уходит? – решил уточнить Иван.

– Кто знает?.. Э, КЕРГИШЕТ, – покровительственно произнёс Дигон, – пусть он себе ходит. А мы давай пойдём ко мне. Поедим еды, которую должен есть настоящий человек… У меня тоже шатёр, – он обиженно вздохнул. – Правда, не такой красивый.

– Что ж так? – не с сочувствием, а с иронией спросил Иван.

– Он не разрешил.

– Что, значит, не разрешил?

– Так. Сказал, не из чего мой шатёр делать.

Слегка сбитый с толку объяснением Дигона, Иван помолчал и, понимая всю никчёмность вопроса, всё-таки спросил:

– Так не из чего или не разрешил?.. Темнишь! Ладно, веди к себе. Эти тоже с нами, – показал Иван на оживлённых предложением Дигона кушеров.

– Нет, только Зугур. Он мой.

– Рабов нам ещё среди ходоков не хватало, – буркнул Иван, становясь на дорогу времени об руку с Дигоном и Зугуром.

– Выйдем к вечеру, – утвердительно высказал предложение Дигон, увлекая КЕРГИШЕТА к точке зоха, известной только кушерам.

– Не вижу разницы.

Иван почувствовал поднимающееся откуда-то изнутри раздражение, но не мог понять его причины. То ли барские замашки Дигона пришлись ему не по душе, то ли отсрочка встречи со Ждущим выбила из-под ног уверенность в себе, то ли что-то иное не понравились.

Если бы в”ыг оказался сегодня на месте, то непростой, а оттого тревожащий разговор с ним уже, наверное, состоялся бы и внёс какую-то ясность в положение, возникшее между сектой кушеров и остальными ходоками во времени.

И был бы он сейчас свободен, а не томился вновь предстоящей встречей. А то вот… хождение по гостям…

В реальном мире был вечер. Тихий. С запахом дыма, приготавливаемой еды и зловонием отхожих мест.

Становище Дигона, вернее, его рода, занимало большое пространство – ровное, слегка скошенное поле в подоле невысоких, с округлыми вершинами холмов. В некоторых местах возвышенности поросли мелким кустарником, видны были прихотливые размывы стекающей по ним воды.

Появление ходоков из, как будто, ничего, из уплотнившегося воздуха, никого из людей, видевших это, не заинтересовало, а если что и было, то никто не подал и вида. Похоже, здесь уже привыкли к внезапным выходам кого бы то ни было из поля ходьбы.

Привычка притупляет интерес к необычному. Подобно тому, как из-за поворота выскакивает на полной скорости машина, но никто не открывает от удивления рот и не пугается, только поспешно уступит дорогу, чтобы не мешать движению или не попасть под колёса. Так и ходоки для родичей Дигона превратились в нечто, подобное автомобилю…

Дигон гордо шагал между пыльными и скудными шатрами. Грязные голые дети копошились на каждом шагу, ссорились, смеялись и плакали, обсыпали себя и ненароком подвернувшихся людей песком.

С немым интересом всматривался Иван в жизнь становища. Словно цыганский табор был разбит у небольшого озера – наспех, без особых забот о планировке и бытовых удобствах.

В центре становища, явно на искусственной подсыпке, стоял большой шатёр, украшенный неровными полосами цветных вставок сверху донизу.

– Мой, – коротко оповестил Дигон гостя.

– Хороший шатёр, – сказал Иван, чтобы у Дигона не сложилось мнение о его предвзятом отношении к убогому, по сравнению с шатром Маршрака, жилью Дигона. – Прочный.

Дигон повёл глазами на КЕРГИШЕТА; его оценка ему понравилась, и он ещё выше поднял голову.