Пришлось применить силу и освободить Гнасиса из-под опеки дона Севильяка. Гнасис тут же упал, а его мучитель, кривя лицо, с усилием сжал и разжал пальцы рук.

– Занемели, – объяснил он озабоченно, как будто это сейчас было самым главным.

– Как его зовут? – кивнул Иван на упавшего.

– Так это и есть Гнасис! Паршивец!

– Ага!.. Сам встать можешь?.. Гнасис?

В ответ Гнасис промычал что-то нечленораздельное.

– Может, – пояснял за него дон Севильяк, щерясь в недоброй усмешке. – Я сейчас помогу ему подняться.

Гнасис завозился, всхлипнул, встал и, отшатнувшись от верта, доверчиво прижался к Ивану.

В круге света появился Арно. Разгорячённый, деятельный и восторженный. Работы его увлекли.

– Сейчас будет взрыв, – известил он. – Никак Гнасис?.. Хе-хе! Ты чего такой мятый?

– Потом разберётесь, – остановил его Иван. – За дело! Беритесь по двое… Гнасис, шевелись!

Гнасис тупо посмотрел на Ивана, но последовал его примеру.

Они вчетвером подняли двух ходоков и отнесли их в дальнюю нишу в стене, из которой можно было без помех либо подняться из подземелья наверх, либо спокойно стать на дорогу времени. Здесь не так сильно должны были сказаться последствия взрыва у мешка Сола.

Подрывными работами занимался Симон.

От помощи Ивана он отказался, сказав, что в этом деле понимает больше его. Иван хмыкнул в ответ на его заявление, но спорить не стал. Возможности ходоков его уже не так сильно удивляли, как в начале знакомства с ними. И всё-таки…

Минирование – это специальность. Оказывается, Симон ею владеет. Но почему и зачем это ходоку во времени?

Впрочем, особо задумываться надо всем этим, у Ивана не было ни времени, ни желания. Надо было заниматься ходоками, вынесенными из мешка. Их положили рядышком друг с другом.

– Почему они так спят – не проснуться? – осведомился Арно у Гнасиса.

– Снотворное.

– Ну и гады же вы! Это-то зачем надо было делать? А!

Когда они вернулись, чтобы забрать другую пару из оставшихся ходоков или стражи, там их уже поджидал Симон и вытирал грязным платком обильный пот, заливавший его измученное лицо от непривычных физических усилий и спёртого воздуха, осевшего здесь в незапамятные времена. Да и газ, которым были усыплена стража, не выветрился ещё полностью.

Симон улыбнулся подошедшим, кивнул Гнасису, не удивившись при его появлении.

– Сейчас! – дыша ртом, сказал он и обернулся назад, словно на-деясь рассмотреть за толстыми каменными стенами происходящее в мешке Сола.

Гул взрыва прокатился, многократно отражаясь, под сводами древних строений и возвестил немногочисленным свидетелям о том, что мешок Сола как легенда, как миф, как реальность, в конечном счёте, перестал существовать.

– Наконец-то! – воскликнул Арно и тут же, нелепо взмахнув руками, упал и откатился снопом к стене.

Сильный удар, выдернувший землю из-под ног, разметал ходоков.

Стены, сложенные в незапамятные времена из крупных каменных блоков, застонали и зашевелились, будто поёжились от мороза, сыпля крошку и искры. Пол задрожал, заставляя поднявшихся было ходоков сплясать невероятный танец, и, норовя бросить их вновь наземь. Всё вокруг раскатисто гремело и захлёбывалось в грохоте, когда где-то что-то тяжело падало или проваливалось.

– Землетрясение! – первым догадался Гнасис, выросший по соседству с беспокойным вулканом Котопахи. – Землетрясение!!

Взрыв мешка Сола удивительным образом совпал с катастрофическим землетрясением, разразившимся в этих местах.

Едва пришедший в себя от встряски, заработанной от дона Севильяка, Гнасис получил вдобавок сильные ушибы при падении и, хотя и кричал о землетрясении, сам ничего предпринять не мог, даже не сообразил стать на дорогу времени, чтобы избежать дальнейших неприятностей.

Медленно приподнимаясь, он заметил как Симон что-то крикнул Арно и новому ренку, и те убежали и вернулись с ходоками, переброшенными у них через плечо, перед этим перенесенными в дальнюю нишу. Ходоков, недавно сидевших в мешке Сола, не разбудило даже гулом землетрясения. Сам Симон и дон Севильяк, а потом и вернувшиеся Арно и ренк, стали хватать спящих ходоков и усыпленных газом стражников и стаскивать их ближе друг к другу.

К ним, так и не поднявшись на ноги, пополз и Гнасис,

Сверху ужасающе заскрежетало и посыпалось ещё сильнее. Крупные камни ударяли по голове и спине.

– Охватывайте всех! Будем вместе становиться на дорогу времени! – услышал Гнасис прерывистый голос Симона. – Быстрее!.. Со всех сторон!..

Арно и новый ренк раскинули руки и повалились на спящих, создавая кучу-малу. Им последовал дон Севильяк, подмяв под себя сразу человека четыре. Гнасису и Симону достались остальные.

Сомневаться в разумности предпринимаемой попытки было некогда: притихший ненадолго подземный гул вновь стал нарастать, предвещая очередную волну землетрясения.

Потолок подпрыгнул и, словно нехотя, начал проваливаться…

Но когда каменные своды обрушились вниз, под ними оказалась только одна жертва – тело Али. Всего мгновением раньше другие люди медленно растворились, увлекаемые бодрствующими ходоками в прошлое и прочь от опасной зоны.

Отчаянная попытка спасения не только ходоков, но и обычных людей, удалась.

Али, так и не получив причитающиеся с эмира золотые, либо не попал в обхват ходоков, либо, что более вероятно, вообще не имел способности двигаться во времени, даже ведомый ходоками. Потому был погребён глубоко под землей, чтобы через сотни лет быть от-копанным археологами раздавленным, но при полном вооружении своего времени и с прекрасно сохранившимися образцами одежды той эпохи.

Подойдя к нужной точке зоха, Радич собрался проявиться, но с удивлением обнаружил закрытие, и ему пришлось материализоваться не во дворце, а на базарной площади.

Его взору предстала ужасная картина разрушения некогда богатого и красивого города: обвалившиеся стены, огромные провалы в земле, раздувшиеся и разлагающиеся на солнце трупы людей и животных. Почти рядом с ходоком выла собака и жалобно хрипел, издыхая, ишак, впряжённый в арбу, застрявшую в колдобинах базарной площади.

Некогда изукрашенный изразцами вход во дворец завалило камнями и саманным кирпичом. Ни стражи, ни других людей, в обычные дни толпами бродивших рядом и во дворце, не было видно: они погибли, ушли или попрятались.

Верным было последнее, так как стоило Радичу добраться до сада, где земля и совсем ещё недавно зеленевшие тенистые деревья и кустарники превратились в безобразную мешанину, мимо него пропела стрела и вонзилась в ствол поверженного инжира. Самого стрелка видно не было, и Радичу пришлось немного посидеть в укрытии, чтобы притупить внимание затаившегося человека и продолжить обход дворца.

Он бы сразу ушёл отсюда, но его томили мысли о ходоках, запертых в мешке Сола. Не то чтобы его угнетали угрызения совести, но произошедшее никоим образом не отвечало его намерениям и рушило все дальнейшие планы.

Для всех он теперь – виновник гибели ходоков.

И как преступника тянет на место преступления, так и Радич не по-борол в себе желания рискнуть и по дороге времени – входы в подземелья были завалены – проникнуть к мешку Сола.

Продвигаясь к будущему после небольшого углубления в прошлое, он наткнулся прямо на группу Симона, уводившую ходоков и стражников из опасной зоны, и был пойман доном Севильяком за ногу, и притянут к общей куче…

Можно было ещё видеть, как неудержимо рушится вниз каменный свод подземелья.

Песок пустыни поразительно быстро заносил руины славного в веках города, совсем недавно многолюдного и шумного: вода и люди покинули его навсегда.

Пересохли и забились арыки, сникли древние деревья, звеня на ветру ранней медью листьев.

Всё превращалось в прах.

Бесконечные струи песка ссыпались, казалось, из высохшего до песчинок воздуха и плотно забивали проходы, расщелины узких улочек, редкие разрушенные и обезвоженные колодцы, неизменно служившие людям веками.