Миллер послал Далласа и меня на игру в большинстве, сопровождаемую не очень завуалированной угрозой сравнять счет или что-то еще. И я полностью намеревался. С Дереком в штрафной «Бульдоги» потеряли одного из своих лучших защитников, и это дало нам прекрасную возможность забить гол.

После прекрасной игры с нашей стороны я овладел шайбой и помчался на Мендеса, как товарный состав. Один из их защитников-второкурсников бросился ко мне, пытаясь остановить меня. Он дал хороший бой, но с быстрым перетаскиванием пальца ноги я перешел от удара справа к удару слева и обманул его, заставив атаковать не с той стороны. Его замешательство дало мне возможность отдать пас на «Даллас», который был широко открыт перед воротами.

Даллас поймал пас и сфальсифицировал бросок, убедив Мендеса, что он целится в нижний угол, но затем он сместился в сторону бэкхенда, потянув шайбу вбок. Даллас, у которого были одни из лучших рук в дивизионе, двигался так быстро, что Мендес не успел вовремя прийти в себя. Ни один вратарь не мог. Даллас загнал шайбу глубоко в противоположный угол, сравняв счет.

Зуммер был музыкой для моих ушей.

— Хорошо. — Я ударил Далласа кулаком, когда мы катились обратно к своей скамейке запасных.

— Это только начало, — сказал он, — но теперь мы должны их снести.

Когда начался второй период, мы вышли заряженными и готовыми к бою. Выравнивание счета придало нам сил и поколебало уверенность Каллингвуда.

Как ни странно, после того, как судьи были довольны свистком в первом, они позволяли все больше и больше ускользать. Нарушения накапливались без вызова. Сначала незаметно, но по ходу игры это становилось все более явным. Удар, крюк, рубящий удар, копье, спотыкание. Ничего такого.

Миллер отклонился от сценария и разделил линии, отделив меня от Далласа. Но, возможно, он знал, что делает, потому что «Даллас» забил еще один гол мимо Мендеса в его первую смену без меня. Затем я добавил к счету, забив вскоре после этого свой собственный гол, броском, который довел счет до трех-один.

С каждым голом «Бульдоги» выглядели все более побежденными.

Не может быть более достойной команды.

Я наблюдал со скамейки, как Даллас овладел шайбой и перебросил ее в сторону, выискивая возможность отдать пас Мартину перед воротами. Надежда захлестнула меня, когда Даллас свернул и перекинул ее на Мартина. Четыре-один отлично смотрелись бы на доске.

Мартин нанес быстрый удар по запястью, который отскочил от перчатки Мендеса. Хорошая попытка, но без костей.

Спустя добрых пять секунд после того, как Даллас выполнил пас, Люк подъехал и остановил его сзади. Жесткий. Даллас врезался в борта плечом вперед и отскочил, прежде чем упасть на лед.

Я чуть не сломал палку пополам.

Этот грязный ублюдок Моррисон.

Мой взгляд остановился на судьях, и я ждал, что они объявят об этом, но они этого не сделали.

Какого хрена? Удар был настолько вопиющим, что никто из них не мог его заметить. Явно вмешательство, как минимум, и, возможно, абордаж, если Даллас будет ранен.

Грудь напряглась, я смотрел, как Даллас встает и отряхивается, а затем медленно катится к сетке. Он казался практически невредимым от дешевого удара, но дело было не в этом. В дополнение к официальным правилам и положениям игры существовал ряд неписаных правил, которые подразумевались подразумеваемым образом. Главное из них заключалось в том, что мы не принимали грязные удары по чистым игрокам. И если мы это сделали, мы ожидали, что ответим за это.

Я пришел за этими ответами.

Минуты ползли без пенальти, хотя нарушения летели направо и налево с обеих сторон. Напряжение между командами достигло рекордно высокого уровня. Мы были в опасной близости от настоящей драки.

Игра Люка была менее мусорной, чем обычно, а это означало, что «Бульдоги» вели достойную борьбу. Но это также дало мне возможность бить его каждый раз, когда у него была шайба, и я в полной мере воспользовался этим. Я проверил его трижды с начала второго периода, но ни один из них не был сокрушительным столкновением, к которому я стремился. Несмотря на то, что мы были впереди, я не был бы удовлетворен, пока не расплющил его.

На тринадцатой минуте я нанес Моррисону четвертый удар — хороший удар плечом о борт. Он отскочил к стеклу, но остался в вертикальном положении, удерживая равновесие. Потом вскинул руки вверх, ныть чиновникам про «абордаж» и показывать на меня пальцем. Ближайший к нам рефери покачал головой и отмахнулся.

Люк подкатился к тому месту, где я стоял, словно собирался меня прикрыть.

— Дешевый удар, — выплюнул он.

— Ты бы знал о них. Я отвела взгляд, подавляя вездесущее желание превратить его в тряпичную куклу. Я не мог ударить его прямо, как бы я ни хотел.

— Иди на хуй.

Зная, что это больше разозлит его, чем привлечет, я рассмеялся. — Спасибо, не надо.

Прежде чем я повернулся, чтобы уйти, я выбил палку Люка из его руки. Он с грохотом упал на лед, когда я направился к нашей скамейке запасных.

Мелкий? Конечно. Это лучше, чем надрать ему задницу, как я хотел, и быть выброшенным из игры. Он кричал что-то, что я не мог разобрать, но не оглядывался.

Спустя четыре смены линий счет все еще оставался на уровне три-один. Бульдоги были в нескольких шагах от того, чтобы потерять свое дерьмо, получая дешевые удары слева и справа от наших самых маленьких и наименее конфронтационных игроков. Один из наших первокурсников, неуклюжий парень, выбыл из игры без зуба после стычки с Полом, и до сих пор «Бульдоги» не понесли наказания за кровопролитие.

Несмотря на мои попытки сохранять спокойствие, мой поводок был опасно близок к тому, чтобы оборваться. Даже Даллас был в бешенстве, и требовалось немало усилий, чтобы вывести его из себя во время игры. Тотальный бой был неизбежен.

Я был в зоне атаки, когда Пол перехватил шайбу и, закрутившись, нанес удар по Таю. Тай успешно отразил его, и шайба отскочила от его щитков, срикошетив от складки. Пеннер повернулся на десять центов и катался прямо для этого. С другой стороны льда Моррисон сменил направление и направился к сетке.

У Моррисона не было ни единого шанса опередить Пеннера по шайбе. Он тоже это знал. Но то, что он делал, было очевидно — он бежал к нашему вратарю.

Самый низкий из низких ходов.

Судя по всему, их новым девизом было: если не можешь их победить, обмани .

Как я ни старался, я не мог вовремя пересечь лед. Я смотрел, как это происходит, как в замедленной съемке. Моррисон помчался к сетке и предпринял нерешительную попытку остановиться в нескольких дюймах, прежде чем попал в складку. Он врезался в Тая, сбив его с ног, когда он опрокинулся.

Я ждал объявления пенальти, но его не последовало. Он собирался сойти с рук.

Не на моих часах.

Я не хотела отрывать глаз от игры, но я не могла больше ждать. Я бросилась в ванную и не могла отсутствовать больше двух минут. Но когда я вернулась, каждый член обеих команд на льду был вовлечен в массовую перепалку. Они кричали, показывали и жестикулировали друг на друга, в то время как судьи стояли посередине, удерживая игроков.

Одним из таких игроков был Чейз. Он и Люк переговаривались — снова. Другие парни шныряли туда-сюда, не все это работало, но лицо Чейза было искажено гневом, и он дико жестикулировал.

Сердце колотилось, я поспешила вниз по лестнице и снова опустилась на свое место рядом с Шивон. Я попыталась приурочить свой поход в туалет к смене Чейза, но, видимо, не справилась.

— Что случилось? — Я схватила свою половину сине-фиолетового клетчатого одеяла, под которым мы сжались, чтобы согреться, и укрыла им ноги.

Шив кивнул схватке. — Твой бывший напал на Тая.

Мой желудок сжался. Конечно, он сделал.

— Тай в порядке? — спросила я, все еще не сводя глаз с Чейза. В груди сдавило, дыхание прерывистое. Что бы он сделал? Он ни за что не позволил бы Люку избежать наказания за такие низкопробные действия.