—Ты готова уйти? — спросил я несколько часов спустя, танцуя с ней посреди площадки. Я попросил поставить для нас «Young at heart», и Ноа взволнованно заплакала, когда вспомнила ту прекрасную ночь несколькими годами ранее, когда я показал ей, какой я хороший танцор. Это была последняя ночь, которую мы провели вместе перед расставанием, и я хотел запомнить ее, чтобы подчеркнуть момент, который никогда не должен был закончиться. Теперь, четыре года спустя, мы снова танцевали с ней, но на этот раз поклялись любить друг друга вечно.

Ноа огляделась в поисках своей матери, которая держала нашего малыша на руках. Он продержался без сна дольше, чем мы могли ожидать. Он бегал, играл, танцевал, и наконец, сдался.

—Все будет хорошо, Ноа, —успокоил я ее, поцеловав в лоб.

—Никогда еще он не был так долго без кого-либо из нас...

—Он прекрасно проведет время, играя с Мэдди и поедая печенье твоей матери.

Ноа снова обратила на меня свое внимание и искренне улыбнулась мне.

— Я так тебя люблю, — сказала она, гладя меня по затылку.

Я наклонился, чтобы завладеть ее губами. Мне нужно было побыть с ней наедине.

Сейчас.

Мы попрощались с гостями и нашими родственниками. Когда мы должны были сделать это с Эндрю, сцена приобрела слезоточивый оттенок.

Малыш проснулся, когда Ноа взяла его на руки. Его одели в крошечный свитер, и он собирался его съесть.

—Мой маленький принц, — сказала Ноа, целуя его ножки, — веди себя хорошо, хорошо?

Я вырвал его у нее из рук, когда увидел, что у моей, теперь уже, жены увлажнились глаза. Если Эндрю увидит, как она плачет, это превратится в полномасштабное соревнование плачущих.

Я схватил своего ребенка и поднял его в воздух, заставив его рассмеяться.

Когда я прижал его к себе, он обнял меня и прислонил свою маленькую головку к моему плечу.

—Ник. . тебе не кажется ...

Я бросил на нее предупреждающий взгляд. Мне нужно было побыть наедине со своей женой.

Мы не собирались забирать ребенка, этот вопрос был уже решен.

Моя мама подошла и подняла руки, чтобы я отдал ее его.

— Уходите сейчас же. . Этот карлик в надежных руках.

Мама поцеловала меня в щеку на прощание и ушла с Эндрю.

Вскоре крики стихли среди шума толпы и музыки.

Я подошел к Ноа, которая смотрела на то место, где исчезла моя мать с нашим ребенком.

—Пойдем, — сказал я, обнимая ее. —Нам пора, веснушка.

Ноа повернулась ко мне и выдавила улыбку.

— Да, нам лучше уйти сейчас..

Люди толпились у дверей, ожидая, чтобы попрощаться. Мы побежали и сели в белый лимузин, который отвез нас в отель, где я забронировал люкс для новобрачных. Он был рядом с аэропортом, потому что на следующий день мы уезжали в Грецию, в город Миконос. Я снял красивый дом на берегу моря только для нас двоих. Мы собирались провести там неделю, а затем еще одну в Хорватии, в пятизвездочном отеле.

Я не хотел, чтобы Ноа приходилось о чем-то беспокоиться. Последние два года я видел, как она только учится и заботится о нашем сыне. Она нуждалась в этом отпуске больше, чем кто-либо другой, и я собирался дать ей его во что бы то ни стало.

Когда мы прибыли в отель, нас встретили со всеми атрибутами молодоженов. Комната была огромной, и я попросил подождать нас с шампанским, шоколадом и свежей клубникой.

Когда мы вошли, Ноа застыла с открытым ртом.

—Это ты все организовал?

—Это те вещи, которые можно сделать одним звонком, верно? — сказал я, хватая ее за волосы и притягивая к себе, пока она не врезалась в мое тело.

—Ты готова к тому, чтобы я занимался с тобой любовью, пока нам не будет пора ехать в аэропорт?

Ноа посмотрела на меня глазами, светящимися от желания.

— Ты сказал, что рейс только завтра в полдень.

Я злобно улыбнулся.

—Вот именно.

Мы провели ночь любя друг друга без остатка. Наконец-то я сделал ее своей, со всем, что означало это. Мы яростно разделись догола и без передышки принялись целоваться. Ее платье было предано забвению, мы занимались любовью осторожно, страстно, нежно и по-звериному. Мы предались удовольствию только так, как это возможно, когда оба по-настоящему по уши влюблены. Потому что, если бы было преступлением безумно любить друг друга. . мы бы признали себя виновными.

Послесловие

НОА

Восемь лет спустя. .

Я закрыла дверь гаража с улыбкой на губах.

—Папочка взбесится больше, чем когда-либо, Джули, - сказала я своей двухлетней дочери, когда мы огибали сад, чтобы войти в наш впечатляющий дом.

Мы не так давно переехали; на самом деле в тот день исполнилось ровно два года. Когда мы узнали, что собираемся стать родителями во второй раз, мы поняли, что наш маленький домик в городе остался маленьким, и решили, что лучшее, что мы можем сделать, это переехать в более просторный, рядом с пляжем, чтобы дети могли наслаждаться морем и всем, что он предлагает.

Больше всего в этом изменении был заинтересован Ник. Мой маленький домик в центре города был подарен мне, чтобы я могла продолжить учебу после рождения Эндрю.

В конце концов, по той или иной причине мы не хотели оставлять ее, пока это уже не стало чем-то неизбежным.

Ник был счастлив, что снова смог жить на берегу моря, а я радовалась за него.

Эндрю стал первоклассным серфером: всего в десять лет он уже выступал в национальной лиге и выиграл множество трофеев, поэтому для него этот переезд также стал поводом для радости.

Эндрю был копией Ника, нельзя было отрицать, что они были отцом и сыном, и, поскольку это было понятно сразу после того, как увидела его после рождения, он не сводил с меня светлых глаз.

Хорошо, что был один маленький человек, который был практически моей копией: Джули, моя дочь, была белокурой как солнце, и ее лицо было усеяно сотнями маленьких лучиков, от которых вам хотелось поцеловать ее. Ее глаза были единственным, что она унаследовала от Ника, - небесно-голубые, как у Эндрю.

Джули родилась не случайно; более того, мы ждали ее шесть долгих лет. Как я и предполагала, моя первая беременность была настоящим чудом, и теперь, оглядываясь назад, я была уверена, что Бог подарил нам Эндрю как единственный способ снова быть вместе.

Когда мы узнали, что это девочка, мы были без ума от радости. Николас страстно любил свою дочь, но она, верная своей матери, ничего не хотела знать ни о том, чтобы прыгнуть в море, ни тем более о том, чтобы ее посадили на плавучую доску. Моя дочь была счастлива у меня на руках, и мне нравилось посвящать ей все свое время.

Эндрю вошел в дом весь мокрый и с ногами, полными песка.

—Мы можем уже съесть пирог? — спросил он, садясь за стол и ущипнув сестру за ягодицы. Джули взвизгнула как резаная, а Эндрю засмеялся с тем же злобным выражением лица, с которым он так часто видел своего отца каждый день, особенно когда мы были одни.

—Когда придет папа, — ответила я.

В тот день Нику исполнилось тридцать пять лет. Мне все еще было трудно поверить, как быстро пролетело время. Мне казалось, что это было вчера, когда мы вместе гуляли по пляжам Миконоса, поглощенные друг другом, целуясь по ночам, чтобы продолжать делать то же самое в течение дня. В июне мне исполнилось тридцать, и мне тоже было трудно прийти в себя.

Ник попросил меня не устраивать вечеринки в его день рождения, он хотел провести тихий вечер с семьей, и я уважила его желания. . более или менее.

Я улыбнулась, когда закончила намазывать глазурь на пирог, который я для него пекла. Дети были в гостиной и смотрели мультфильмы, хотя истерические крики Джули подсказывали мне, что они наверняка ссорились.

Я вздрогнула, когда чьи-то руки обхватили меня за талию, а невероятно мускулистое тело прижалось к моей спине.

—Ты готовишь для меня, веснушка? — прошептал мне на ухо Ник, очень чувственно покусывая мою мочку.

—Не привыкай, — бросила я ему, оставив лопатку на столе и повернувшись, чтобы встретить его так, как он того заслуживал.