—Все в порядке? — заинтересовался он, с беспокойством наблюдая за мной.

Позади него я увидела, как Ник скрестил руки на груди и пронзительно посмотрел на него; ему явно было несмешно, из-за того, что он игнорировал его и даже более того, встретился с ним, так как он стоял перед кроватью, где я лежала под простынями.

—Тебе не следует беспокоиться обо мне, Стив, —ответила я, пытаясь придать спокойствию спокойный тон своему голосу.

Мой ответ, казалось, не очень убедил его, но, по крайней мере, он кивнул и, даже не взглянув на Ника, вышел за дверь, больше не раскрывая рта.

— К чему это приведет? — спросила я, наблюдая за его реакцией.

Николас не сводил глаз с того места, куда ушел Стив.

—Понятно, что его приоритеты изменились, — раздраженно произнес он, хотя

я заметиа в его голосе нотки одобрения.

—Ты собираешься рассказать мне раз и навсегда, с кем ты поссорился и почему? — сказала я уже усталым голосом.

Он провел рукой по своему лицу, где у него уже была заросшая борода, что придавало ему вид плохого парня, от которого у меня вибрировало все тело.

—Я встретил Майкла в одном из баров кампуса, — объяснил он с вызывающим видом, ни на мгновение не отрывая глаз от моих, поскольку, казалось, он очень внимательно следил за моей реакцией. Я, как ни старалась скрыть свое изумление, не смогла этого сделать. Я напряглась под одеялом, и страх поселился в моем теле. —Мы поссорились, и нас обоих выгнали, пресса узнала об этом, и теперь они используют это, чтобы попытаться дискредитировать меня.

Майкл и Ник. . Черт возьми, в прошлый раз все закончилось очень, очень плохо. Это беспокойство исчезло, как только Майкл уехал из города, и Ник последовал его примеру. Последнее, на что я могла надеяться, это на то, что они снова сойдутся, не говоря уже о том, что они попадут в руки друг другу.

— Тебе не следовало связываться с ним, — сказала я. Хотя это прозвучало обвиняюще, я была напугана, боялась за него, потому что знала, что у него не может быть проблем, если Майкл сообщит об этом, я не была уверена, что с ним может случиться, но то, что случилось той давней ночью, не могло повториться снова.

Он подошел к изножью кровати, все его мышцы напряглись под одеждой.

—Ты видел его снова? Майкл рассказывал тебе что-нибудь о нашей небольшой встрече около месяца назад?

— Я видела его в университетском городке факультета, мы едва обменялись тремя словами, Николас, я хочу видеть его так же сильно, как и ты; я думала, что он не вернется, но, очевидно, это не его намерение.

— Я не хочу, чтобы ты приближалась к нему, Ноа. —Его слова явно прозвучали как угроза.

— Я не собираюсь этого делать.

Изумление отразилось на его лице, было ясно, что он не ожидал такого ответа с моей стороны. Ее ступор объяснялся тем, что Николас понятия не имел о преследованиях, которым я подверглась со стороны Майкла через несколько недель после отъезда Ника в Нью-Йорк. Я и не думала рассказывать ему об этом, тем более что он был почти уверен, что намерения Майкла не выходили за рамки незрелого интереса трахнуть Ника, которого он никогда не видел в хорошем свете.

—Я не хочу, чтобы этот сукин сын был рядом с тобой, — приговаривал он, подходя ближе и садясь рядом со мной на кровать. Я кивнула, стараясь не стесняться того, с какой интенсивностью он говорил. —Обещай мне.

Я моргнула, когда увидела, что мой ответ был так же важен для него, как и для меня тот факт, что он тоже держался подальше.

—Я обещаю.

—Хорошо, — сказал он, снова поднимаясь. —А теперь мне нужно идти в офис.

Я разочарованно посмотрела на него, но я также не могла представить, чтобы он оставался запертым со мной в этой комнате на то, что могло растянуться на месяцы.

—Если тебе что-нибудь понадобится, что-нибудь, позвони мне на мобильный, и пожалуйста, не вставай с этой кровати, Ноа, —твердо попросил он меня.

Я кивнула, и вскоре Ник ушел; он пообещал не опаздывать и оставил меня одну в той незнакомой комнате в ожидании его возвращения.

НОА

Следующие две ночи сменяли друг друга странным образом. Николас почти весь день проводил в офисе, и когда он пришел поздно утром, я уже погрузилась в почти глубокий сон, когда я открыла глаза, простыни на его части кровати были без единой морщинки, и я просто обнаружила записку, в которой он желал мне хорошего дня и предупреждал меня не делать ничего, что могло бы навредить мне или ребенку.

В ночь перед тем, как покинуть свое уединение и отправиться в больницу, я заставила себя не спать на диване, очень злясь, так как едва могла стоять на месте. Все было еще витало в воздухе беспокойство и тот факт, что я провела почти сорок восемь часов, почти ни с кем не разговаривая нормально, в конечном итоге оказали на меня опасное влияние. Я замечала, что волнуюсь, нервничаю, и иногда страх, что что-то пойдет не так или что мне могут сказать на консультации, заставлял дни, часы и минуты проходить в отчаянно замедленном темпе.

Было почти два часа ночи, когда дверь в нашу комнату открылась, почти не издав ни звука. Диван располагался слева, и я прекрасно видела любого, кто входил в спальню. Ник остановился, удивленный, увидев меня там, и что-то в его взгляде заставило меня почувствовать то же самое, что чувствуешь, когда падаешь с американских горок высотой более тридцати метров.

—Что ты делаешь, почему не спишь? — сказал он, овладев своим выражением лица и оставив свою кожаную куртку на стойке у входа. Взглянув на него, я убедилась, что он не из офиса, его одежда была повседневной, хотя и элегантной, но не было и следа ни галстука, ни костюма, который он велел забрать из своей квартиры.

—Жду тебя, — ответила я, заметив раздражение в своем голосе. У него была свобода выходить на улицу, встречаться с людьми и вести себя как взрослый и общительный человек; вместо этого я должна была быть заперта в этой комнате, и мне не с кем было поделиться своим страхом и беспокойством.

—Тебе следует быть в постели, — заметил он и, к моему изумлению, когда он подошел к тому месту, где я сидела, наклонился, чтобы поднять меня на руки и самому унести меня.

Я прижалась к его шее, удивленная, что он снова прикоснулся ко мне, последние два долгих дня мы почти не соприкасались.

Мое тело вибрировало, как никогда, и я хотела снова разделить ту близость, которая была у нас, когда мы были вместе.

Раскаялся ли он в этом? Неужели он снова ненавидел меня, как раньше, но скрывал это из-за ребенка?

Теперь он даже не смотрел мне в глаза, с тех пор как я пообещала держаться подальше от Майкла. Я боялась, что его возвращение пробудит все те воспоминания, которые, как я знала, все еще присутствовали в его голове, воспоминания и раны, которые, казалось, не хотели уходить. Я боялась, что в конце концов, Ник продолжит думать, что лучше всего быть в разлуке, и что ничто, даже его ребенок, не заставит его изменить свое мнение по этому поводу.

Когда он уложил меня на кровать, я не отрывалась от его затылка. Я притянула его к себе, намереваясь, чтобы он не отпускал меня, попросила поцелуя, и когда он остановился прямо над моими губами, так неподвижно, что мое сердце чуть не остановилось, все мои страхи оказались оправданными.

—Я не могу, Ноа, — шепотом признался он, хватая меня за руки и отстраняя от себя. Даже не бросив на меня короткого взгляда, он отстранился от меня и поплелся в ванную. Вместо этого я осталась сидеть на месте, смиряясь с его отказом.

Мое сердце, казалось, кровоточило в моей грудью, понимая, что мы вернулись к началу. Я забралась под простыни и постаралась, чтобы он не заметил слез, которые непрерывно катились по моим щекам. Я задремала, когда услышала, как открылась дверь в ванную, и тогда поняла, что Ник не спал со мной и не расстелил постель после этого, а вместо этого отдыхал на диване, как можно дальше от меня.

Прием к врачу был назначен на двенадцать часов дня, и я была удивлена, увидев, что Ник остался работать в гостиничном номере. Я пошла в душ, почти не глядя на него, и, увидев себя в зеркале, увидела, что мои глаза опухли и покраснели. Я не хотела, чтобы он видел, как сильно на меня повлиял ее отказ прошлой ночью, поэтому я потратила немало времени на то, чтобы скрыть эти темные круги под глазами и привести себя в приемлемый вид.