Я не хотел, чтобы она был там, я не хотел, чтобы она думала, что ей придется от чего-то отказаться.

—Клянусь, ты останешься тем же человеком, которого я встретил три года назад, Ноа .. тем же человеком, который свел меня с ума, просто войдя в мою кухню и бросив на меня ядовитый взгляд, тем же человеком, из-за которого я потерял "Феррари", тем же человеком, который играл со мной в игру "Двадцать вопросов", тот человек, который хотел стать писателем, путешествовать, открыть приют для животных, научиться серфингу, тот же человек, который поклялся целовать меня каждый день, пока мы больше не сможем этого делать, тот же человек, который однажды сказал мне, что у меня не может быть детей… Ты будешь всем этим и даже больше, Ноа.

Она покачала головой и высвободилась из моих объятий.

— Я знаю, это ужасно так думать, я хочу этого ребенка, я действительно хочу, —призналась она с глазами, полными слез, — Но я не хотела этого сейчас, понимаешь? Я даже не знаю, что я собираюсь делать завтра или чем я собираюсь заняться… Теперь я зависима от тебя, Ник, и как бы ты ни настаивал на своем желании вернуться ко мне, я не могу вести себя так, как будто последних нескольких месяцев никогда не было. .

—Ноа … — я начал говорить, но она прервала меня.

—Это было не то, что я планировала всю свою жизнь, это было не то, чего я хотела. Я знаю, это звучит очень банально, но я хотела быть замужем, иметь дом, финансовую безопасность, работу, жизнь, прежде чем решила создать семью. У меня ничего этого нет, все неопределенно, и я боюсь родить этого ребенка и не иметь возможности дать ему все самое лучшее.

— У него будет все самое лучшее, Ноа, и у тебя тоже. Я здесь, посмотри на меня, я никуда не денусь.

Как я мог заставить ее понять, что моей целью в жизни будет сделать ее счастливой?

—Но ты сделал это. . ты ушел, — повторила она, отстраняясь от меня, когда я подошел ближе, намереваясь прикоснуться к ней. Я хотел, чтобы она успокоилась, я хотел, чтобы она увидела светлую сторону вещей.

— Мне нужно было уйти, — повторил я, становясь серьезным. —Эти полтора года, проведенные в разлуке, изменили нас обоих, Ноа, мы не могли продолжать в том же духе, в котором все закончилось, мы не подходили друг другу в то время. Я не делал тебя счастливой, а тебе удалось причинить мне больше вреда, чем кому-либо, кого я когда-либо знал. —Ноа, казалось, перестала дышать. — Я не собираюсь ничего бросать тебе в лицо, я просто хочу, чтобы ты посмотрела на вещи с другой точки зрения. Судьба решила, что мы снова встретимся, этот ребенок вернул тебя мне, и я счастлив от этого. И ты тоже будешь, Ноа, в этом будет моя задача.

—Что, если на этот раз я не смогу сделать тебя счастливым?

Я покачал головой и обхватил ее лицо руками.

— La imposible. . (Это невозможно) —я поцеловал ее в губы, она была нужна мне больше, чем когда-либо. Я хотел заниматься с ней любовью медленно, начать с того места, на котором мы остановились, мне нужно было снова почувствовать ее кожу на своей, услышать стоны, вырывающиеся из ее губ, услышать, как она повторяет мое имя снова и снова… Но я обещал ей не торопиться.

—Мне пора идти — сказал я, отрывая свой рот от ее. Щеки Ноа покраснели, и она была так чертовски очаровательна, что мне пришлось собрать все свои силы, чтобы отстраниться от нее. —Я позвоню тебе завтра, хорошо?

Меня поразило то, что я увидел в ее глазах, и я снова поцеловал ее. Когда я отстранился, я прошептал ей на ухо:

—Если ты хочешь, чтобы я остался, тебе просто нужно попросить об этом.

Ноа сделала шаг назад.

— Я в порядке.

Я почувствовал укол боли, но заставил себя улыбнуться.

— Прощай, веснушка.

44. НОА

Несмотря на напряженный разговор, который у меня был с Ником накануне вечером, и после стольких эмоций, которые мы пережили вместе, например, узнав, что у меня будет ребенок и что с ним все в порядке, я смогла уснуть так, как не спала уже несколько месяцев. Я спала как бревно - или как младенец, лучше не сказать, - но мое пробуждение было не таким приятным, как в те часы, когда я оставалась почти без сознания.

Судорога пробежала по всему моему телу, а холодный пот намочил затылок и спину. Я на секунду открыла глаза и, вздрагивая, почувствовала ужасную тошноту, из-за которой я бросилась в ванную, чтобы вырвать то немногое, что было у меня в желудке прошлой ночью.

Боже..

Я довольно долго стояла на коленях перед туалетом, мой лоб был липким, а ноги дрожали. Когда мне больше нечего было рвать, я набралась сил, чтобы принять душ и попытаться оправиться от того, что только что было моим первым утренним недомоганием.

Разве этого не должно было случиться на ранних сроках беременности?

Всё, что касалось моего ребенка, оказалось непохожим на то, что я читала или предполагала с незапамятных времен. Каждая женщина – это целый мир, да, хорошо, но, черт возьми... я думала, что избежала это.

В тот день мне нужно было идти на занятия, я больше не могла пропускать занятия, и мне также нужно было вернуться к работе. Экзамены я уже сдала и теперь как никогда нуждался в деньгах. Когда я ушела из LRB, Саймон предложил мне работу в его старой компании, и я сказала ему, что подумаю об этом. Теперь, когда я снова была в состоянии это сделать, я позвонила ему и сказала, что могу начать в понедельник, то есть в тот же день. Мне было страшно признаться, что я беременна, но я не могла продолжать это скрывать.

Я оделась в летную юбку и черный джемпер, так как не хотела переживать из-за того, что джинсы мне не подходят. Я вышла на улицу с чувством сильного голода, тошнота прошла, и все, что я хотела сделать, это запихнуть в желудок все, что содержало слово "еда": блины, тофу, чай, пирог, тирамису, тако, лапшу… Я была так сосредоточена на этих мыслях, что едва увидела того, кто ждал меня, прислонившись к черному "Мерседесу".

—Доброе утро, веснушка, — поприветствовал он меня, выходя из машины и подходя ко мне. Прежде чем я успела осознать его присутствие, он уже целомудренно поцеловал меня в губы. —Ты позавтракаешь со мной? —спросил он секунду спустя.

Я кивнул почти по инерции, и через десять минут мы сидели в шикарном кафе в центре города.

—Как ты себя чувствуешь? —спросил он меня, пока я с удовольствием уплетала тарелку блинов с кленовым сиропом и свежевыжатым апельсиновым соком.

— После того, как почти выблевала все до последней капли? Довольно хорошо.

Ник озадаченно уставился на меня.

— Тебя стошнило? Почему ты не позвонила мне, Ноа? — он упрекал меня между гневом и беспокойством.

Я закатила глаза.

—Поверь мне, ты бы не хотел быть там. Кроме того, я почти уверена, что с этого момента такое бут частенько, и я не могу звонить тебе каждый раз, когда случается что-то нормальное, например, утреннее недомогание, Ник. Расслабься.

Мое объяснение, казалось, не слишком убедило его, но он весело смотрел на меня, пока я ела как голодный тюлень.

—Ты собираешься пойти на работу после занятий?

Я кивнула, когда доела свою тарелку и продолжила уделять ему немного внимания. Черт возьми, как он был красив! Как я могла не заметить этого до сих пор? Я предполагаю, что другой, другой вид голода поднялся в моем списке приоритетов на первое место. Обменять Ника на блинчики… Боже, я ужасна!

— Я ничего не могу сделать, чтобы убедить тебя вернуться ко мне на работу, верно?

Я положила вилку на стол и очень серьезно посмотрела на него.

— Я поклялась себе, что больше не буду отвлекать тебя от работы, Николас.

Он кивнул, погруженный в свои мысли, и я с удивлением обнаружила, что он не злится, а скорее принимает то, что я ему говорю.

—Не возражаешь, если я заберу тебя у выхода?

Я колебалась несколько мгновений.

—Тебе не обязательно быть моей няней, Ник, я могу взять машину и все такое.

Он проигнорировал мои просьбы.