Сначала я не хотела и слышать о психологах, но, думаю, в глубине души это помогло мне, потому что я начала вставать по утрам и заниматься основными человеческими делами . . до той ночи, той ночи, когда я поняла, что если Ник уйдет, все будет потеряно, и на этот раз для меня навсегда.

Я узнала об этом из простого разговора в кафетерии кампуса. Боже, даже выпускницы колледжа знали о Нике тогда больше, чем я.

Одна девушка сплетничала о моем парне, извините, бывшем парне, и непреднамеренно сообщила мне о своем отъезде в Нью-Йорк всего за несколько дней.

Именно тогда что-то овладело моим телом, заставило сесть в машину и отвезти меня в его квартиру. Я избегала думать об этом месте, обо всем, через что мне пришлось пройти, но я не могла позволить ему уйти, по крайней мере, не увидев его раньше, по крайней мере, не поговорив. В последний раз я видела его в ту ночь, когда мы расстались.

С дрожащими руками и ногами, которые угрожали заставить меня упасть на асфальт, я вошла в блок Ника. Я вошла в лифт, поднялась на его этаж и остановилась перед его дверью.

Что я собиралась ему сказать? Что я могу сделать, чтобы он простил меня, чтобы он не ушел, чтобы он снова захотел меня?

Я позвонила в дверной звонок, почти чувствуя себя на грани обморока. Он чувствовал страх, тоску и грусть, и поэтому встретил меня, когда открыл дверь своей квартиры.

Сначала мы молчали, просто глядя друг на друга. Он не ожидал увидеть меня там; более того, он бы приложил руку к огню, что его план состоял в том, чтобы уйти без оглядки, забыть обо мне и вести себя так, как будто меня никогда не существовало, но он не рассчитывал, что я не собираюсь облегчать ему задачу.

Напряжение было почти ощутимым. Он был потрясающим - темные джинсы, белая футболка и слегка взлохмаченные волосы. Назвать его невероятным было бы преуменьшением: он всегда был таким, но тот взгляд, тот свет, который всегда появлялся на его лице, когда он видел, как я приближаюсь, погас, больше не было той магии, которая завораживала нас, когда мы стояли друг напротив друга.

Видеть его таким красивым, таким высоким, таким своим. . это было похоже на то, как если бы мне вернули то, что я потеряла, это было как наказание.

— Для чего ты пришла? — Его голос был жестким и холодным, как лед, и вывел меня из ступора.

—Я. . —ответила я прерывающимся голосом. Что я могла ему сказать? Что я могла сделать, чтобы он снова посмотрел на меня так, как будто я была его светом, его надеждой, его жизнью?

Он, казалось, даже не хотел меня слушать, так как намеревался захлопнуть дверь у меня перед носом, но тогда я приняла решение: если мне придется сражаться, я буду сражаться; я и не думала отпускать его, я не могла потерять его, так как я без него не выжила бы, это было бы невозможно. Мне было больно видеть его там, передо мной, и не иметь возможности попросить его обнять меня, успокоить эту боль, которая поглощала меня изо дня в день, да и днем тоже.

Я вышла вперед и, крадучись, проскользнула в щель, прокралась на его этаж и вторглась в его пространство.

—Как ты думаешь, что ты делаешь? —спросил он, следуя за мной, когда я направилась прямо в гостиную. Комната была неузнаваема: повсюду стояли запертые ящики, диван и столик в гостиной были застелены белыми одеялами. Воспоминания о том, как мы оба вместе завтракали, о украденных поцелуях на диване, о том, как аррумако смотрел фильмы, о том, как он готовил мне завтрак, о том, как я вздыхала от удовольствия среди этих подушек, пока он целовал меня до тех пор, пока у меня не перехватило дыхание. .

Все это исчезло. Больше ничего не осталось.

Именно тогда слезы начали литься из моих глаз, и я, не в силах сдержаться, повернулась к нему.

— Ты не можешь уйти, — приговаривала я прерывающимся голосом; он не мог меня оставить.

—Отвали, Ноа, я и не собираюсь этого делать, — повторил он, оставаясь на месте и крепко сжимая челюсть.

Его тон голоса заставил меня вздрогнуть, и мои слезы перешли на другой уровень. Нет. Черт возьми, нет, я не собиралась уходить, по крайней мере, без него.

—Ник, пожалуйста, я не могу тебя потерять, — умоляла я жалобным голосом. В моих словах не было ничего потустороннего, но они были искренними, абсолютно искренними, я бы не прожила жизнь без него.

Николас, казалось, дышал все более взволнованно, я боялась , что давлю на него слишком сильно, но если я попаду в пасть волку, лучше сделать это полностью.

—Убирайся.

Его приказ был ясен и лаконичен, но я умела не подчиняться ему, я всегда так поступала. . я и не думала меняться сейчас.

— Разве ты не скучаешь по мне? — спросила я, и мой голос оборвался на полуслове. Я оглянулась, а затем снова уставилась на него —. Потому что я едва могу дышать. . я с трудом встаю по утрам; я ложусь спать, думая о тебе, я просыпаюсь, думая о тебе, я плачу о тебе. .

Я нетерпеливо вытерла слезы, а Николас сделал шаг вперед, но не с намерением успокоить меня, а совсем наоборот. Его руки с силой схватили меня за руки. Слишком сильно.

— И что, по-твоему, я должен делать?! — сказал он сердито, -. Ты сломала меня, черт возьми!

Ощущения его рук на моей коже, каким бы уродливым ни был этот жест, было достаточно, чтобы дать мне силы. Я так сильно скучала по его прикосновениям, что почувствовала прилив адреналина в самом центре своей души.

— Мне очень жаль — извинилась я, опустив голову, потому что одно дело чувствовать его, и совсем другое - терпеть ненависть в его прекрасных светлых глазах. - Я допустила ошибку, огромную и непростительную ошибку, но ты не можешь позволить этому положить конец нашим отношениям. — Я подняла глаза. На этот раз мне нужно было, чтобы он поверил моим словам, чтобы он увидел по моему взгляду, что я говорю от всего сердца —. Я никогда никого не полюблю так, как люблю тебя.

Мои слова, казалось, обожгли его, потому что он убрал руки с моего тела, повернулся и в отчаянии запустил их в волосы, взъерошил их и снова уставился на меня. Он выглядел расстроенным, казалось, он ведет худшую битву в своей жизни.

Между нами установилась тишина.

—Как ты могла? —спросил он несколько секунд спустя, и мое сердце снова оборвалось, когда я услышала, как его голос оборвался на последнем слове.

Я нерешительно сделала шаг. Ему было больно из-за меня, и он просто хотел, чтобы я сжалась в его объятиях, чтобы он снова обнял меня, чтобы он сказал мне, что все будет хорошо.

—Я даже не помню этого.… — призналась я разбитым от горя голосом.

Это было правдой, я не помнила этого, мой разум заблокировал его; более того, в ту ночь, в ту роковую ночь, я была настолько потрясена мыслью, что он сделал то же самое, что и я, что я даже не смогла его остановить, я позволила ему это сделать; в тот момент в моей жизни я была настолько разбита, что я просто отключилась от своего тела и души—.В моих воспоминаниях не осталось ничего, что не имело бы к тебе никакого отношения. Ник, мне нужно, чтобы ты меня простил, мне нужно, чтобы ты снова посмотрел на меня, как раньше. —Мои слова начали жалобно обрываться, мне было так больно на сердце от того, что я видела его там, передо мной, и чувствовал его так далеко. —Скажи мне, что я могу сделать, чтобы ты меня простил. .

Он недоверчиво посмотрел на меня, как будто я просила его о чем-то невозможном, как будто из моих уст исходили только бессвязные и нелепые слова. И да, я чувствовала себя нелепо, потому что могла ли я простить обман?

Обман Ника?

Я почувствовал сильную боль в груди, и этого было достаточно, чтобы узнать ответ.. Нет, конечно, нет, просто от одной мысли об этом мне захотелось потянуть себя за волосы, чтобы стереть образ Ника в объятиях другой женщины.

Я вытерла слезы предплечьем и поняла, что все бесполезно. Несколько мгновений мы молчали, и я поняла, что должна уйти, я не могла вынести этого чувства потери, потому что да, я потеряла его, и как бы я ни умоляла, с этим ничего нельзя было поделать.