Площадь разделило пополам и бой воина в чёрных доспехах и генерала Владыки перешёл в небо. Ника не удивилась что тот также мог летать. Два воина — оба в чёрных доспехах, похожих между собой только цветом. Два человека (люди ли они?) с чёрными крыльями за спиной взлетели над трещиной, чтобы продолжить бой в небе. Крылья одного горели чёрным пламенем, крылья второго развивались чёрным дымом.

Они не уступали друг другу в силе и умении. Ника поняла, что этот Генерал разорвал бы её на части, вздумай она сразиться с ним. А вот воин Империи сражался с ним и его демонами на равных и даже, кажется, побеждал.

Ника была занята защитой Асои и её магов от тварей, что случайно проскакивали к церкви и не заметила, как воин разрубил грудь генералу своим полуторным мечом. Демоны в одно мгновение лишились командования. Но они не остановили натиска. Твари потеряли контроль, а не жажду уничтожать.

Тело генерала рухнуло в разлом, земля поглотила его. Но чёрный огненный шторм, оттесняющий тварей от сражающихся не стих. Ника чувствовала ярость воина в чёрных доспехах так, словно касалась его. Воин приземлился на землю перед разломом, чёрный плащ за его спиной медленно опустился, будто ворон сложил крылья.

Демоны решили видать, что одиноко стоящий противник — лёгкая добыча и дружно кинулись на него всем скопом. А ему только это было и нужно. Ника чувствовала его растущую ненависть и казалось, что ненависть эта была не только к демонам. Он не видел ничего вокруг себя, для него города не существовало.

Внезапно наступила тьма.

Алый цвет неба резко превратился в бордовый, а затем всё поглотил мрак. Каждый стук сердца длился целую вечность. Ужас навалился на Нику, сковывая даже дыхание. Один… два… три…

Сердце билось, а значит она ещё жива. Простая истина, которой научил отец, часто спасавшая разум. Четыре… пять… шесть…

Глаза нашли то, что искали — живой огонь. Ника быстро огляделась. Семь… восемь… девять… Горящие баррикады за разломом осветили воина в чёрных доспехах. Десять… Вокруг него засияло чёрное пламя, поглотившее собой даже тьму. Казалось бы, это невозможно, но чёрный огонь был сильнее естественного мрака. Одиннадцать… Двенадцать…

Один из магов позади Ники создал нормальный огонь. Естественный, сверкающий рыжим и жёлтым. Вокруг стало немного светлее. Теперь возможно разглядеть хотя бы место сражение. Ника наконец сообразила, что наступил час затмения.

Игорт теперь стал неотличим от мира Владыки. И в голове вновь раздался знакомый голос: «Вероника». Его Воля сжала сердце, приказывая подчиниться. Единственное, что могла видеть Ника был воин в чёрных доспехах. Он стоял вдалеке, у самого разлома. Вокруг него бушевал чёрный огненный шторм, то и дело скрывавший его из вида.

Ника застыла с ужасом в сердце. Над головой воина она увидела Тень из своих кошмаров. Она сливалась с ним.

С тех пор как Огелан представил Академии Тару как свою племянницу, на него посыпались письма с приглашениями на разного рода встречи. Приглашения были направлены не только ему, но и его подопечной. Раньше он получал от силы два-три приглашения в месяц от представителей высшего дворянства, а благодаря неожиданной племяннице, которую все не миновали поздравить с поступлением в Академию, за одну только неделю скопилось не меньше десятка.

Такая активность была вполне оправдана, но для Огелана не ожидаема. Популярностью он не пользовался, давно зарекомендовав себя как избегающего общества герцога. Но с появлением Тары всё резко изменилось.

Огелан подозревал, что эти приглашения — результат не только появления нового члена семьи в его Доме, но и обстоятельств куда более печальных. Племянницу решили использовать как повод, истинная же причина была другой.

Торх — официальный Наследник Империи набирал сторонников. Он уже в открытую высказывал мнение, что Доран ведёт игру против истинного Императора. И среди писем с приглашениями, попадались и те, которые содержали в себе открытые вопросы: а действительно ли это так?

О дружбе герцога Целеардинского с Верховным магом всем было известно, но в последнее время их редко видели вместе, отчего и поползли слухи, что Огелан больше не поддерживал Дорана.

Им было неизвестно, что Огелан в принципе перестал куда-либо выходить из-за коридора затмений, который случался раз в столетие. Огелан был занят опытами, в которых так удачно могла помочь ему Тара. Приём у Абела в эти планы никак не вписывался. Хорошо, что удалось его уговорить отложить званый ужин на месяц, а то и более.

— Войди, — передал свой голос телепатией Огелан едва услышал тихий стук в дверь.

Огелан убирал приглашения в ящик стола, когда названная племянница вошла в кабинет. И едва она переступила порог, набросилась с вопросом:

— Как ты понял, что это я?

— Телепатия, — ответил Огелан, мельком осмотрев наряд Тары. — Её проходят на четвёртой ступени.

Опять одета в короткую мантию и штаны. Она даже на лекции так ходит? Утром он не обратил внимания. Очевидно, нужно взять этот вопрос под свой контроль.

— Ты залез мне в голову? — спросила Тара, проигнорировав тщательную оценку своего образа.

— Не совсем. Залезть в чужую голову без разрешения нельзя. Но вот посмотреть на эту самую головку можно. Советую ходить на уроки мастера Джоела. Он достиг мастерства в телепатии. Только не ведись у него на поводу и не пускай к себе в голову, а то он тот ещё любитель покопаться в чужих воспоминаниях.

Тара подошла поближе, вновь осматриваясь любопытным взглядом. Будто она здесь впервые. Огелан остался сидеть за письменным столом, рассматривая со стороны девушку. Выглядела она на самом деле вполне прилично для племянницы герцога. Изумрудная мантия хоть и прикрывала едва колени, но вполне соответствовала статусу. Расшитая золотой нитью и жемчугом хорошо подходила белым волосам Тары. Чувствовались старания Асари.

— Я же только на первой ступени. Он станет меня учить? — спросила Тара, с любопытством рассматривая лежащий на обитой бархатом подставке маленький камень.

— Ты племянница Ректора, — уточнил Огелан. — Мне тебя учить как пользоваться моим именем?

Тара протянула руку, чтобы дотронуться до красного камня, но Огелан остановил её:

— На твоём месте, я бы лучше его не трогал. Он не стабильный.

— Впервые вижу поток у неживого камня, — сказала она, отдёрнув руку.

— И какой он? — всё так же продолжая сидеть за письменным столом и рассматривая Тару, спросил Огелан. Она даже не поняла к ней ли он обратился.

— Кто? — переспросила девушка.

— Поток.

Тара задумалась, присматриваясь к чему-то что было понятно только ей. Огелан почувствовал лёгкий укол зависти. Дар Тары для такого учёного, как Огелан мог быть бесценным помощником, но в Империи он встречался крайне редко. Видимо, это была привилегия молодых миров быть такими чувствительными к энергиям.

— Ярко красный, как кровь, — ответила девушка. — И такой же… текучий. Но, кажется, он вот-вот разорвётся.

— Я сказал же — нестабильный. Как думаешь, что с ним не так?

— У него нет оболочки что ли… Я думаю. Если сравнивать его с кровью, то он, как и кровь от соприкосновения с кислородом сгущается. Вот только он не кровь.

— Нет, не кровь. — Огелан сделал паузу. — Это кровавик. Искусственный. Натуральные кровавики такой проблемы не имеют.

— Они не сгущаются?

— Нет. Обычно в них чистая магия крови. Один из моих студентов изучает их свойства. Принёс мне этот камень как доказательство, что он постиг их суть. Но как видишь, он ошибается.

Камень действительно выглядел нестабильным. Он был полон магии, но её оправданно можно было назвать искусственной. Как будто энергию силой затолкали в хрупкий панцирь, который оказался слишком тесен.

— Не лучше его убрать отсюда? — поинтересовалась Тара.

— Боишься, что он взорвётся? — Огелан слегка улыбнулся.

— Он вибрирует даже…