— Какие еще шифровки?

— Те, которыми бабулина книга плюется.

— Так! — Вера плюхнула перед нами две тарелки, жмякнула в центр стола баночкой майонеза. Скомандовала: — Быстро всем есть. Болтать потом будем. Вы у меня со своими тайнами во где! — Она наглядно приставила два пальца к горлу, демонстрируя, как мы ее достали.

— А хлеба? — Осторожно попросил Влад.

— Вот.

Нам выдали нож и бренные останки черного. Вслед за хлебом одарили двумя чашками чаю. Вера воткнула руки в боки, грозно обозрела кухню и предупредила:

— Больше ничего не получите, можете даже и не заикаться.

Просить как-то разом расхотелось. Я взялся за вилку и принялся молча поглощать калории. Вика пристроилась рядышком. Вера еще посверкала глазами и тоже взялась за еду.

На пельмени у нас ушло ровным счетом пять минут. Влад, чтобы откосить от разговора, героически предложил себя в посудомойки. Его порыв не оценили.

— Позже помоете, — прорычала его благоверная, сгребая посуду в раковину. — А сейчас живо в комнату и объясните уже нам все наконец. А то держите за дур!

Влад бросил на меня умирающий взгляд и поплелся в указанном направлении. Вид у него был такой, словно его ведут на расстрел.

— Шут, — буркнула Вера, впрочем, без особой злости, скорее даже с пониманием.

В комнате нас уже ждала Вика. Она застелила софу, сгребла с журнального столика в сумку с картами все безобразие, раскиданное нами накануне. Оставила лишь коробочку с мятными леденцами. Достала книгу, уселась на кровать и теперь с удивлением озиралась.

Влад поскреб в затылке, подумал, притащил из коридора для Веры пуфик. Сам расположился на полу, скрестив ноги по-турецки. Я сел рядом с Викой. Сказал:

— Спрашивайте.

Ходить кругами они стали, выдали практически хором:

— Что за шифровки?

Я молча принес блокнот Маринича, положил на стол, отодвинув книгу бабы Дуси, от греха, в сторонку. Пусть смотрят, жалко что ли? Изучение записей долго не продлилось. Не прошло и минуты, как Вика изумленно спросила:

— Что это?

— Понятия не имею, — честно ответил я. — Единственное, что удалось узнать, это то, кем быд хозяин всего этого добра, — я обвел комнату руками. — А был он каталой.

— Кем?

Вопрос Веры прозвучал недобро.

— Карточным шулером, — поспешил успокоить взрыв негодования Влад.

В подтверждение своих слов, он дотянулся до сумки и метнул на стол новенькую колоду.

— Та-а-ак, — Вера побарабанила пальцами по столешнице, — а записка?

Я добавил к колоде мятую бумажку. Вика нервно сгребла из баночки леденец, отправила в рот.

— Это втрое предупреждение, — пояснил я. — Сначала они звонили по телефону. Сказали, что я должен все вернуть. Дали срок.

— Что вернуть и кому ты не знаешь?

Это скорее было утверждение, чем вопрос.

Я развел руками, а потом добавил:

— Хотели спросить у книги, но ей блокнот не понравился.

Вика взяла тетрадку, чуть поколебалась, приблизила к гримуару. Бабкино наследство угрожающе загудело, принялось плеваться во все стороны багровым.

— Понятно, — сказала девчонка и отложила блокнот подальше на кровать, — то есть, конечно, ничего не понятно, но ясно, почему вы молчали. Что будешь делать?

Я опять развел руками.

— Пока не знаю. Давайте лучше поговорим о враче.

На этих словах Вика встрепенулась, посмотрела на меня лукаво. Сказала вдруг:

— С меня долг.

— Какой?

— Помнишь, мы поспорили? Я тебе проиграла. Пришла пора выполнять обещание.

Она склонилась ко мне, коснулась своими губами. После леденцов ее поцелуй был сладким, мятным. Ужасно неумелым. У меня возникло дикое желание сгрести девчонку в охапку, поднять и утащить в соседнюю спальню прямо сейчас, наплевав на Веру и Влада. Если бы это была не Вика, а кто-то другой, я бы точно так и поступил. А с ней…

Мне показалось, что я могу невольно обидеть ее, оттолкнуть от себя. В конце концов мне почти сорок лет, как не восемнадцать. А в этом возрасте я научился контролировать свои желания и порывы. Поэтому просто обнял мое сокровище крепко-крепко и ответил на поцелуй. А остальное вполне могло подождать.

Общаться со мной книга отказалась наотрез. Я пытался уговорить ее и так, и эдак. С третьей попытки получил разрядом в лоб и отложил зловредный гримуар в сторону.

— С меня хватит, — сказал я. — Наверное, придется обходиться без приданого твоей бабули.

Вика попыталась заступиться за свое наследство:

— Это она к тебе еще не привыкла! Вот пообвыкнется немного и опять заработает.

Я скептически поднял бровь.

— Когда это будет?

— Не знаю, — Вика ненадолго стушевалась, — ты бы у бабушки спросил.

— И правда, Олег, — обрадовался ее идее Влад.

— Я бы спросил, только как? Бабуля твоя за эти дни меня ни разу не навестила.

Тут я поймал себя на жгучем желании трижды сплюнуть через плечо. От соблазна удержался едва-едва.

— А давайте по старинке? — Неожиданно предложила Вера.

Влад ее не понял.

— Это как?

Девушка ткнула в меня пальцем.

— Давайте, пока книга к нему привыкает, просто проследим за врачом. Выясним, где живет, с кем встречается. Вдруг это потом пригодится?

Предложение воодушевило всех, кроме меня.

— Верунчик, тебе никто не говорил, что ты гений? — Сразу выпалил восхищенный Влад.

Вера непритворно зарделась, покачала головой. Вика усилила общий восторг:

— Прямо сейчас и начнем. У него смена до двух дня. Как раз успеем добраться.

— Зачем? — Спросил я, стараясь, чтобы голос оставался спокойным.

Вика удивилась:

— Как зачем? Чтобы успеть. Чтобы домой не ушел. Это так просто, Олег!

Я лишь повторил вопрос:

— Зачем нам за ним следить? Какой в этом смысл?

Тут у них вышла заминка. Горе-сыщики переглянулись. За всех высказался Влад:

— А вдруг их там целая банда? Мы тогда сможем всех на чистую воду вывести.

— Вдруг? — На моих губах появилась усмешка. — А вдруг не сможем?

Вика поймала мою ладонь.

— Олег, ты не прав. Сидя дома, мы ничего не узнаем. Лучше ошибиться, чем дать обманывать людей. Чем дать их убивать.

Я открыл рот, чтобы возразить, но слушать меня не стали.

— Хватит болтать, — отрезала Вера, — знаете, сколько раз с меня брали деньги, обещая исцеление? Сколько я таких врачей повидала?

— Сколько? — Мой вопрос привел ее в смущение.

Девушка опустила глаза и призналась:

— Вообще-то, двоих. Но это неважно. Я и к тебе шла с уверенностью, что меня опять обманут.

Она машинально провела ладонью по своей абсолютно чистой щеке.

— И я очень благодарна тебе за помощь. Но сейчас ты не прав. Когда врач становится мошенником, это не просто плохо. Это — огромный грех. Нельзя наживаться на чужом горе.

Слушая ее слова, все притихли. Викины глаза стали мокрыми от сопереживания. Влад сгреб свою вторую половину в охапку и чмокнул в означенную щеку. Вера едва заметно улыбнулась.

— Так что, я предлагаю голосовать. Дело это добровольное. Никого принуждать и осуждать не буду. Я за слежку!

И она первой подняла вверх руку. Влад не стал медлить. Над столом взметнулось уже две руки. Вика глянула на меня виновато, едва заметно пожала плечами и присоединилась к парочке. Трое против одного. Отчего-то я почувствовал себя полным ничтожеством.

Как я подписался на эту аферу? Не знаю. Мог бы сказать, что бес попутал, но это было бы ложью. Просто вдруг понял, что за всю свою спокойную респектабельную жизнь Олегом Ковалевым ни разу не участвовал ни в одной авантюре. Слишком правильным я был. Слишком честным. Слишком законопослушным. Да что там, если подумать, все во мне было слишком.

Поэтому я поднял руку и тоже сказал:

— Я, за!

Выехали сразу. Не стали тратить время на сборы, не вымыли посуду. В какой-то момент мне показалось, что вся честная компания попросту боится, что я изменю решение.